Под жарким солнцем

Праздник вырвался за стены клуба, где проходило торжественное собрание. Люди собирались вокруг громкоговорителей колхозного радиоузла.

— Музыканты, сыграйте туш в честь наших героев! — раздавались голоса. — Сыграйте в честь тех, кто заслужил такой великий почет!

Потом мужчины и женщины, молодые и седовласые, на груди которых красовались ордена и медали за ратный труд, сидели за столами с самыми разнообразными яствами, лучшими винами собственного производства, свежими, будто только что снятыми с дерева яблоками, грушами, редчайшими сортами винограда, сохранившегося с прошлого года в мощных холодильниках. Лились и лились песни… сливаясь с музыкой, неслись вдаль.

…Мегудин вышел с торжественного собрания и хотел отправиться домой, где его ждали родные и друзья, с кем он рука об руку работал многие годы. Но его перехватили, обнимали, пожимали руку и восклицали:

— Поздравляем! Поздравляем!..

Прислушиваясь к пению и возгласам на улице, Лиза подумала: «Гулянье в разгаре, значит, Илюша не скоро придет».

Она готовилась к приему гостей, которые уже накануне начали приезжать, чтобы поздравить Мегудина и его товарищей. Лиза не знала, как лучше расставить столы, чтобы рассадить всех гостей. Ей казалось, что если на километр раздвинуть стены дома, и то, наверное, не хватит места всем.

Когда во всех трех комнатах и на веранде уже стояли столы, накрытые белоснежными скатертями с богатым угощением, пришли гости.

В центре стола, возле Ильи Абрамовича, Лиза усадила его мать, приехавшую с младшей дочерью Геней из Вильнюса, с правой стороны — его старшего брата-полковника, за ним разместились другие сестры и братья с их семьями, напротив — ветераны колхоза и близкие друзья.

Все время приносили телеграммы. Их принимал и оглашал агроном Владимир Мегудин, старший сын Ильи Абрамовича, — черноглазый, смуглый, широкоплечий, с красивой черной шевелюрой, очень похожий на мать. Телеграммы шли от партийных организаций, от министерств, научных сельскохозяйственных учреждений, колхозов, совхозов. Много было приветствий от делегаций, которые приезжали знакомиться с замечательными достижениями хозяйства колхоза «Дружба народов», от родных, друзей, ветеранов труда.

Поздно ночью принесли новую пачку телеграмм, и среди них от академика Лукьяненко:

«Практическому академику Мегудину! Я восхищен вашими подвигами в области сельского хозяйства. Они дают много материалов для научных выводов».

— Видали такого академика, который даже высшего образования не имеет? — с улыбкой сказал Илья Абрамович.

— Но ведь настоящие академики приезжают к нам изучать наше хозяйство, — перебил его Колесниченко.

— Когда проработаешь десятки лет в практическом университете земледелия, чему-нибудь и научишься, — продолжал Мегудин. — К нам приезжают академики, и мы учимся у них. Поэтому я хочу поднять тост за всех, кто с нами работает и помогает нам. Без их помощи мы не могли бы добиться тех успехов, которых достигли.

Время перевалило за полночь. Гости еще сидели за столами, пили вино, с аппетитом закусывали, а Илья Абрамович незаметно ушел в уголок, вынул из кармана бумажные квадратики, где, как обычно, было записано все, что он подметил за пройденный день и чем он должен заниматься с утра. В правом кармане лежали листки, на которых были отмечены срочные дела:

«Исправить в третьем и четвертом отделениях скважины, в пятом отделении у Гринберга мало вывозят удобрений на поля, в шестом выяснить причины конфликтов бригадиров (один из них встает рано и вывозит больше удобрений). Примечание: то, что один из бригадиров старается вывозить на поля больше удобрений, хорошо, но то, что он обкрадывает своего товарища, нужно осудить».

Он приготовил чистые листки, вложил их в карман и вернулся к гостям.

Лиза поняла, что Илья, как и всегда, на рассвете помчится в поле, в сады, на фермы и всюду, где заранее наметил побывать.

Она отозвала его в сторону и попробовала уговорить:

— Илюша, побудь хотя бы несколько часов дома ради дорогих гостей.

— Не могу, Лиза, не могу себе такое позволить. Если я допущу нарушение, то и другие могут позволить себе это. Хозяйство не признает праздников. На фермах скот надо кормить? Жизнь в праздники не останавливается, за хозяйством надо смотреть в любой день и час. Нас наградили не для того, чтобы праздновать, а для того, чтобы еще лучше работали.

На рассвете Мегудин незаметно вышел, собираясь уехать по делам. Заметив это, Лиза предупредила:

— Не забудь, Илюша, приехать к обеду. Все будут тебя ждать…

— Постараюсь вернуться…

Постепенно гости начали расходиться. В обед они снова собрались.

— Илья скоро придет? — спрашивали они Лизу.

— Думаю, что сегодня долго не задержится.

Мегудин появился вскоре после полудня. Лиза обрадовалась:

— Чтобы ты вернулся раньше двенадцати ночи — такое бывает редко.

Илья Абрамович сел рядом с матерью. Еще вчера за столом Зельда хотела что-то сказать, но с портрета, который висел на стене, как живой смотрел на нее Авраам. Сердце защемило, и она не смогла и слова вымолвить, только слезы потекли по щекам.

Геня, младшая дочь, заметив, что мать вытирает слезы, сказала:

— Чего ты плачешь, мама? Ведь радоваться надо… Такой праздник!

— Да, прослезилась… Но это от радости, — успокоила мать. — Жаль только, что папа не дожил… и не видит, какое уважение и почет заслужил его сын.

Из ее материнского сердца вырвалось то, что еще вчера ей хотелось сказать. Она встала, подняла бокал с вином и от смущения тихо заговорила:

— Сын мой, со стены на тебя смотрит портрет твоего отца. Мне кажется, что он сейчас с нами и слышит каждое наше слово. Я помню, как он радовался, когда ты проложил свою первую в жизни борозду. Отец тогда сказал мне: «У нашего Ильи талант к земле, из него выйдет хороший хлебопашец». Ты оправдал его слова и честно заслужил ту награду, которой удостоила тебя страна. Так будь здоров и счастлив, сын мой, со всей большой семьей, которой является колхоз «Дружба народов». Живите, как и прежде, дружно, трудитесь добросовестно, и пусть все люди с наслаждением пьют ваше вино и благодарят вас за добрые дела. Лехаим! [14] За ваше здоровье!

14

За здоровье!

— И за ваше тоже! — слышалось со всех сторон.

С полным бокалом вина поднялся старший брат Ильи Абрамовича — Матвей:

— Дорогой Илюша! Твои братья, сестры, родные, вся наша семья поздравляет тебя и всех твоих соратников.

— Илья Абрамович — это гордость всей нашей колхозной семьи! — добавил Колесниченко.

— Без этой семьи я никогда ничего бы не добился, — сказал Илья Абрамович. — Так выпьем же за нашу многонациональную семью «Дружба народов»!

— И за здоровье всех наших друзей! — добавила Лиза.

— За новые наши успехи! — сказал Колесниченко.

— За успехи, лехаим! — со всех сторон поддержали его.

8

Колхозные парни, которые два года назад ушли в армию, вернувшись домой, не узнали родной Петровки. Исчезли столь привычные с раннего детства хатенки с небольшими окошками, соломенной крышей и глиняным полом, а на их месте выросли крытые черепицей белостенные саманные дома. И лишь одна жалкая халупка как память прошлого была оставлена в центре села. «Это наш музей», — говорил старик, хозяин этой хаты, бывший председатель Петровского СОЗа буденновец Матвей Федосеевич Абрамов. Сколько ни предлагали ему переехать в новый, благоустроенный дом, он неизменно отказывался.