Под звуки сагатов

На правом бедре плотно поселился большой синяк, стабильно оставляемый углом стола в комнате. Ножом старалась пользоваться минимально, часто цепляя несчастные пальцы. Ноги часто спотыкались, а о пластичности и речи не было. Чувству себя столетней старухой, медленно брела вокруг здания из внутреннего дворика в основной.

Миновав поворот и пару раскидистых деревьев, замерла на месте, чуть не упав коленями на снег. Ноги дрожали так, что пришлось прислониться к стене, не доверяя себе.

* * *

На чтение книги мы с братом потратили почти неделю, пытаясь разобраться и понять заумные строки, часто состоящие из невообразимых слов. Большую часть текста составляли предписания из серии: не может говорить, не должна есть и в том же духе. Множество всякой повседневной, наверняка обоснованной, но все же ерунды. Это нас интересовало мало.

Среди перечня цветов юбок и классификации металлов для заколок была одна маленькая заметка, крайне заинтересовавшая меня. На странице было весьма искусно нарисована красная тонкая нить с тремя подвесками. Именно такую я видел на талии своей ведьмы. Только одна из висюлек имела другое воплощение. Не разобрав всей сути с первой попытки, перечитал текст раза три, пока понял, что это лоно и есть — право на дитя. Анейша. В редких случаях жрица получала право не самостоятельный выбор будущего отца своей дочери. Только для того, чтоб разрезать ее булл нужен ритуальный нож. Жаль, не знал этого раньше.

Не желая забыть, повторил информацию про себя. Не быть мне ажгжаром, если не сумею разгадать ребус по имени «Тирма».

Ожидаемо, о «Искупление Динаи» не было в книге ни единого слова.

Промаявшись несколько дней, все же решил, что пометку мне оставили по делу. Оседлав Усну, благополучно вышедшего из спячки, был едва ли не за руку схвачен Ичиро.

— Далеко собрался? — брат стоял у дверей ящерового загона, одетый в дорожный костюм с клинком за спиной.

— Не остановишь.

— Да я и не пытаюсь. Только спросил, куда ты собрался.

— Хочу узнать хоть что-то про это «Искупление Динаи». А для этого нужны либо мудрецы, хотя таких скорее всего нет, либо книги. Я в библиотеку.

— В Кавагаро, что ли? — Ичиро удивленно взметнул бровь, прищелкнув языком на мой утвердительный ответ. — Далеко. И опасно. Сам не поедешь.

— Не понимаешь? Мне нужно ее вернуть, а если ее наказали за тот обряд, значит сперва я должен решить вопрос с проклятием.

— Да все я понимаю, — брат потянулся, оттолкнувшись от стены, — Я и Вартас с тобой едем. Еще Эш просился, но мне подумалось, что кто-то должен в поселении остаться. За старшую будет Исла. Фатмар с Биайной ей помогут.

— И давно ты все придумал?

— Да уже дня три как. Все ждал, когда ты соберешься с силами. На, это тебе женщины наши сплели, — Ичиро вынул из-за пазухи тонкий разноцветный шнурок. Он состоял из сотни узелков. Такие обычно давались мужчинам на моей родине перед долгой дорогой или войной. Чтобы нашел, что ищет и вернулся домой. Цел и невредим. — Невестка нравится всем нам, брат. Мы будем рады, если она вернется с тобой.

Больше не споря, вывел Усну на двор, наблюдая, как по сигналу брата из-за угла дома появился Вартас с двумя оседланными куджанами. Стоило нам выехать со двора, как на центральную улочку нашего небольшого поселения стали выходить люди. Нам кивали и я заметил знак благословения, не единожды посланный в спину нашими женщинами.

Кавагаро. Город, окруженный черными стенами, за которыми прятались самые редкие и ценные сокровища нескольких миров. Стоило появиться чему-то, что могло быть названо «сокровищем», как появлялись сильно загорелые хмурые люди, готовые выкупить, обменять, а частенько и выкрасть необходимое.

Высокие стены, в которых было только двое ворот, вырастали посреди пустыни слепяще-белого песка. Черный камень за день нагревался так, что к нему нельзя было приблизиться ближе чем на три сотни шагов. Ворота были открыты, но пройти между ними означало получить страшные ожоги. Кавагаро не требовалось иной защиты, но не смотря на это, у эмира была одна из самых сильных армий. Поговаривали, что среди воинов был даже отдельный корпус убийц, с раннего детства тренирующихся в сложнейших условиях.

А еще у правителя была библиотека. Лучшая среди наших миров. И если где-то и была информация, нужная мне, то там ее можно было точно найти. Оставалось дело за малым. Убедит хранителя библиотеки в том, что он хочет меня пустить в сою вотчину.

На путь к границам пустыни мы потратили почти две недели. Это была странная местность. Вот мы стоим на зеленой траве, под тенью деревьев, а в шаге впереди мелкий белый песок. Яркий настолько, что невозможно взглянуть. Наведавшись в небольшой городок на окраине смертельной пустоши, мы выяснили у местных о следующем отбытии каравана. Иначе как везением, оправдать стечение обстоятельств было нельзя. Караван готовился выйти через пару дней.

Два дня были потрачены на приобретение солнечных масок, специальной одежды и артефактов. Конечно, цены здесь были на все в раза полтора выше правдивых, но все же это было меньше, чем Ичиро опасался. Знания брата, когда-то ходившего этим путем, оказались очень кстати.

Главой каравана оказался низенький симбор, с золотой кожей и быстрыми черными глазами. Мужчина не тратил слов напрасно. Дождавшись, когда все тридцать семь куджанов с поклажей выстроелись в ряд за одним ящером особой породы, симбор самолично прошелся вдоль связки, проверяя амулеты и груз. На некоторых ящерах крепились сундуки с драгоценностями и золотом, на других стояли закрытые паланкины, в которых от чужих глаз прятали девушек для рабского рынка. Что было спрятано в маленькие черные сундучки, перевязанные цепями, я не знал. Скорее всего, какое-то оружие или артефакты. Пока нам разрешали воспользоваться благами каравана, это мало интересовало.

Караван выдвинулся в середине ночи. Белый песок уже немного остыл после дневного зноя, так что просто сильно отдавал тепло теплым, не обжигая лап куджанов. Озир, старший караванщик, задал быстры темп, желая преодолеть как можно большее расстояние до рассвета. Ящеры шли споро, почти не проваливаясь в песок, широко ставя свои лапы. Но это только ночью.

Стоило солнцу только показаться над горизонтом, как мы чуть не ослепли от ярких отблесков, косо отскакивающих от песка, как от зеркала. Остановив караван, Озир приказал всем надеть маски и подготовить ящеров к дневному переходу. Насколько у нас хватит сил.

Маска погонщика представляла собой белую плотную накидку с темным, почти черным стеклом для глаз. Стоило ее надеть, как пространство вокруг приобрело густой фиолетовый оттенок, постепенно светлея с восходом солнца. Глаза ящеру пришлось завязать плотной повязкой. Зрячим оставался только головной куджан, на котором ехал Озир. Так же мы потратили время на нанесение специальной мази на лапы ящеров. Без нее по этому песку невозможно двигаться.

Караван двигался примерно до полудня, пока ящеры на начали спотыкаться и громко шипеть. Недовольно покачав головой, Озир все же скомандовал привал. Такое действо я видел в первый раз за жизнь. Четверо симборов, стражники каравана, подъехали к одному из ящеров, на спине которого крепился большой тюк. Отведя ящера чуть в сторону, симборы скинули тюк, и привязав концы к седлам своих животных, разъехались в стороны. Чем больше становилось расстояние между куджанами, тем выше поднимался белый, с золотыми рисунками, шатер. Максимально растянув веревки, симборы резко дернули их, от чего купол натянулся, став ниже почти на половину, но упругим и плотным. Укрепив веревки специальными камнями, стражники распахнули створки шатра, приглашая караван внутрь.

Пространство в шатре оказалось огромным, прохладным, после дневного зноя пустыни и затемненным. Изнутри стены и купол выглядели почти черными через стекло, оказавшись в действительности серо-синими. Озир умело распределял места внутри, выделяя отдельные сектора для груза, для рабынь и для попутчиков, вроде нас. Объявив привал до середины ночи, погонщик расстелил свой плащ на тонкой ткани пола, укладываясь спать. Решив, что стоит последовать его примеру, мы наскоро перекусили и тоже отправились отдыхать. Пустыня вытягивала силы.