Под шепот океана

Шея и щеки Ника покраснели, глаза блестели от слез. Он взволнованно посмотрел на Фрейю:

– Если вы не против, я пойду приму душ и переоденусь.

Этого она никак не ожидала. Ее сын никогда не изъявлял желание принимать душ. Обычно Фрейе приходилось чуть ли не силой затаскивать его в ванную.

Взрослые молча сидели, слушая, как кроссовки Ника поскрипывают на полированном полу. Когда в конце коридора хлопнула дверь его спальни, Фрейя застонала. Она чувствовала себя виноватой перед Гасом.

– Прости, Гас. Такого я не ожидала.

– Хочешь я пойду поговорю с ним?

– Не знаю, – растерянно пробормотала она. – Не уверена, что это поможет. Лучше я сама попробую.

Пройдя по коридору, она постучала в дверь спальни сына:

– Ник?

– Я переодеваюсь.

– Не хочешь поговорить?

– Позже. Я собираюсь мыться.

– Хорошо.

Когда она вернулась в гостиную, Гас пожал плечами:

– Мальчик испытал сильное потрясение.

– Но ты прилетел сюда специально для того, чтобы с ним встретиться.

К ее удивлению, Гас совсем не злился.

– Не торопись, – спокойно произнес он. – Нику нужно время, чтобы свыкнуться с тем, что он узнал.

Разумеется, Гас знал, что сейчас чувствует Ник. Меньше суток назад он сам испытал подобное потрясение.

Улыбнувшись, Фрейя взяла кофейник:

– Ты все еще хочешь кофе?

Нахмурившись, Гас посмотрел на ее руку:

– Ты обожглась.

Подняв руку, она увидела красное пятно на запястье.

– Ожог нужно обработать. У тебя есть специальная мазь? – спросил он.

– Нет. Зато у меня на кухне в горшке растет алоэ. Оно помогает при ожогах.

Поднявшись, Гас последовал за ней на кухню. Там она оторвала мясистый листок от растения.

– Позволь мне, – попросил Гас, взяв у нее листок. – Тебе будет неудобно делать это самой.

Прежде чем она успела возразить, он взял ее руку, раздавил листок и начал осторожно водить им по ее ожогу.

От его прикосновений по ее телу пробежала приятная дрожь. Она вдруг вспомнила, как однажды поранила ногу о коралл, а Гас обработал ей рану.

«Он очень заботливый. Именно поэтому он здесь. Именно поэтому он столько лет работал в Африке. Ты не должна воображать то, чего нет».

– Спасибо, – произнесла она энергичным тоном, когда он закончил. – Уже почти не жжет. Итак, как насчет кофе?

Гас все еще держал ее за руку. Когда Фрейя заглянула в его глаза, она увидела в них то же, что и много лет назад.

Боль желания, охватившая ее, была такой сильной, что она чуть не бросилась в его объятия.

Отпустив ее руку. Гас ответил:

– Я с удовольствием выпью кофе.

Чары рассеялись, и Фрейя вернулась к реальности. Все произошло так быстро, что она подумала, будто это ей только показалось.

Вернувшись к столику, она наполнила кружки и протянула одну Гасу.

Сев в кресло, он сделал глоток и одобрительно кивнул:

– Ты всегда готовила отличный кофе.

Улыбнувшись, Фрейя села напротив и, не притрагиваясь к кофе, продолжила думать о Нике и Гасе. О том, что могло бы быть, если бы двенадцать лет назад она не...

Из конца коридора послышался шум льющейся воды. Фрейя и Гас тревожно переглянулись.

– Я хотела его предупредить, подготовить к встрече с тобой, – сказала Фрейя, словно оправдываясь. – Но ты настоял на том, чтобы увидеться с ним сегодня.

Как-то странно посмотрев на нее, Гас выпил еще немного кофе.

– Ты говорила, что вы испытали разочарование, когда вернулся твой отец.

– Да.

– Не хочешь рассказать, что произошло?

Она медленно выдохнула:

– Мой отец появился здесь за несколько недель до Рождества. Он причалил к берегу на красивой маленькой яхте под названием «Поппи». – Она закатила глаза. – Наверное, ты можешь себе все это представить. Белая яхта под белыми парусами.

– Прямо романтическая фантазия.

– Точно.

– Как зовут твоего отца?

– Шон Хики. – Сделав пару глотков кофе, Фрейя откинулась на спинку кресла, готовясь к долгому рассказу. – Он так привлекательно выглядел. Загорелое обветренное лицо, волнистые светлые волосы и голубые глаза. Плюс очаровательный ирландский акцент.

– Как отреагировала Поппи, когда его увидела?

– Она встретила его с распростертыми объятиями и за те несколько недель словно помолодела лет на десять. Ник, разумеется, тоже пришел от него в восторг. Ему тогда было семь. Шон казался идеальным дедушкой – добрым, веселым, энергичным. Он много играл с Ником.

– А ты как отнеслась к возвращению Шона? – спросил Гас.

– Я тоже очень обрадовалась. Ведь у меня наконец появился отец, да еще такой замечательный. Он хвалил мои картины, а я ему верила. Он даже рассказывал, что у меня есть бабушка-художница, которая живет в графстве Корк в Ирландии.

Гас улыбнулся:

– Значит, вот от кого ты унаследовала свой талант?

– Я в этом не уверена. – Фрейя пожала плечами. – Он научил Ника управлять яхтой. Мы втроем плавали на острова, устраивали замечательные пикники. Он даже покрасил дом Поппи. – Она закатила глаза. – Ты помнишь, как выглядел мамин дом?

– Еще бы. Он был раскрашен во все цвета радуги. Одна из достопримечательностей Шугар-Бей.

– Ты его не узнаешь, когда увидишь.

– Почему? Что с ним сделал Шон?

– Покрасил его в белый цвет.

– Весь дом?

Она кивнула:

– Белый с бледно-голубыми наличниками. Чистенький и аккуратный, как его яхта.

– О боже. Слова «чистота» и «аккуратность» у меня никак не ассоциируются с Поппи. Должно быть, она пришла в ужас.

– Она делала вид, что ей понравилось. Чувства, которые она к нему испытывала, мешали ей здраво мыслить.

– Я так понимаю, в конце концов твой папаша совершил какой-то бесчестный поступок?

– Да. За неделю до Рождества Шон показал свое истинное лицо. Он и его маленькая яхта исчезли. Растворились в безбрежном голубом просторе. – Фрейя выдержала паузу. – Вместе со всеми сбережениями Поппи.

Лицо Гаса вытянулось.

– Как ему это удалось?

– Ты же знаешь Поппи. Она не доверяла банкам, да и деньги ее никогда особенно не интересовали. Свои сбережения она хранила дома в жестяной коробке из-под печенья. – Фрейя вздохнула. – Это было самое мрачное Рождество в нашей жизни. Мы старались быть веселыми ради Ника, но, боюсь, у нас это плохо получалось.