Подарок на Рождество. 25 счастливых дней

Старший брат Кати, безалаберный представитель богемы Стае ближе к тридцати неожиданно остепенился и давно уже вел курсы графики и истории искусства в художественном училище.

Словом, призвание к учительству в этом роду было неистребимо. И только Катя, окончив математический факультет, неожиданно уехала в Москву и устроилась в огромную фирму, продающую программное обеспечение.

Делать карьеру ей понравилось: это было похоже одновременно на психологическую драму, партию в шахматы и убойный футбольный матч. Продажи, заказы, разные люди, отношения, ошибки и победы. Катерина быстро доросла до старшего сотрудника, ей начали доверять собственных клиентов и заметные проекты, и это было так круто – чувствовать себя взрослой, уверенной бизнесвумен в свои 24 года.

А для души в Москве был Олежка. Он оказался самым щедрым подарком, который сделала ей столица. С этим мальчишкой когда-то они еще в школе мирились-ссорились и даже целовались тайком от учителей в пустом гулком актовом зале. А потом Катя вдруг нечаянно влюбилась в одного подающего надежды скрипача из музыкальной школы, и с Олегом у них все кончилось. Остаться друзьями не получилось по простой причине: Олег был старше на три года, закончил школу и укатил в столицу поступать в Баумановку.

Конечно, Катя могла бы найти номер его телефона, но не хотела. Короткие новости о нем доставляли общие знакомые, а ее гораздо больше волновали первые романы, флирт с курсантами военного училища и прочие нежные девичьи глупости, без которых юность не юность. Обычное дело, школьные романы заканчиваются вместе с последним звонком…

Она не скучала, он тоже. Она завязала несколько романов в Москве, но отношения с поклонниками оказались пресными, будто хлеб для сэндвичей. Трудно ждать любви и нежности от людей, которые все силы отдают работе. Вечером встретились, утром кивнули друг другу и разбежались по офисам добиваться новых результатов. И так – из недели в неделю…

В один хмурый осенний вечер Олег окликнул ее на эскалаторе в метро. Под круглыми сводами заметался ликующий вопль: «Королькова!!! Катька, я щас!» И Катя мгновенно стряхнула с себя одурь осенней хандры, оживилась, словно глотнула свежего горного воздуха. Каким-то чудом они сумели не потеряться на станции: она ждала его у выхода к поездам, куда он примчался, прыгая через три ступеньки. Олег оказался совсем другим, чем она его помнила. Юношеская нескладность сменилась уверенностью, а вместо рюкзака в его руках был дорогой портфель. Только глаза остались такими же желто-зелеными, цвета спелых ягод крыжовника на солнце. Со школьных лет все еще сохранилась привычка ерошить волосы, хотя вместо копны кудрей теперь у Олега была короткая стрижка. Он смотрел на нее с таким удовольствием, что она спросила:

– А ты чего так радуешься?

– Я по тебе скучал. И представляешь: стою на эскалаторе, и вдруг мимо едет живая, настоящая Королькова. А что б было, если бы отвернулась? Или перекрасила волосы? Мне исключительно повезло!

– И мне повезло, – улыбнулась Катя. – Так приятно тебя видеть. Просто привет из школьного детства!

– Как родители? – был первый вопрос Олега.

– Представляешь, перебрались в дом на Лебединое озеро. Оба на пенсии, вот и добился председатель колхоза, чтобы Корольковы вернулись, а то школа пустовать стала. Папа – директор, мама – завуч.

– И почему так?

– В дом и школу, на которые потрачена вся жизнь, трудно не вернуться.

Они просидели за разговорами до ночи в кафе за чашкой горячего шоколада. На следующий день Олег явился к ней на работу и буквально силой утащил пораньше – гулять в осеннем задумчивом «Аптекарском огороде», что на «Проспекте мира». Через месяц они сняли квартиру. И там началась потаенная от целого мира, но полная маленьких радостей жизнь. Она читала ему вслух растрепанный томик про трех мушкетеров, а он тайком подкладывал ей в сумочку любимые ею с первого дня их свидания шоколадки. А наутро они, как обычно, превращались в занятых, непроницаемых московских людей – но счастье отражалось на лице каждого внутренним светом.

Это было слишком хорошо, чтобы продолжаться долго. В апреле Олег явился домой взволнованный и довольный: ему предложили работу в крупной фирме в Гонконге, которая специализировалась на программном обеспечении. Он не мог поверить своему счастью – о работе в этой фирме Олег мечтал еще с институтских времен. А теперь мечта воплотилась в жизнь! Оставался вопрос: что с Катей? Как он уедет и оставит ее одну?

– Даже лебеди не бросают своих подруг, – горячился Олег, – не зря люди говорят о лебединой верности.

– Но мы не лебеди, – бодро сказала Катя. – Чего ты мучаешься? Это же отличный шанс!

Уговорила, проводила, взяла пару дней отгула и немедленно умчалась к маме, чтобы было кому поплакаться, пожаловаться на разлуку.

Казалось, весь следующий год Катя провела в аэропортах. Она работала с удвоенной энергией и часто брала работу на дом – все премии и бонусы вылетали в трубу в прямом смысле слова: влюбленные то и дело летали друг к другу. Ей нравился сумасшедший ритм жизни азиатского города-острова. А Олег рвался к ней в любые свободные выходные. Их любовь переселилась в Интернет, она жила в строчках электронных писем, в эсэмэсках, вотсапах, скайпе… И предложение руки и сердца Катя тоже получила на расстоянии. А еще – в лучшем ювелирном салоне Гонконга в районе Ванчай Катя выбрала себе обручальное кольцо; Олег передавал изображения ювелирных изделий по телефону, так что Катя ознакомилась со всем ассортиментом, прежде чем остановить свой выбор на простом кольце в форме знака бесконечности.

Олег сразу решил, что постарается при первой же возможности забрать свою невесту к себе в Гонконг. Он прекрасно обосновался в апартаментах на пятидесятом этаже в высоченном небоскребе на острове, откуда открывался прекрасный вид на залив Виктория. Потом Олег пошел на повышение, а это значило постоянные командировки то в Малайзию, то на Тайвань, то в материковый Китай, то в Сингапур, то в Корею. Катя в Москве совсем затосковала. В своей работе она видела все меньше смысла и немного завидовала Олегу, который наслаждался поездками и успешным решением сложных технологических задач.

…В окнах полыхал закат – вылезли оранжевые облака, усталые, видимо уже помыкавшиеся по свету; вода незамерзающего на зиму озера словно горела. Папа на кухне вершил священнодействие: готовил баранину по своему особенному рецепту. Мама сидела за столом, засыпанным фотографиями, маркерами и цветной бумагой. Это был ритуал: обычно под Новый год Анна Тихоновна делала для «птенцов гнезда Корольковой» и их родителей большую стенную газету с коллажами.

Это были тихие часы. Обычно двери в родительский дом не закрывались – ученики просили одно, другое; приходили на дополнительные занятия, готовили новогодний вечер, рождественское представление, колядки… Что-то не клеилось, и выяснять надо было обязательно у Корольковых. А еще мама была рьяной поклонницей нашего традиционного Нового года.

– Почему не Дед Мороз в голубого цвета теплой шубе и рукавицах вместе со Снегурочкой – тоже в белой или голубой шубе, теплых сапожках и варежках? – воевала она на педсовете. – Это же цвета нашего снега, зимы. Что за Санты красные с колокольчиками развелись? Что за песни? А у нас Дед Мороз со Снегурочкой будет в санях, запряженных тройкой. Это вам не олени Санты, – бушевала она. – Совсем испортили Новый год! Пока не поздно, надо все праздники наши народные восстанавливать!

Но пока – тишина. Катя уютно устроилась рядом, следила за движением маминых рук и бездумно перебирала цветные карандаши.