Под всем этим я – человек

И тут увидела ее, картину на правой от нее стене. На мгновение у нее перехватило дыхание, просто дух захватило. Она и думать забыла про ящик, про свою злость и боль в мышцах, она даже забыла, что собиралась спастись. Картина была прекрасна, а учитывая тот факт, что она не помнила ничего из прошлого, то с уверенностью могла сказать, что ничего прекраснее она не видела. Выполненная в зеленых и белых тонах, она притягивала взгляд и уже не отпускала. Боже, да здесь же тысячи оттенков зеленого, думала она, с восхищением глядя на картину. Она не знала, что это за стиль и как он называется… вроде бы не знала, но это плавное перетекание линий и мазков просто завораживало. При первом взгляде можно было увидеть лишь лебедя, хрупкого и грациозного, застывшего посреди зеленых разводов, но если присмотреться, то из этих гипнотизирующих перетеканий вырисовывалась девушка, лесная нимфа с венком на голове. Она не имела четко прорисованного тела, все терялось и расплывалось в этом зеленом смешении, но ее лицо было прекрасным. Просто божественно красивым.

И… о Господи, невероятно… этого не могло быть или могло… но она вдруг поняла, что видит эту картину не впервые. Да, точно, она видела ее раньше. Что-то шевельнулось в ее мозгу. Как будто память была рекой, русло которой перекрыло упавшее от бури дерево, где-то в глубинах ее сознания эта река переполнялась и вот теперь на засохшую равнину ее сознания упала первая капля. Целый вихрь эмоций захватил ее, страх, неверие, потрясение и надежда. Она по-прежнему не сводила взгляд с картины, цепляясь за этот призрак воспоминаний, пыталась прорвать ту невидимую плотину и освободить реку. И одновременно боялась того, что может вспомнить. Многие люди мечтают начать жизнь с чистого листа, забыть прошлое, а ей такой шанс выпал, так, может, не стоит жаловаться на судьбу?

Но это было нее ее решение, реку памяти было уже не остановить, упавшее дерево не повернуло русло, тогда она может ничего бы и не вспомнила, а лишь перекрыло его. И теперь, переполненная река, собрав силы, устремилась дальше, затапливая равнину ее сознания. Потрясенная, она смотрела на эти зеленые переплетения и вспоминала. Да, конечно же, она видела эту картину раньше, мало того, она любила ее, очень любила, и эти сильные эмоции и пробудили воспоминания, освободили реку. Вспышки памяти приходили картинами, она точно смотрела на этого лебедя и на эту зеленую девушку под таким углом, и не раз, теперь она это помнила. Она и раньше сидела на этой кровати, в этой комнате и смотрела на картину. Невероятно.

Но почему она совсем не помнила этого еще минуту назад? И что это за место? Может, здесь ей ничего и не грозит, но как она оказалась здесь сейчас и почему бывала раньше? Возможно, я вспомню и это, подумала она и снова оглядела комнату, уже совсем другими глазами.

Да, она знала это покрывало, помнила эти пестрые цветы и этот запах кондиционера для белья, кажется, он продавался в большой голубой бутылке. Ей нравилось лежать и вдыхать этот свежий аромат и смотреть на картину, как же она могла совсем этого не помнить?! Она протянула руку и провела по шелковистой ткани и выпуклым вышитым цветам. Перед глазами тотчас возникла картинка-вспышка: она лежит на этой самой кровати и смеется, а чей-то голос, женский, говорит, что это покрывало – часть ее приданого.

– Боже, – выдохнула она, страха больше не было, по крайней мере, страха за жизнь, но она была крайне потрясена. Просто потеряна. – Кто же я и почему…

Договорить она не смогла, к горлу подступил ком. Почему она не помнит?! Значит, с ней точно что-то совсем не в порядке, раз она страдает таким приступами. И она так испугалась, очнувшись в незнакомом месте, а теперь выясняется, что место очень даже знакомое. Но какое? Этого она все еще не помнила, и от этого ей было стыдно и грустно. Мир был как в тумане, а она брела наугад, по воле случая разглядев в этой мгле знакомые очертания.

Да, теперь она вспомнила и эти ковры, она видела эти узоры тысячу раз. Она точно знала, что сама выбирала эту люстру с орхидеями, но где и когда это было – не помнила. Прежде кристально чистая река после бури стала мутной и грязной, такой теперь была ее память. Что со мной случилось? В сотый раз она задала себе этот вопрос, но ответ так и не всплыл. Может, ее ударили по голове? Она снова насторожилась, но тишина не менялась, похоже, она все же была здесь одна. А может, я просто упала и ударилась головой, предположила она, или на самом деле чем-то больна. Может, она жила здесь, этого она все еще не помнила, как и не помнила, с кем, но одно она знала точно: в этой комнате она бывала раньше и бывала часто. Ее взгляд снова вернулся к ящику в рамке. Его она так и не вспомнила и даже не могла предположить, что это такое и для чего. Ладно, оставим до лучших времен, решила она, сейчас главное вспомнить, кто я и что здесь делаю.

Она попробовала пошевелить ногами, они слушались, и даже иголочки уже не кололи их. Но слабость все еще чувствовалась. Ничего, с этим она справиться могла. Ей не терпелось встать и осмотреть всю квартиру, она намеревалась заглянуть во все ящики и шкафы, там люди обычно хранят память, а свою она временно потеряла.

Осторожно и медленно, опираясь о кровать, она начала вставать, готовая переждать очередную пляску разноцветных точек перед глазами. Но видимо, ее организм приходил в себя, потому что расплатой за подъем стало лишь легкое головокружение, да и оно длилось не больше трех секунд. Как только она подняла голову, ее взгляд тут же поймала картина, она обладала какой-то магией, на нее невозможно было не смотреть. Да, теперь она понимала, почему так любила эту картину – хотя, откуда она взялась, по-прежнему не помнила – она успокаивала, эти плавные перетекания оттенков зеленого как будто медленно кружились, гипнотизируя, внушая, что все будет хорошо. И этот лебедь, эта девушка. Да, картина была прекрасна, как будто кусочек из волшебного мира, где живут сказки, и побеждает добро.

Не думая, она двинулась к ней, завороженная этой красотой. Эта картина определенно приносила ей удачу – благодаря ей она начала вспоминать, прежде чем успела выкинуть что-нибудь из окна или сбежать. Вот был бы позор.

Я могла бы смотреть на нее часами, подумала она, двигаясь к картине мелкими осторожными шагами, не знаю, что это за волшебство, но на меня оно действует. Картина висела над туалетным столиком с высоким зеркалом, это очень помогло – силы снова закончились, все же она восстанавливалась не так быстро, как хотела бы. Но ведь восстанавливалась. Она оперлась о зеркало и придвинулась к картине. Вблизи она была ничуть не хуже, техника написания явно была на высоте. Не отдавая себе отчет, она протянула руку, чтобы коснуться этих зеленоватых мазков и тут заметила что-то черное в нижнем правом углу. Она не помнила, какое зрение у нее было «до», но сейчас она не могла разглядеть написанное, однако не сомневалась, что это имя художника. О, это интересно, подумала она, хоть на один вопрос я смогу ответить. Так кто же создал это прекрасное? Она оперлась на столик и зеркало и буквально воткнулась в картину носом. И только тогда черная ниточка распалась на буквы, и она прочитала: Киана Армада.

Красивое имя подумала она. Киана… и снова в голове произошла вспышка, а потом на сознание обрушился поток картинок, голосов и обрывков чувств. И все эти голоса – одни казались ей знакомыми, других она не знала – произносили одно и то же имя: Киана. Они звали, требовали, спрашивали, произносили с нежностью, снова и снова. Смех и слезы, какие-то люди, дети и взрослые, обрывки каких-то образов и мест, и вот она сама называет это имя. Конечно, ведь это… это ее имя, да! О, великие силы, ведь это ее зовут Киана, ну конечно, как же можно не помнить собственное имя?! Радость вернулась в ее сердце, теперь она хоть знала, как ее зовут.

И неужели, возможно ли это, что картину написала она?? Нет, этого она не помнила… или пока не помнила. Уже немало, решила она, не прошло и часа, а я уже знаю, как меня зовут. Горькая ирония, конечно – она не знала, кем была и что делала, но проснулась она явно с манией величия, если в самом деле верит, даже может допустить саму возможность, что такую картину написала она. Наверное, я купила ее еще и из-за имени художницы, решила она, или мне ее подарили. Но нет, я точно не могла… но как она могла утверждать хоть что-то, если минуту назад даже не знала, как ее зовут.

– Киана Армада, – сказала она вслух, робко надеясь, что это поможет продвинуться дальше в темном туннеле, в котором она вдруг оказалась, – Киана…

– Ки? – голос за спиной.

От неожиданности и испуга она дернулась, инстинктивно попыталась обернуться и чуть снова не оказалась на ковре.

– Осторожно, – обладатель голоса молниеносно пересек комнату и поспешил ей на помощь, именно его руки удержали ее от падения.

– Что с тобой? Ты вся дрожишь? – она лихорадочно пыталась собраться, начать реагировать, да для начала хоть развернуться и посмотреть на этого человека.