подарок для бывшего

– Костя... – единственное, что она произносит, перед тем как на неё обрушивается новый этап истерики.

– Что ты творишь, Крис?

Артём заглядывает в кабинет с полным графином воды и пустым стаканом в руках. С любопытством быстро разглядывает разгромленный кабинет и недвусмысленно присвистывает.

– Свободен, – без лишних церемоний командую и закрываю за Космогоровым дверь.

Наливаю в стакан воды и ставлю его перед Кристиной на журнальный столик, который каким-то чудом смог уцелеть после женской истерики. – Выпей.

Смахиваю порванные бумаги на пол и сажусь в кресло напротив почти уже бывшей жены. Адвокаты обещали до пятницы точно нас развести.

Пока Крис несмелыми глотками пьёт воду, я осматриваю масштабы «крушения». Разбит стеклянный фасад книжного шкафа, разбросаны и порваны несколько книги, вывернутый зеленый цветок из горшка... Да и черт с ними. Это все расставляла дизайнер пару лет назад.

А вот макет императорского дворца древней Японии какой-то там эпохи немного жалко. Он хоть был деревянный и недорогой, но как воспоминание был важен. Я привез его в качестве сувенира из Японии, как первой командировки в Азию.

А теперь вместо дворца одни щепки по всему кабинету. Сил ругаться с Кристиной у меня нет. Отнесусь философски к произошедшему: теперь есть повод слетать в Азию за новым дворцом.

– Извини, Кость. – тихим шёпотом произносит супруга.

– Успокоилась? Или еще воды?

– Нет. Спасибо.

Мы молчим оба. Не знаю, что сказать ей. Наш брак изжил себя. Договорная основа больше не работает. Срок годности вышел. Контракт на исходе. Осталось поставить подписи и разойтись «по соглашению сторон».

Я уверен, что Кристина однажды переболеет мной. Я просто её очередное «хочу». Не будет мужа, она переключится на кого-то другого. По крайней мере, очень на это надеюсь.

– Чем она лучше меня, Кость? – женский голос едва слышно, но глазами она смотрит прямо на меня. – Чем? Она красивее меня? Моложе? Стройнее? Или она раскованно ведет себя в постели? Скажи мне, Костя! Скажи! – с надрывом выкрикивает последнее слово. Тут же одергивает себя и продолжает чуть тише: – Пожалуйста, скажи. Чем она лучше меня?

– Ничем.

– Ничем? – Кристина непонимающе смотрит на меня, прищуривается. Осмысливает сказанное мною. Отрицательно качает головой. – Не-е-ет. Так не бывает, Кость. Всегда есть причина, по которой мужчина бросает одну женщину и уходит к другой. Назови свою. Я хочу знать. Я имею право знать причину.

– Причина — я сам. Я не подхожу на роль твоего мужа, Кристина. Ты хочешь настоящего брака, не фиктивного. Но я не могу дать тебе, чего ты просишь.

– Я ничего не прошу, Кость. Я буду любить за нас двоих. Это все из-за ребёнка, да? – все ещё мою супругу вдруг «озаряет» внезапной вспышкой сознания. Она подскакивает с места и начинает ходить туда-сюда. Иногда смотрит на меня недолго толи с надеждой, толи с мольбой. Не разобрать толком.

– Это из-за того, что я попросила у тебя ребёнка? Да? Поэтому ты хочешь развестись со мной? Чтобы я тебя не доставала с этой темой. А я ведь знала, что ты не хочешь малыша, и все равно пришла просить об этом. Но ты ведь не любишь детей, даже чужих. Я всегда это замечала, всегда понимала это. Даже когда мы ходили в гости это было видно. Если там присутствовали дети, то ты всегда их сторонился. Держался от них подальше. Они тебе неприятны, противны.

Размышления заплаканной супруги вызывают во мне лишь досадную улыбку.

Если бы было все так просто, Крис. Если бы все было так просто.

Я был бы рад ненавидеть детей, но я их не ненавижу. Даже наоборот. Но мне приходится их сторониться по причине своего изъяна, своей несостоятельности. Там где есть дети, есть и их отцы, которые любят хвастаться своими отпрысками: как их сын или дочь быстро растёт, как их дети с радостью встречают папу с работы, как восторженно кричат «папа пришел» и бросаются к отцу на шею. А если не показываешь восторга к их мелким, то с темой «отцовства» к тебе и не пристают. Считают, что не оценю.

На самом же деле, я чертовски завидую этим мужчинам. Прям по-черному. До зубного скрежета завидую. До сбитый костяшек. До боли в груди.

У них полноценная жизнь, семья. То чего у меня не может быть априори.

– Я – дура! Я не подумала, когда затронули тему детей. Кость, а давай все забудем? Я больше не буду просить ребёнка. Вообще, никогда. – Кристина бросается ко мне на шею, будто в последний раз. – Хочешь я подпишу любые контракты? Пообещаю еще раз никогда не говорить о детях. Поклянусь. Только, Костя, пожалуйста, не бросай меня. Не бросай, слышишь?

Голос Кристины пропитан отчаянием. Я ловлю её запястья прежде, чем супруга успевает повиснуть на моей шее. От такого моего равнодушия и отстраненности, Кристина вмиг теряет все силы. Её ноги становятся ватными. Она практически оседает на пол. Ловлю её и удерживаю в вертикальном положении. С нажимом подталкиваю ее к выходу из кабинета.

– Я отвезу тебя к родителям. Тебе необходим отдых.

Мы с Крис молча покидаем офисное здание. Супруга без сопротивления садится в мою машину. От бессилия не может справиться с ремнем безопасности. Приходится ей помочь. О чем практически сразу же жалею. Я вставляю металлический язычок в замок и пристегиваю пассажирку.

Небольшое расстояние между нашими лицами заставляет Кристину идти на крайние меры. Она использует последний шанс. Тянется губами поцеловать меня.

– Не надо, Крис. Не стоит этого делать. – Я вновь ее одергиваю.

– Но, Костя, я ведь люблю тебя. – отчаяние. Это говорит в ней отчаяние. Её руки падают на колени и Кристина вновь заходится в новом приступе истерики.

Сажусь за руль и молча везу плачущую жену к тёще с тестем. Не пытаюсь никак успокоить ее.

Я не могу сказать Кристине то, чего она жаждет услышать. Не могу дать ей надежду. Не могу лгать. Я и так по уши застрял во вранье. Всем вру: друзьям, жене, Вере. Особенно Вере.

Храню в себе тайну, из-за которой вынужден врать небезразличным мне людям. Достало все. Я так устал притворяться. Я должен поговорить с Верой. Должен рассказать о том что ее ждёт, если она останется со мной.

И будь что будет.

Пусть в моей жизни будет хоть один человек, который будет знать другую мою сторону.

Открываю окно в машине и впускаю в салон вечернюю прохладу. Неспешно еду в направлении родительского дома Кристины. Справа и слева мелькают горящие уличные фонари. Мимо пролетают другие автомобили.