Под тонким льдом чернеет дно

— Борщ?! — оттаивая, робко улыбнулась женщина.

— Ну да, завтра на похмелье! Американец попробовать хочет!..

— Американец?!

— Он вообще все попробовать хочет. И русский борщ, и русских женщин!..

— А-а…

Артем достал из бумажника три тысячные купюры, сунул их Тоне в руку:

— Это тебе на расходы. Ну, борщ из топора не сваришь…

— Можно из топора. Но мясо все равно нужно, капуста опять же…

— Тогда можешь начинать.

— Выпьем, и начну.

Артем разлил водку по стопкам. Тоня жадно выпила. Толик — с показным недовольством и до дна. Брэнсон осушил стопку автоматически.

Артем поднялся с места, зашел к нему сзади, мягко положил руки ему на плечи.

— Рэймонд, хватит уже, спать пора! Завтра в дорогу!

Но американец мотнул головой, отказываясь от разумного предложения. И взглядом показал на бутылку.

— Во! Это наш человек! — тупо обрадовался Толик.

— Ну, как знаешь!.. Выйду, покурю…

Он вышел во двор, забрался в машину, разложил водительское сиденье. Тесновато, зато какой-никакой комфорт.

Ночь прошла спокойно. Утром Артем вышел из машины, размял затекшие члены, в рукомойнике обнаружил воду — умылся. Только тогда зашел в дом.

А там, казалось, ничего не изменилось. Брэнсон по-прежнему сидел на своем месте. И Тоня рядом с ним — поддерживая руками подбородок, с пьяной улыбкой наблюдала, как он уплетает борщ с салом. Толик видеть это, увы, не мог, потому что лежал под столом, подложив под ухо обе ладошки.

— А мне? — спросил Артем.

Тоня медленно повернула к нему голову, осоловевшим взглядом окинула с головы до ног.

— А где тебя черти носили?

— Не важно. Главное, что обратно вынесли… Рэймонд, ты в порядке?

Брэнсон так был увлечен борщом, что не удостоил его взглядом. Только руку поднял — показал, что у него все о’кей.

— Как у вас тут? — по-русски спросил он у Тони.

— Твой американец — сила. Пьет как лошадь.

— А в постели как?

— Никак… Всю ночь так просидел. Мы с ним о жизни говорили… Хочу в Америку!

— Может, он лучше с тобой останется?.. Рэймонд, остаешься?

Брэнсон кивнул. Похоже, он не прочь был здесь остаться.

— А нам ехать надо. У нас дела.

Американец мотнул головой и взглядом показал Тоне на пустую тарелку.

— Сейчас, ковбой, сейчас… И ты садись!

Борщ Артему понравился очень — наваристый, вкусный. Одна тарелка взбодрила его, а от второй он отказался. Брэнсон съел три порции, от чего парня окончательно разморило. Артему пришлось тащить его на себе к машине.

Артем попрощался с Тоней, поблагодарил ее за гостеприимство, выгнал машину со двора, выехал в город. Брэнсон к этому времени уже спал, свернувшись калачиком на заднем сиденье. Ну, вот и приобщился к русскому фольклору.

Глава 11

Салон релаксации «Магнезия» размещался в подвальном этаже известной в Москве гостиницы. Подвесной потолок над круглым холлом, на стенах — копии с картин Рембрандта; кожаная мебель, симпатичная шатенка с резиновой улыбкой.

— Проходите, присаживайтесь!

Она чуть ли не силком заставила Артема опуститься на мягкий диван, сама села впритирку к нему, протянула иллюстрированный прайс в красной кожаной папке. Откуда-то вынырнула другая такая милашка — в розовой тунике на голое тело. Она взяла в оборот Рэймонда, едва живого после вчерашнего возлияния.

Артем раскрыл папку, пролистал глянцевый проспект. Изображенные на страницах девушки были хороши собой даже со скидкой на фотошоп. И блондинки, и брюнетки; и славянки, и азиатки.

— А Любу Чижову можно позвать? — Артем рукой погладил шатенку по спине.

— Любу?.. Любовь Аркадьевну?!

— Она здесь?

— Сейчас, сейчас!

Вместе с шатенкой исчезла и милашка в розовой тунике. На какое-то время гости остались одни.

Артем посмотрел на часы.

— Четверть седьмого, а ты все еще как развалина, — глянув на Рэймонда, сказал он. — Нельзя так, старина Рэймонд… Кстати, кто ты по званию?

— Сержант.

— Считай, офицер.

Артем, конечно же, знал, что «сержант» в американской полиции соответствует младшему офицерскому составу в российской милиции.

— Не знаю, как у вас, а у нас в России для офицера существует негласный закон. Можешь пьянствовать хоть всю ночь напролет, а утром будь добр, явись на службу и занимайся своим делом — и никаких тебе скидок на похмельное состояние…

Рэймонд образцово выдержал испытание вчерашней ночью. И не спился, и до разврата не опустился. Но похмелье развело его как весеннюю грязь по деревенской дороге. Всю дорогу до Москвы пытался прийти в себя, но до сих пор так и не оклемался… Уж кому-кому, а ему релаксация была необходима.

— Я обязательно это учту, — кивнул Брэнсон. И закрыл глаза, устало качнувшись на вчерашней хмельной волне.

— Что это с ним? — с милой улыбкой осведомилась внезапно возникшая девушка в роскошном парике.

Большие выразительные глаза, высокие скулы, волнующие черты лица, большой чувственный рот, кожа нежная-пренежная, матового оттенка. Высокая, стройная; нестандартная ширина бедер с лихвой компенсировалась длиной ровных ножек. На ней была эффектная красная шляпка с вуалью, шелковое с безумно смелым декольте платье для коктейлей, босоножки с высокой плетенкой и подошвой из прозрачного пластика. Не хотел Артем попадать под власть этого порочного очарования. но…

— Ты Люба? — поднимаясь с дивана, с бравурной улыбкой на губах спросил Артем.

— Да, я.

— Из Курска?

— Допустим.

— Тогда Тоня тебе вчера звонила. Насчет нас.

— А-а… — Улыбка на лице Любы стремительно превращалась в гримасу недоумения.

Она прошлась по Артему придирчивым взглядом, но его стильный и дорогой джинсовый костюм не позволил ему окончательно упасть в ее глазах.

— Вот, в Курске вчера были, с американцем, — с беспечным видом продолжал он, кивком показав на Брэнсона. — С Тоней пересеклись, случайно. Рэймонд русский фольклор коллекционирует, ну, Тоня его и напоила. Он молодец, всю ночь держался. А утром развезло. Ему теперь релакс нужен… Ну и я бы не отказался. С тобой.

— А фантиков хватит?

— Да, есть украинские. — Артем достал из кармана несколько пятитысячных купюр.

— Гривны, что ли?

— Нет, рубли. Просто оранжевые.

— По два фантика с носа, и два часа полной релаксации.

Артем знал цену деньгам, и ему вовсе не хотелось ими швыряться. Но ведь сам же вчера Рэймонда под пресс бросил…

— Три часа, — обняв Любу за талию, мурлыкающе улыбнулся он.

— Ну, если со скидкой, то пусть будет три, — не устояла перед ним Люба.