ПОД ЗАПАХ ГНИЛЫХ МАНДАРИНОВ

Я ожидал, что в аттестате тройка будет только по химии, с которой у меня сразу же не сложились отношения, но химик – он же наш классный руководитель, бывший университетский преподаватель, кандидат наук, все же сжалился надо мной и вывел незаслуженную итоговую четверку. Может, сыграло роль то, что учился в универе он в одной группе с моим отцом, но это весьма маловероятно. Настолько принципиальной он был личностью, что вряд ли позволил бы себе выставлять оценки на основании каких-то индивидуальных привязанностей. Ох, и попил же я кровушки этому замечательному человеку… Если читаете это, Степан Викторович, простите меня, пожалуйста, я был слишком юн и слишком глуп. Поощрение толпы всегда, как бы, занимало в моем понимании главенствующую позицию и только с возрастом стало приходить осознание того, что зачастую это совсем не то, что нужно. Скажем так, толпа склонна очень быстро менять свое настроение. Сегодня ты – герой, а завтра – изгой, стоит только занять несколько непопулярную позицию. Раньше я этого не понимал. Теперь понимаю! То ли от недолюбленности, то ли еще от чего-то, но мне всегда не хватало внимания, и я старался привлечь его путем хулиганских выходок, экстравагантного поведения или тонкой (как мне казалось) иронии. Я не был отпетым хулиганом, не был трудным подростком. Если проводить аналогии из "Симпсонов", я не Нельсон, а скорее – Барт.

Степан Викторович был очень интеллигентным человеком, который явно попал не в свою среду. Все таки, школа это в первую очередь – контроль за изучением и усвоением учебного материала, что является полной противоположностью институтской практике, где ни один преподаватель ни за одним студентом бегать не будет. Хочешь зачет – учи, не хочешь учить – армия ждет тебя. Степан Викторович не смог перестроиться на каждодневный контроль успеваемости и это сыграло злую шутку с лентяями вроде меня. Мы "прощелкали" азы предмета, а нас никто и не проверил. В дальнейшем мне было проще списывать домашние задания, нежели наверстывать упущенное, поэтому с химией у меня так и не сложилось.

С учителем же не сложилось вдвойне. Я был единственным в классе, с кем химик разговаривал на "ты". По отношению к другим ученикам он сохранил университетскую привычку почтительного обращения, как ко взрослым. Со мной же, спустя короткое время, прошедшее с момента нашего знакомства, не мог пересилить себя соблюдать это негласное внутреннее правило. Я дико бесил его! Постоянно подначивал на уроках, за интеллигентность чуть ли не в открытую, при одноклассниках, звал гомосексуалистом, разрисовывал стол (а сидел я по причине слабого зрения всегда на первой парте) неприличными картинками его вымышленных сексуальных утех, сопровождая матерными подписями. В общем, этот человек имел полное право искренне ненавидеть меня и поставить заслуженную итоговую двойку, как за мои познания в химии, так и за человеческие качества. Но! Он этого не сделал! Он не стал портить мне аттестат, хоть и знал, что в ВУЗ я буду поступать при содействии отца. Более того, через какое-то время мне рассказали, что Степан Викторович приезжал в наш институт и интересовался набранными на вступительных экзаменах баллами своих учеников, очень переживая поступили ли его "птенцы" или нет, достаточно ли информации дал он нам по своему предмету. Хочу прояснить, что институт наш химико-технологический и получается, что Степан Викторович вел один из важнейших, профильных для ВУЗа предметов. Я больше никогда не видел химика. Кто-то рассказывал мне, что через пару лет после нашего выпуска Степан Викторович уехал в Москву, где вернулся к преподавательской деятельности в одном из высших учебных заведений. Если это правда, я очень рад за него. Все-таки нянчиться с беспардонными сопляками не совсем подходило этому умному, честному и очень человечному человеку, у которого при встрече я обязательно попросил бы прощения за свое детское хамское поведение!

Из перечня специальностей, предлагаемых нашим филиалом Московского Университета имени Менделеева, меня интересовали, как минимум, ни одна. Я всегда тяготел к гуманитарным наукам, а физика с химией были для меня не то, чтобы темным лесом (кстати, физику я знал немного лучше химии), но явно не тем, на что я хотел бы потратить свою единственную жизнь.

Из гуманитарных специальностей наш институт предлагал "менеджмент" и "бухгалтерский учет", которые для меня на тот момент, ничем, кроме букв в названии, не различались. Я выбрал сразу две. На какой именно учиться мне было индифферентно. К сожалению отцу, который по негласной институтской договоренности о том, что дети преподавателей обязательно поступают и учатся бесплатно, должен был протащить меня, сказали свыше, что на кафедру экономики слишком большой конкурс. Ему предложили следующий вариант: я поступаю на любую другую специальность, а через год, без помех, перевожусь на ту, которая мне наиболее интересна. Я спорить не стал и выбрал самое непонятное название из всего предлагаемого перечня: "Стандартизация и сертификация". Специальность это была химическая, выпускающая кафедра на ней – "Аналитическая химия", где по слухам преподаватели вообще не брали взятки и свирепствовали в скрупулезности оценки знаний. Интересно то, что в группе у меня практически все студенты оказались медалистами и заучками, поэтому и мне пришлось не выделяться, а исправно посещать все занятия и стараться выглядеть не полным дураком на фоне остальных. Это не помогло! По итогам первого курса, за который я дал всего три взятки, а все остальные зачеты и экзамены заслужил собственными "потом и кровью", мне было предложено "перевестись куда-то, чтобы не портить успеваемость кафедры или быть отчисленным". Так как первый вариант и являлся изначальным планом, я не стал спорить и с готовностью принял его. И вот тут нарисовалось две проблемы:

1) с кафедры экономики убрали "Военную подготовку", на которую я очень планировал поступить, так как отучиться в ненавистном ВУЗе и после этого еще пойти в армию стало бы каким-то супер-лютым комбо даже для меня;

2)) батя уже не работал в институте и на "Экономику", в его отсутствие, никто особым желанием переводить меня не горел. Надо понимать, что это кафедра для "блатных" – либо "своих", либо для детей влиятельных/богатых родителей. Никто там не учится просто так, на бюджетной основе. "Экономика" – кафедра, где вращается больше всего "бабла" и заводятся нужные знакомства. Также надо понимать, что какие-то договоренности в нашем самом коррумпированном ВУЗе страны (моя личная оценка, могу ошибаться) работают только до того момента, пока от тебя есть "фидбек". Как только ты становишься бесполезным (твой отец увольняется и уезжает на ПМЖ в другую страну) все ранее достигнутые договоренности по умолчанию отменяются. Курсе на третьем я "сдавал экзамен" одному дедку. Я не был ни на одной лекции или семинаре, а пришел, как и всегда, просто договориться. Этот милый человек завел меня в свою каморку и произнес длинную, проникновенную речь, смысл которой состоял в следующем: мой дед привел его работать в институт, когда он был еще очень молод, затем мой дед помог ему получить сначала звание старшего преподавателя, а затем и кандидата наук защитить. Он долго рассказывал о любви, уважении и благодарности моему деду, который так сильно помог ему в жизни. Под конец, написав на бумажке "400 рублей" (стандартный тариф), он пожал плечами и сказал: "Сейчас времена такие, сам пойми". И я понимал, конечно понимал, ведь все, кто работал с отцом, брали с меня деньги! Но какие претензии я могу предъявить им? Да, наверное, их моральные качества оставляли желать лучшего, но проблема их внутренних устоев касалась меня только косвенно. Не учился-то я! Учился бы, не пришлось вообще заниматься этими противозаконными действиями. А не учился я по причине того, что мне было плевать на все эти "термехи", "сопроматы" и "детали машин", а еще, конечно, благодаря моему лучшему другу Дилеру…

Дилера я знал лет с восьми, когда мы впервые встретились с ним в деревне и познакомились. Его дед построил там дачу, куда они с бабулей приезжали на все лето. Иногда туда привозили Дилера. Он уже тогда был худющим и длинным, головы на полторы выше меня, как и на полтора года постарше. Мы играли с ним в войнушку, затем я познакомил его с Мироном, который "подсадил" меня на футбол и мы стали брать Дилера с собой на футбольное поле. Прозвище "Дилер" тогда еще никто не использовал. Он получил его намного позже, благодаря своей фамилии – Дилягин. Кто бы знал, что дети напророчат ему будущую профессию, но об этом потом. В деревне же старшими пацанами за свои футбольные скиллы Дилер быстро был наречен "Корявым", оставался им на протяжении всех своих приездов, дико бесился от этого и придумывал "старшакам" свои обидные прозвища, правда озвучивал их только нам, по секрету. Дилер был очень скользким типом. Он всегда вел себя дерзко и развязно, но стоило кому-то "подприжать ему хвоста", незамедлительно включал заднюю и старался перетянуть окружающих на свою сторону. Он обладал довольно тупым и прямолинейным чувством юмора, но в купе с его незаурядной мимикой, очень напоминающей кривляния Джима Кэрри, считался чуть ли не главным приколистом всей округи. Он постоянно коверкал названия всех иностранных групп; как слышал, так и напевал песни на других языках и обладал самым колхозным чувством стиля из всех людей, ступавших на нашу планету – находил какие-то самые трэшовые сборники с дико поганой танцевальной музыкой и носил туфли со спортивными штанами, утверждая, что так и надо! Он постоянно пытался юморить, но весь его юмор строился на обсирании окружающих. Я не знаю как и зачем это произошло, но постепенно мы очень сблизились и стали считаться лучшими друзьями…

Я старался копировать его манеру поведения, казавшуюся мне такой интересной. Я повторял его шутки, которые он в основном брал из ниггерских комедий, набиравших тогда популярность. Я пытался изображать нелепые кривляния и звуки, которые он издавал.

Надо сказать, к Дилеру неплохо относились окружающие: одни любили поржать над ним, другие вместе с ним над кем-то еще. Некоторые, и я в том числе, немного побаивались этого сухощавого, но весьма цепкого и неуступчивого парня.

Дед его умер довольно скоро. Помню только, что был он человеком очень приветливым и добрым по отношению к соседям, хоть и трудился всю жизнь, вплоть до пенсии, начальником тюрьмы. У них даже забор дачного участка состоял из тюремных шконок. Соседи прозвали их семью "коешниками". Бабушка Дилера, как и бабушка Дуста, до пенсии работала учительницей и профессиональный отпечаток отложился на всю ее жизнь. Тетя Надя была очень интеллигентной женщиной. Ни разу в жизни не слышал я от нее дурного слова или грубого порицания. В Дилере она души не чаяла, постоянно пытаясь приодеть, накормить и наставить на истинный путь единственного внука.

С Дилером мы всегда покупали одну пачку сигарет на двоих, оставляли друг другу покурить в компании и вместе возвращались домой с вечерних гуляний. Если "палили" его пьяное состояние, это обязательно било по мне и наоборот, так как наши родители/бабушки знали, что мы все делаем вместе.

После первого курса института, раздумывая над тем, куда бы мне перевестись, я получил предложение от Дилера продолжить обучение в его группе. Он грыз гранит науки специальности под странным названием "Промышленная теплоэнергетика". Что это такое я не знал! Думаю, что он тоже, так как все его неоспоримые аргументы в пользу дальнейшего продолжения обучения именно здесь сводились к следующим пунктам:

– все преподаватели здесь берут взятки, не надо "париться";

– учатся крутые пацаны, с которыми весело прогуливать занятия;

– он сам учится в этой группе и можно будет бухать/курить траву вместо лекций и семинаров.

От такого предложения невозможно было отказаться и я попросил мамину знакомую, которая трудилась в отделе кадров института, поспособствовать моему переводу на новую специальность. Примерно неделю занял процесс оформления документов. В течение этого времени я не понимал занятия какой группы мне требовалось посещать – старой или новой, поэтому не ходил ни туда, ни туда. Надо сказать, эта практика растянулась в последствии на все мое дальнейшее обучение на кафедре со странным названием. Скажу честно, по окончании ВУЗа, про промышленную теплоэнергетику мне известно, лишь, то, что это каким-то образом связано с котельными, да заголовок диплома, который мне дали переписать с, вероятно, уже не раз переписанного в различные годы, засело в памяти. "Расчет высокотемпературной топливной установки емкостью пятьсот тонн". Что это за хрень такая? Известно, наверно, только самому первому чуваку, сделавшему этот самый расчет. Остальные же, плюс-минус 100500 гавриков, в последствии получивших свои долгожданные корочки с отметкой о высшем образовании, просто по очереди переписывали эту пояснительную записку на семьдесят листов и копировали с десяток чертежей.

Крутые пацаны в группе Дилера действительно оказались крутыми. Многие плотно сидели на травке и каждую перемену, с напускным видом превосходства над чернью, шли раскуривать свой лакомый косячок, куда-то в глубины университетских дворов. Большинство студентов конкретно бухало. Один из них, с покрытым шрамами лицом, рассказывал мне, что получил эти отметины вследствие поиска опохмела на верхних антресолях родительской квартиры, будучи запертым ими, во избежание продолжения запоя. В самый разгар исследования недр жилплощади с одной-единственной целью, на голову ему приземлилась трехлитровая банка компота, осколками исполосовавшая лицо этого рок-н-ролльщика. Он, расстроившись не из-за порезов, а по причине того, что спасительный эликсир так и не был найден, вызвал скорую помощь. По странному стечению обстоятельств на скорой работал врачом его отец и сегодня была как раз его смена. Сложно представить чувства человека, которому пришел вызов на собственный домашний адрес, с комментариями о резанных ранах и кровопотере.

Другой крутой пацан, по прозвищу "Витамин", к тому времени уже сидел на тяжелой наркоте, типа "черняги". Героин всегда был дорогим удовольствием. Его мог позволить себе далеко не каждый, поэтому в ходу были всевозможные "пиратские" аналоги этого "кайфа". Зачастую они приводили к инвалидности, смерти и прочим побочным эффектам погони за удовольствиями.

Этот, уже тогда конченый тип, "перекидал" всех, кого только мог, на деньги. Обманывал одногруппников, преподавателей, что-то вечно придумывая и крутясь, словно уж на сковородке. Даже меня ему удалось перехитрить, хотя мы особенно и не были даже знакомы. А может именно по этой причине! Мне нужно было поставить экзамен по математике. У меня была на это была тысяча "деревянных" и я спокойно ждал преподавателя возле аудитории, когда ко мне подошел Витамин: