Подарок на Рождество. 25 счастливых дней

– Не правда ли, грандиозно? – спросил меня мужчина и подал мне визитку. На ней значилось: «Домбрачевский Николай Ипполитович, антикварный салон и ломбард „Старая столица“».

– Да… – рассеянно кивнул я.

– Перед вами редчайший экземпляр музейного уровня. Оцените размер и сохранность. Обратите внимание на тонкую резьбу, это ранний русский ампир, – с восхищением добавил Николай Ипполитович, – красное дерево тогда вошло в большую моду. Само зеркало не заменялось, это очень старое стекло начала девятнадцатого века. Возможно, оно видело Пушкина и высший свет Москвы…

Он продолжал говорить что-то, а я все смотрел и не мог отвести глаз. Это зеркало манило и тревожило меня. Я чувствовал себя героем Уэллса, который наконец-то нашел свою Зеленую дверцу. Это была Тайна, приглашающая меня прикоснуться.

Из оцепенения меня вывел Антон:

– Игорь, я нашел серебряный портсигар, это то, что мне нужно. Босс как раз любитель таких штук…

Владелец магазина оживленно заговорил о достоинствах портсигара, и я даже пошел с ними к нужной витрине, повертел в руках серебряную вещицу и одобрительно покивал другу.

Пока портсигар упаковывали в тонкую бумагу ручной работы, я решился задать вопрос:

– Скажите, это зеркало, наверное, стоит довольно дорого?

– Видите ли, зеркало пока не продается, – развел руками Николай Ипполитович, – у меня ведь не только салон, но и ломбард. Этот экземпляр находится в залоге, и его срок истекает только к Новому году. Если зеркало не выкупят, мы поставим его на продажу. Полагаю, оно будет стоить никак не меньше шестисот тысяч рублей. Вы заинтересованы? У вас есть время, чтобы решить, берете вы его или нет.

Я вышел на улицу, будто хмельной. Метель стихла, и старый арбатский переулок был теперь похож на зачарованный лес из сказки «Спящая красавица».

– Колоритное местечко, колоритное, – весело сказал Антон.

– Да, и зеркало очень странное, – невпопад ответил я.

Расставшись с другом, я решил заглянуть на работу к Свете, моей жене. Всю эту неделю моего краткого предновогоднего отпуска, который мне непременно нужно было отгулять, мы с ней встречались после ее рабочего дня, точно парочка влюбленных студентов, в центре и бродили или отправлялись в кафе. Светланка занималась переводами с английского в огромном детском издательстве.

– Я пришел выкрасть тебя с работы, звезда моих очей, – воскликнул я и раскланялся, войдя в кабинет.

Дамы-переводчицы заулыбались. Света засияла, покраснела и махнула на меня рукой, снова ныряя в монитор:

– Игорек, привет, мне надо закончить вычитку, тут пара страниц.

Я устроился в холле со стаканчиком довольно паршивого кофе из автомата. До конца рабочего дня оставалось чуть меньше часа. И все эти минуты я потратил на размышления о зеркале. Безумные деньги, и за что? За старую, местами помутневшую стекляшку, обрамленную темноватым, пусть и красиво вырезанным деревом? Да, конечно, почти стертая позолота, резные грифоны и змеи… Я представил себе это гигантское зеркало у нас в квартире. Там царствуют индийские подушки, веселые мохнатые ковры и строгие скандинавские стеллажи с книгами. Полная эклектика, допускающая что угодно. Кроме, пожалуй, позолоченных грифонов. Монументальное зеркало никак не вписывалось в интерьер. Ни в спальне, ни в прихожей. И тут я поймал себя на том, что всерьез пытаюсь придумать место для этого странного, несуразно огромного, созданного не для современных квартир, а для дворцов артефакта.

Светка выпорхнула из кабинета в новой норковой шубке и белой шапочке и взъерошила мои волосы.

– Игорек мой, ты о чем так задумался?

– Представляешь, сегодня я видел зеркало, которое стоит как новая иномарка среднего класса.

– Может, купим? – рассмеялась Света. – Нам как раз в ванную не хватает нормального зеркала! Наше такое крошечное, неудобно смотреть.

– Нет, это не для ванной. Оно огромное. Если тебя нарядить в старинное платье и поставить перед ним, то покажется, что ты принцесса из сказки. – И я обнял ее крепко-крепко.

– А что мы будем делать сегодня вечером, мой добрый рыцарь? – лукаво спросила она.

– Давай перекусим в «нашей» кофейне. А потом… Может, зайдем в тот салон? Почему-то очень хочу показать тебе это невероятное зеркало. Я, как говорится, запал на него.

Светлана легко согласилась, и мы выбежали из издательства в сизые предновогодние сумерки.

Через час я подвел ее к дверям салона «Старая столица». Она погладила свирепого льва по каменной гриве и последовала за мной в темноватый зал.

Хозяина не было видно, и мы прошли прямо к зеркалу. В этот раз оно было скудно освещено, и Света подошла поближе, чтобы рассмотреть его. Она долго стояла напротив, потом протянула руку, чтобы коснуться резьбы, но тут же убрала ее. Мы с ней казались в отражении какими-то призрачными тенями: все те же огромные глаза и бледные лица…

Света отвела взгляд и обернулась ко мне.

– Милый, оно очень красивое и, наверное, очень редкое… – сказала она. – Но ты знаешь, оно категорически мне не нравится. Оно меня пугает. Тревожит. Посмотри, как в нем все тоскливо. И мы такие печальные, будто что-то случилось. Плохое…

Она смотрела на меня умоляюще, и я понял, что нам следует поскорее уйти. Выходя, мы столкнулись с хозяином, который стоял у самых дверей. Он понимающе кивнул и повернулся к нам спиной.

В этот день мы не проронили о зеркале ни слова. Почему-то, когда возникала тишина, мне чудилось, будто Светлана хочет что-то сказать, но останавливается, заталкивает слова обратно. А я решил просто не тревожить ее.

Ночью мне не спалось. Я снова и снова вызывал в себе манящее ощущение тайны, сказки, слегка приправленной чувством неясной опасности. Это было как обещание приключения посреди будничной жизни. Я вспоминал, каким глубоким и нездешним казался зал антикварного салона в отражении. И жалел, что не прикоснулся к стеклу, – у меня было ощущение, что это непременно нужно сделать и тогда что-то произойдет. Я протянул вперед руку, но зеркало оказалось дальше, чем мне казалось. Я сделал шаг и снова не достал до стекла пальцами. Тогда я побежал. Впереди мерцало множество зеркал, будто отражения того, единственного, – и я бежал к ним, спеша и задыхаясь, потому что только там, в холодной тускловатой глубине, было спасение из этой пустоты, в которой я вдруг оказался. Мне чудились касания незримых рук, легкие паутинки ароматов пролетали мимо, и гулкий звук моих ботинок смешался с женским смехом, пугающим и зовущим… Вдруг одно из зеркал внезапно словно приблизилось и поглотило меня целиком. Я ощутил резкий толчок и проснулся. Света трясла меня за плечо.

– Игорь, с тобой все хорошо? Ты стонал во сне и вскрикивал иногда… – Она беспокойно всматривалась в мое лицо.

Я уверил ее, что все в полном порядке. И уснул без сновидений.

Через день я снова оказался рядом с Арбатом. Мой новенький автомобиль буквально сам вырулил к знакомому особнячку. Я посидел минуту в машине, тряхнул головой, подивившись такому наваждению, и все же решил заглянуть.

Любезный владелец встретил меня на входе.

– Решили что-нибудь присмотреть? – улыбнулся он. – Появились отличные антикварные чайные сервизы. Прекрасный подарок даме.

– Да, покажите… – рассеянно отозвался я.

Николай Ипполитович предъявил мне чашку и блюдце и начал расписывать достоинства розенталевской фабрики. Я вежливо рассмотрел немецкий фарфор, покивал и даже задал пару вопросов. Потом отказался от покупки.

– Ну что ж, пройдитесь по салону. Может быть, вам понравится что-то еще? – радушно пригласил старик. – Я вижу, вы глубоко чувствуете старинные вещи.

Мне было приятно, что он относится ко мне как к завсегдатаю и ценителю. И я неторопливо пошел вдоль витрин с серебром и медалями, сервизами и шкатулками, стараясь не ускорять шаги.