подарок для бывшего

«Прощай, Костя» – последнее, что я вывожу ручкой на бумаге. В конце ставлю жирную точку.

Такси приезжает достаточно быстро. Без оглядки запрыгиваю в машину и называю адрес родительского дома. Поскорей бы оказаться там, где меня любят и всегда ждут. Дома мне верят и готовы поддержать, несмотря на все ошибки и проколы.

Медленно проворачиваю ключ в дверном замке, стараюсь никого не разбудить. Мне необходимо побыть какое-то время наедине со своими мыслями. А утром будет утро.

Я должна перегореть, должна сгореть, должна дойти до низшей точки. Ведь только достигнув дна, можно понять, что хуже уже не будет. А если дальше падать уже некуда, то остается лишь один выход — встать с колен и подниматься к свету.

Мой лучик света уже горит надо мной. Мой свет растёт внутри меня. Моя радость, моя надежда, моё солнце.

Забираюсь под одеяло и подтягиваю колени к груди. Я в безопасности.

Я справлюсь.

Слезы душат. Давят на горло. В грудной клетке все органы будто распирает изнутри, ребра болят от напряжения. Кажется, вот-вот и кости начнут ломаться.

Хочу кричать, что есть мочи, но не позволяю себе этого. Боюсь разбудить родителей и напугать истошным воплем младшего брата. Затыкаю себе рот подушкой и беззвучно мычу в наволочку.

Мне просто надо немного поплакать. Совсем чуть-чуть. Еще минутку и станет легче. Я надеюсь на это. Должно стать легче.

Пожалуйста. Пусть перестанет быть так больно.

– Ай!

Моя душевная боль перерастает в физическую. Низ живота скручивает колючим спазмом. Будто миллион иголок проникают меня изнутри.

– Мамочки! – слезы вторым потоком пошли из глаз.

Как же больно! Что происходит?

Обнимаю руками колени, прижимаю сильнее к животу.

Ищу позу в которой станет чуточку легче. Секундное облегчение на выдохе и новая пронзающая боль в области таза. Чувствую как становятся насквозь влажными домашние штаны.

– Ай-ай-яй! Нет! Нет, пожалуйста!

На мой крик прибегает проснувшаяся мать. С испугом смотрит на меня, но не мешкает. Понимает сразу, что дело серьёзное. Действует очень быстро. Набирает экстренный номер сто три на своем сотовом и вызывает скорую помощь.

– Мамочка, мамочка, помоги мне, пожалуйста! Кажется, я его теряю. – Эти слова я шепчу последними прежде, чем упасть в обморок.

Глава 26.

Константин.

Наконец-то этот пятничный день подходит к концу. Самойлов из меня всю душу вытряс своими контактами. Это последний раз когда я работаю с ним. Клянусь!

Сейчас доеду домой, обниму моих любимое семейство и предложу всем вместе завалиться на диван для просмотра популярного мультфильма.

Не успеваю заглушить мотор, как на пороге уже появляется жена с сыном. Встречают, как в прочем и всегда. Это наша традиция. «Папа приехал с работы».

– Привет, мои родные! Как вы сегодня день провели? – я легонько обнимаю Веру за плечи и целую в щеку. Затем присаживаюсь на корточки и выставляю вперёд ладошку для сына. – Привет, чемпион.

– Папа, папа плиехал! – мелкий радостно даёт мне пять и тянется ручками к моей шее.

Подхватываю его подмышки и подбрасываю пару раз невысоко вверх. Естественно тут же ловлю мальчишку обратно. Ребёнок от «полета» заливается громким смехом.

– А у нас опять произошло страшное горе. Вот полюбуйся. – Вера снимает с Женьки кепку, и я вижу на лбу сына здоровенную шишку.

– Как же ты так, чемпион? – серьёзным голосом спрашиваю у сына. И терпеливо жду его ответа. Несмотря на то, что Жене всего два года, я общаюсь с ним как с равным.

– Бух! Ёб! – малыш ручкой бьет себя по лбу и корчит недовольную рожицу. По неосторожности попал себе ладошкой как раз по самому болящему участку шишки.

– Он погнался за Рексом, но не смог догнать. Ножкой зацепился за диван и рухнул на пол. – рассказывает Вера, пока мы идём все вместе в дом. – Никак не научится ручки вперёд выставлять. Да, Жень?

В отличие от меня, супруга с ребёнком общается именно как с малышом. Часто меняет интонации и тон голоса, коверкает слова на детский манер, чтобы что-то рассказать или спросить у сына. Вот, как сейчас:

– Лучки никак не хотят впелед тянуться, когда падаю, да? Да, мой шладенький?

После улицы сразу все вместе идём в ванную комнату мыть руки. Ещё один семейный ритуал. А уже с чистыми ручками после водных процедур направляемся на кухню.

И успеваем как раз вовремя. Духовой шкаф издает звуковой сигнал о том, что блюдо готово.

Я сажу Женьку в специальный стульчик для кормления и вешаю ему на шею силиконовый слюнявчик. Сынок тут же начинает стучать по столу маленькими ладошками, требуя дать ему его любимую ложку.

– Лоську! Лоську.

Вера раскладывает по тарелкам запеченный картофель с мясом. Я помогаю ей накрывать на стол, параллельно так же разогреваю для Женьки молочную кашу с ягодами.

Сейчас мы все вместе сядем за стол и будем ужинать.

По-джентельменски отодвигаю стул для Веры и помогаю ей сесть.

– Спасибо, дорогой. Приятного всем аппетита. – с улыбкой произносит моя красавица жена.

Я обхожу стол, глажу сынишку по голове и иду к своему месту.

Вдруг, откуда не возьмись, в доме раздаётся оглушающий раскат грома, затем мигает яркий разряд молнии.

Все вокруг меркнет и исчезает.

Остаюсь только я один.

Вокруг меня все те же кухня, стол, стулья. Только тарелки пусты, нет больше картофеля с мясом, нет салата, нет света. Вокруг все серое, бесцветное и безжизненное.

И главное — нет моей семьи. Больше нет.

– Женя! Вера! – кричу я, оглядываясь по сторонам. – Женя! Вера!

– Вера! – с громким криком я открываю глаза. Вижу перед собой знакомый, привычный серый потолок.

Я дома. Это всего лишь сон. Просто сон. Но такой реальный и такой желанный. Все там было так по-настоящему. Как я однажды представлял: дом, жена и родной сын.

Я никогда не был сентиментальным. Всегда прагматизм, скептицизм и реалисты были во главе моей сущности. Но сейчас я отчаянно хочу их отодвинуть на задний план и по-девичьи, сентиментально зажмурить глаза и отправить желание в небо.

Хочу, чтобы у меня появилась настоящая семья. Хочу чтобы стало реальностью: любимая жена, любимый сын и я с ними.

Встаю с постели и подхожу к окну. Светает. На часах начало пятого. Вдыхаю летний прохладный воздух и смотрю на догорающие садовые фонарики. В голове не пойми, что творится.

Сердце стучит как сумасшедшее, в грудной клетке ноет от давления. В области сердца остро колет иголками.

Что я за идиот? Как я мог вчера такой чуши наговорить Вере? Тяжёлый рабочий день и шоковое состояние – это глупые отмазки. Страшно подумать, что было бы, уйди Вера ушла вчера.