ПОД ЗАПАХ ГНИЛЫХ МАНДАРИНОВ

Но обо всем по порядку. С Дустом у меня связано много забавных воспоминаний. Вообще, он был довольно комичным персонажем, со всеми этими своими самодельными наркотиками и алкоголизмом, но есть один момент связанный с ним, который остается в памяти любого человека.

Дуст раньше жил в Туле (поэтому на районе, где я гулял в юности его все называли "Туляк", а "Дустом" его прозвали мои одноклассники, точно уже не помню почему). Он неплохо учился и даже, вроде как, закончил школу с серебряной медалью. Но потом в его жизни произошла трагедия – умерла мама и Роман (так его звали на самом деле) был вынужден переехать к отцу в Нск. Его "папаша был хронический алкаш" (с) "Сектор газа" и собственной квартиры не имел, а проживал, в свои весьма почтенные годы, у мамы – бабушки Дуста – бывшей школьной учительницы на пенсии. Ох, сколько же крови они попьют этой несчастной старушке прежде, чем она "покинет этот говенный мир" (с) "Харли Дэвидсон и ковбой Мальборо"…

Оказавшись без маминого надзора и опеки, Дуст, по живому примеру районного алкаша – Дяди Саши (кодовое имя "Руди Бананчиков"), который по совместительству являлся его батей, начал веселиться совсем не по-детски и благополучно вылетел с первого же курса местного института, в который поступил еще при жизни матери.

Почему "Руди Бананчиков"? Надо сказать, что я вообще огромный любитель подгонять кому-нибудь "погремухи", а мой лучший друг Вова всю жизнь меня в этом поддерживает. Итак, на Sony PlayStation 2 была отличная игра от ROCKSTAR – "THE WARRIORS", по мотивам легендарного фильма Уолтера Хилла. В игре есть режим файтинга, где можно выбирать любую банду или отдельного персонажа и просто махаться с другой бандой или персонажем. И вот, там существует банда БОМЖей, а самый главный в их команде – Руди, БОМЖ – алкаш с бумажным пакетом на голове, который в основных миссиях появляется лишь раз, чтобы за вознаграждение в четверть бутылки виски позволить отработать на себе серии ударов новичку. Характерен этот герой тем, что когда его выбираешь, управление на джойстике практически не работает. После любого толчка Руди не остановить, он уплывает вдаль, словно корабль, по инерции, и можно не ломать пульт, команды все равно не подействуют. Он мертвецки пьян и не контролирует свое тело. Вот с этим весельчаком ассоциировался у нас папаша Дуста. А почему "Бананчиков"? Как-то. завидев в магазине и признав в нас друзей сынка, Руди, со своей бандой бедолаг, застеснялся брать только самую дешевую водочку, а на показ широким жестом потребовал для себя и своих друзей на закуску парочку самых вкусных "бананчиков". Отсюда к его придуманному имени добавилась не менее изящная фамилия. Образ, наконец, стал завершенным.

И вот, благородное семейство воссоединилось, приступив ко своим безумным пляскам. Руди на пару с Дустом запустили безумный квест по поискам выпивки и развлечений, бабка Дуста (она же мать Бананчикова) – миссию по противодействию пробивания социального дна сыночком и внучком.

Я помню один раз, без задней мысли, попросил у Дуста почитать "Божественную комедию" Данте Алигьери, а через два дня, уже он, извиняющимся тоном просил вернуть ее. Понятно, что я не успел прочесть и четверти за такое короткое время и на резонный вопрос: "Что случилось?", Дуст начал мяться, мол "бабушка очень недовольна исчезновением книги". Я, конечно, вернул, только потом узнав, что неплохая библиотека, занимавшая одну из стен зала "сталинки", принадлежавшей бабушке Дуста, была малой частью прежнего ее собрания книг. Львиную же долю уже пропили сын с внуком, а оставшуюся часть они вынесут несколько позже…

Я познакомился с Дустом спонтанно, в компании, как в те совсем уж подростковые годы происходило большинство знакомств: подали руки друг другу, перекинулись парой слов, а на следующий день уже заходишь и зовешь гулять.

Он по человеческим своим качествам был совсем не плохим парнем – добрый, простой и открытый, никогда не жадничал, всегда готовый поделиться тем немногим, что имел, будь то, последняя ложка картофельного пюре или половина сигареты. В общем, мы как-то сразу сдружились и начали проводить совместный досуг.

Мне было, наверное, лет тринадцать или четырнадцать, не помню точно. На улице стояло лето. Умерла в то лето мама моего отца – бабушка Валя. Я, конечно, любил ее, хоть и общался с бабулей очень редко. Мама ограничивала мои контакты с отцом и его родственниками после развода. Я тайком виделся с ними, но старался минимизировать эти встречи во избежание негативных последствий для себя со стороны матери. Ясное дело, она бы меня не выпорола и не лишила чего-то там, типа карманных денег (а мне их никогда и не давали), но могла "обидеться". Мама всегда ОБИЖАЛАСЬ. Общаешься с отцом – обижаешь ее, плохо учишься – обижаешь, не так посмотрел – обида. Наверно, поэтому меня постоянно по жизни, даже до сих пор, преследует неосязаемое чувство вины. Я всегда чувствую вину за свои поступки, зачастую не будучи ни в чем виноватым. Стоит мне даже сейчас закурить сигарету, внутри меня гложет, пусть небольшая, но крыска вины.

Вот, бабушка умерла и я поехал в субботу, из деревни в город, на ее похороны. Сходив туда и соблюдя все ритуалы, я пересекся со своими друзьями, которые весело проводили лето в Нске. Компания за время моего пребывания на даче разрослась. В нее прибыли девчонки из старших классов нашей школы, которых прежде я считал очень взрослыми и боялся с ними даже заговаривать. Надо сказать, что абсолютно все в моей компании были старше по возрасту. Я как-то всегда общался со старшими. Ранее я упоминал, что пошел в школу с шести лет и был самым маленьким в своем классе, но в компании гулял с еще более возрастными ребятами, нежели учился. Все они были минимум на два года старше меня, а в основной своей массе и еще взрослее.

Так вот, лето, старшие парни – друзья, крутые девахи, водочка-самогоночка. После похорон бабушки я, конечно, затусил в этом городском Раю, коим на тот момент мне показалась вся эта движуха. Благо, мама была в деревне. Она всегда работала, но на каждые выходные уезжала на дачу помогать своим отцу с матерью, а также повидать меня. Мама добиралась по два часа на автобусе, но всегда везла огромные сумки гостинцев. Многие ребята из полных семей не получали столько вкусностей, которыми мама баловала меня – и южные фрукты, и "сникерсы" – "баунти"– "натсы", и растворимые соки, модные в то время, да и много чего еще. Мама очень хотела, чтобы я не чувствовал своей неполноценности из-за взросления в неполной семье и, вероятно, этими дарами хотела показать мне и остальным, что мы ни в чем не нуждаемся.

Оставшись дома один на все выходные (старший брат к тому времени уже съехал от нас), я так проникся романтикой свободной жизни, что, не помню уж как, но уломал маму приезжать в город на каждые выходные. Она, конечно, была против, но, как бы странно это не звучала, в конечном счете пошла мне навстречу, и это лето мы так и двигались – мама в субботу утром из города в деревню, я в то же самое время из деревни в город, а в воскресенье вечером – наоборот. Мама, однозначно, очень сильно скучала по мне (она всегда меня неимоверно любила – я поздний ребенок, она родила меня в тридцать восемь лет, таких, говорят, любят вдвойне). Мне же скучать не приходилось! Я полностью погрузился во "взрослый", как мне тогда казалось мир, с его бесконечными пьянками и гулянками.

И вот во всей этой веселой, в основном ночной жизни, самым верным сподвижником мне стал ни кто иной, как Дуст. И понятно почему: все-таки остальные, хоть и гуляли допоздна, но все же имели обязательства перед родителями по возвращению к определенному часу. Дусту же было индифферентно, как и мне, остававшемуся в квартире в гордом одиночестве. Мы с Дустом гуляли до утра, заливая наши задушевные беседы вонючим дедовским самогоном на димедроле, от которого не столько пьянели, сколько засыпали.

Дуст, как и многие мои друзья в то время, жил на районе, который гордо именовался в народе "пьяным углом". Примечателен он был тем, что там почти в каждой квартире продавали самогонку, а на первом этаже двухэтажного барака в центре города, построенного еще пленными немцами после Второй Мировой Войны, располагался притон алкоголиков-наркоманов, где "24 на 7" не прекращались застолья деклассированного элемента.

В одну из летних суббот Дуст притащил в мою пустую квартиру двух девиц. Вот это да! У меня дома первый раз были представительницы противоположного пола, заявившиеся в гости именно ко мне! Помню, что звали их – Олеся и Таня. Олеся была бывшей девушкой Дуста, с которой он пытался восстановить утерянную искру отношений, а Таня – подружкой еще одного товарища, но в тот вечер положила глаз на меня! Обе они были страшненькие и не очень ухоженные, этакие малолетние потаскушки. Они, вроде, тоже были старше меня на пару лет. Мы долго дегустировали вкусную самогонку, курили в лоджии, вдыхая теплый летний ночной воздух, а потом попарно разошлись по комнатам (благо у нас с мамой была "двушка").

Точнее целоваться и трогать друг друга за всякие интересные места мы с Таней начали еще в зале, когда Роман с Олесей уходили ненадолго за новой порцией спиртного. По их возвращению, мы с моей соблазнительницей удалились в спальню. Я понимал, что сегодня ночью мне суждено стать мужчиной и торопился залезть Тане в трусики, но она почему-то не спешила пускать меня туда, постоянно отводя мою ладонь от запретной зоны. Я ничего не понимал, так как своими губами она не отрывалась от моих губ, жадно засовывая язык мне в рот. Наконец, после пресечения очередной попытки проникнуть в ее "запретную зону", девушка сообщила мне, что у нее "эти дни". Я был абсолютно не искушен в подобных делах и со всей наивностью спросил: