Под жарким солнцем

— Пастбищ у нас нет… Мы их отменили.

— Почему отменили? — Джозеф был поражен. — Как это возможно?

— Использовать продуктивную землю для этой цели — экономически невыгодно, — разъяснил Колесниченко американцу.

— Как же можно без пастбищ? Как может жить скотина без витаминов? — не мог уяснить себе Джозеф.

— Мы им все даем… Все, что необходимо.

— И коровы не убавили молока?

— Наоборот — прибавили.

Сколько Колесниченко ни объяснял это Джозефу, у того не укладывалось в голове, и он в блокноте записал: «Выяснить, уточнить».

— Разве ваши фермеры не практикуют такое? — спросил Колесниченко.

— Не знаю. Может быть, в больших фермах и практикуют.

— А если какой-то умный фермер придумает что-то новое, он, наверное, скрывает… Конкуренция?..

— Да, да, — рассмеялся Джозеф. — Как же… Если продукция стоит дешевле, то и продаст дешевле, больше покупателей будет…

Джозеф оживился, начал шутить, рассказал американский анекдот о конкуренции и сам смеялся.

— А у вас? Разве вы не держите в секрете то, что вам невыгодно, чтобы другие знали? — спросил Джозеф.

— Наоборот, мы пропагандируем наши достижения, — отозвался Колесниченко.

— И на этом наживаете капитал… становитесь популярными, прославляя свою продукцию? — лукаво подмигнул Джозеф.

— Нам это, мистер, не нужно… Люди у нас учатся, а мы у них, а продукция наша и так хорошо идет…

— Ну, ну, так только говорится, — продолжал шутить американец. Переменив тон, он спросил: — А как вы все-таки заимели столько породистых коров?

— Когда мы начали строить ферму, у нас было всего восемь коров, и то дохлятина…

— Неужели только восемь? — не верилось Джозефу.

— Да, да, восемь, — подтвердил Колесниченко. — Тощие, измученные… Они заменяли лошадей, волов. На них пахали, бороновали, сеяли… А молока они давали, как говорят, кот наплакал… Постепенно мы этих коров заменили, приобрели еще… За счет прибылей в других отраслях нашего хозяйства мы увеличивали стадо. Сами выводили проверенные племенные породы. И так…

— Фантастика… Фантастика… — повторял Джозеф, в удивлении разводя руками.

«Недаром, — подумал он, — сюда ездит так много иностранных фермеров. Есть на что посмотреть и чему поучиться. И я тоже могу кое-что позаимствовать».

Подъехав к коровнику Новой Эстонии, Колесниченко с Джозефом зашли туда. Американец залюбовался темно-красными упитанными коровами — все как на подбор. Рабочие в комбинезонах специальными установками чистили стойла, мыли их и подавали корм коровам.

— Давно у вас все процессы механизированы? — поинтересовался Джозеф.

— Сначала мы приобрели автопоилки и доильные аппараты, освоили их, а теперь все процессы механизировали.

— Сколько человек обслуживает ферму?

— Трое.

— А раньше сколько обслуживало?

— Двадцать пять человек.

— А у меня на ферме кроме меня, моей жены и двух сыновей работают еще двое наемных… — сказал Джозеф.

Он увидел огромного быка, который мерно расхаживал по загону. Время от времени тот могучими копытами рыл землю, издавая дикий рев.

— У меня тоже был такой силач. Сам его выкормил. Теперь его купили на выставку. Сколько вашему лет?

— Шесть.

— Старик.

— Да, староват, скоро его заменим. Смена подрастает.

Колесниченко посмотрел на часы. Джозеф понял намек, но ему не терпелось выяснить еще ряд вопросов.

— Сейчас мы поедем на бройлерную фабрику. Возможно, там застанем председателя, — сказал Колесниченко.

— Бройлерная фабрика… О, мне очень хочется там побывать, — обрадовался Джозеф.

Проехав несколько километров, увидели вдалеке серебристо-белые пятна. Они то терялись в солнечной степной дали, то опять появлялись: это были цинковые домики, которые поблескивали на солнце, переливаясь всеми цветами радуги.

— Вот это и есть бройлерная фабрика. Разве гид вам вчера не показывал? — спросил Колесниченко.

— Рассказывал, но сюда не привозил. Сказал, что фабрику построили всего за тринадцать месяцев.

— Даже неполные тринадцать, — уточнил Колесниченко. — Смотрите, это же целый городок…

Подъехали к крайнему домику. Джозеф хотел было зайти внутрь, но Колесниченко объяснил:

— Туда никого не допускают, чтобы не внести инфекцию.

Пришлось смотреть через окошко. Сквозь него наблюдали за автоматической подачей корма, за работой поилок.

— Жизнь этих цыплят зависит от электроэнергии, — говорил Колесниченко. — Если остановятся моторы, они погибнут.

— А сколько действует электромоторов?

— Около четырех тысяч.

— Много… За сколько дней получаете продукцию?

— За шестьдесят три дня…

— Во что же вам обошлась эта фабрика? — заинтересовался Джозеф.

— Семнадцать миллионов рублей. За полтора года бройлерная фабрика себя окупила.

— Хороший бизнес… За год построить такую фабрику… Говорят, у нас много бройлерных фабрик, но я их не видел, — сказал Джозеф.

Возвращаясь обратно в Петровку, Колесниченко завернул на винный завод.

— Это «дедушка» нашей колхозной промышленности, — пояснил Колесниченко. — Старые прессы заменены новыми, более современными. Ими управляет один сменный рабочий. За сутки цех может переработать двести тонн винограда.

— А за сезон? — заинтересовался Джозеф.

— До семи тысяч тонн… Помимо винограда, который идет на переработку, мы отправляем сотни вагонов во все концы нашей страны.

— А урожай садов?

— Часть урожая продаем государству по существующим закупочным ценам, часть закладываем в холодильники и продаем их весной, когда уже почти нет фруктов.

Не задерживаясь на винном заводе, Колесниченко с гостем поехали в пятое отделение, а оттуда в правление.

Джозеф был настолько переполнен впечатлениями, что уже с трудом воспринимал все, что видел.

— Пообедайте, отдохните и приходите в правление, — предложил Колесниченко. — Председатель скоро появится.

…Когда Джозеф пришел в правление, Колесниченко опять куда-то спешил. Усадив Джозефа в приемной Мегудина, он предложил: