Под защитой высших сил

– Таня, так все-таки зачем тебе Лариса?

– Мне просто хочется на нее посмотреть. Мне любопытно, какая у Ракитина подруга.

– Таня…

– Федор, – перебила его она. – Ну ты же знаешь, что я тебя не подведу. Я никогда ничего не сделаю тебе во вред. Просто поинтересуюсь, что она может мне предложить, и все. К тебе это не имеет никакого отношения.

– Я боюсь не за себя, а за тебя. Я не хочу, чтобы ты влезала в какие-то авантюры.

– Когда это я влезала в авантюры? – искренне удивилась Татьяна.

Он виновато засмеялся. На авантюристку она действительно не походит. Она похожа на очень расчетливую и хитрую женщину. Ему вдруг захотелось оказаться где-нибудь подальше от нее, от этой квартиры, от вкусной еды и великолепного вина.

– Скажи, пожалуйста, – задумалась Татьяна. – Если заключить договор, а работу не выполнить, что будет?

– Как это не выполнить? – не понял он.

– Ну-у… Сделать некачественный проект?

– Ничего не будет. Заказчик напишет замечания, проект исправят, и все.

– А если заказчик вообще откажется принимать такой проект?

– Так не бывает. Разумные люди стараются не наживать себе врагов. В крайнем случае, заказчик больше не будет обращаться к этому исполнителю. У нас девяносто процентов работ халтурные. Ну, не девяносто, так пятьдесят. И ничего, все трудятся, зарплату получают.

Он говорил и понимал, что ей это совершенно неинтересно. Ее волнует только то, что касается ее лично, и ничего больше.

– Я пойду, Танечка, – он слегка отодвинул тарелку, подумал, налил себе вина и залпом выпил.

– Иди, раз надо, – она не стала его задерживать.

Она получила от него все, что ей нужно на данный момент.

Он надел пиджак и наклонился над ней, целуя в волосы. На бледно-голубой рубашке у самого галстука отчетливо виднелось неяркое пятнышко от губной помады. Жена заметит, не может не заметить. Татьяна грустно улыбнулась и попросила:

– Приезжай почаще, Федор. Мне без тебя плохо.

На улице было безветренно, отвратительный московский воздух казался чистым, и Настя с удовольствием медленно шла через двор, а у угла дома едва не столкнулась с молодым человеком, совсем незаметным за еще не полностью облетевшими кустами сирени.

– Ты что здесь делаешь? – прошипела Настя, узнав Анатолия. Толю-Толика-Толяна.

– Домой иду, – удивился он, засмеялся и кивнул в сторону соседних домов. – Я здесь живу. А ты что подумала?

Настя почувствовала, что заливается краской, и разозлилась на себя еще больше, чем минуту назад на Толю.

– На самом деле я очень хотел за тобой поухаживать, – сообщил он, заговорщицки наклонившись к ней. – Но раз ты меня отшила, не буду.

– Извини, – Настя попыталась его обойти, но он легко удержал ее за рукав.

– Раз уж ты меня спросила, я тоже спрошу. Куда направляешься-то?

– В магазин.

– На угол? – оживился он.

Он действительно живет где-то неподалеку, только местные жители называют большой супермаркет, расположенный на перекрестке улиц в нескольких минутах ходьбы, магазином «на углу».

– Я тоже схожу, – решил он и на всякий случай спросил: – Не возражаешь?

– Нет, – улыбнулась Настя, от его присутствия ей почему-то стало легко и весело, как в ранней юности.

– Ты давно здесь живешь?

– Давно.

– Странно, что я тебя раньше не видел. Я думал, что всех красивых девушек в районе знаю.

– Толя!

– Ладно-ладно, – засмеялся он. – Не буду. Ты не красивая девушка.

– Сейчас один пойдешь, – пригрозила Настя и засмеялась.

Она давно не шутила с молодыми людьми, она много лет спешила домой к Боре.

Супермаркет открылся недавно и располагался в новом высотном доме. Местная общественность долго и безуспешно сражалась с властями против строительства этого дома, возведенного на месте небольшого скверика. Раньше в скверике по утрам гуляли молодые мамы с детишками, ближе к вечеру стайками собирались подростки, а еще позже жители старались через скверик не ходить, потому что туда стекались местные алкаши. И все-таки, несмотря на алкашей, жители сквер любили, и Настя любила и, идя домой от метро, с удовольствием проходила по узким дорожкам между кустами сирени и боярышника.

Дом построили, конечно. Прилегающую территорию обнесли забором, оставив совсем узкий проход для тех, кто не имел счастья жить в элитной новостройке. Один из углов дома отвели под супермаркет, куда поначалу заходили только редкие прохожие. Постепенно жители к магазину привыкли, покупателей стало заметно больше. Настя тоже привыкла.

Сейчас народу в магазине оказалось немного. Настя прошлась между полок привычным маршрутом, наполняя магазинную тележку.

– Бери больше, я донесу, – предложил Анатолий. Сам он почти ничего не взял, кроме бутылки минеральной воды и пакета сока.

Сумки действительно оказались тяжелыми. Он легко подхватил их и бодро зашагал, замедлив шаг, только когда увидел, что Настя отстает.

– Муж дома? – у самого подъезда спросил он.

– Нет. – Настя порылась в сумке, доставая ключи.

– Это хорошо, – он опять засмеялся. – По крайней мере, никто с лестницы меня не спустит. Разве что ты опять.

– Извини. Я была не права. Спасибо тебе.

Ключи наконец-то нашлись, но тут из подъезда вышла соседка Эмма Владимировна с песиком на руках.

– Из магазина, Настенька?

– Да, – Настя погладила собачку. – Добрый вечер, Эмма Владимировна.

Соседка улыбнулась и одобрительно кивнула, внимательно и приветливо оглядев Анатолия.

Странно, но от веселого настроения почти мгновенно ничего не осталось. Настя тряхнула головой, отгоняя недобрые тревожные мысли.

– Спасибо, Толя. – Она решительно перехватила сумки со своими продуктами и, не оглядываясь, вошла в подъезд.

Дома тревога отпустила. Настя разобрала покупки, постояла у окна, рассеянно глядя на огни противоположного дома, вздохнула и направилась к телефону.

– Извините, Галина Антоновна, здравствуйте, это Настя Берсеньева. Я ни от чего вас не отрываю? – спросила она у бывшей сослуживицы.

– Не отрываешь, – весело ответила Галина. – Я рада тебя слышать, Настюша.

– Инна Марковна говорит, вы Альбину Кирсанову хорошо знали…

– Ты по поводу вчерашних фотографий? – перебила ее Галина. – Кстати, откуда они у тебя?

– Ирина Анатольевна дала. Они подруги с моей мамой. Дело в том, что Альбина была женой моего дяди…

– Я помню твоего дядю, – опять перебила Галина и, помолчав, констатировала: – Не устаю удивляться, как поразительно тесен мир. Я помню твоего дядю, он приходил ко мне после смерти Али.