Подчинись мне

Лежу, размышляя над этим, пока не понимаю, что пьяное тело позади меня засыпает.

Мужская рука еще большей тяжестью повисает на моей талии. Настоящий капкан.

Боюсь пошевелиться, чтобы не спугнуть его. Не разбудить. Сон ведь нужен. Тогда и отвар подействует. Наверное... Хоть немного, но прочистит голову.

Не хочу верить в то, что Тимур слабый. Я в принципе оказываюсь принимать, что такой человек, как он, довел себя до жуткого состояния. Мне ведь казалось, что ничто не сможет пробить его, сломить, заставить оступиться.

Наверное, нужно подождать еще немного времени, дать Абрамову уснуть покрепче. А затем попытаться освободиться. И уехать. В свою жизнь. Ту, где не приходится бороться с чужими проблемами. Где по горло достаточно своих.

Но я сама не замечаю, как засыпаю тоже. А когда прихожу в себя, тяжести и сопения в районе шеи уже нет.

На секунду кажется, что все приснилось, но, окончательно очухавшись, я отчетливо осознаю, что нахожусь в его спальне.

Тимура нет рядом. В ванной что-то гремит. Наверное, Абрамов там. Нужно успеть проскользнуть к выходу, пока он не вышел.

Но я не успеваю даже толком спрыгнуть с кровати, как мужчина распахивает дверь в ванную комнату.

На нем все те же штаны. Только вот рубашки нет. Волосы взъерошенные и влажные спереди.

— За баблом пришла?
– зло спрашивает он. Голос жесткий. Пропитанный презрением.

И смотрит он на меня точно так же. Как на грязь под ногтями. Человечишку, не стоящего для него ничего.

От резкой смены чужого настроения меня бросает в жар. Чувствую, как кожа становится влажной, и страх завязывается узлом в животе. С трудом побарываю желание прямо сейчас крикнуть охране. Если она там вообще есть. Тимур ведь мог отпустить. Как давно он проснулся?

— Мало показалось?
– рычит Абрамов, и я реально боюсь. По-настоящему. Когда от ощущения опасности не хватает кислорода.

Тимур пьян. Он до сих пор находится под воздействием алкоголя. И, скорее всего, сейчас ему очень плохо.

— Никита попросил меня...
– сообщаю, инстинктивно сжимаясь внутри.
– Он переживал, что...

— Заткнись!
– грубо обрывает меня Абрамов. Буквально физически чувствую эту его злость. Она кипит у него внутри, подгоняемая алкоголем, разжигаемая им до невероятных масштабов.
–

Закрой свой лживый рот!

Оторопело оглядываюсь. Не знаю, что ищу. Вазу, тяжелую статуэтку, биту бейсбольную —что угодно, необходимое для защиты.

— Ты такая же, как остальные! Ломалась, а как бабло закончилось и прискакала. В постель ко мне прыгнула, шлюха!

— Я не собираюсь это слушать!
– выпаливаю на автомате. Чего угодно ожидала, но не этого. Ни его оскорблений, от которых к горлу подкатывает тошнота.

Бегу к двери. Там охрана. Меня не оставят. Не позволят этому ублюдку ничего со мной сделать. Я

думала, он заслуживает другой жизни?! Нет. Забудьте! Абрамов вполне достоит того дерьма, в котором барахтается.

— Куда?!
– мужчина ловит меня у самой двери. Резко дергает за руку и прижимает к стене. Мы оба часто и глубоко дышим, глядя друг другу в глаза.

И я вдруг понимаю, что слова Тимура - не пьяный бред. Он говорит то, что думает. То, во что верит всей душой. Если, конечно, она у него есть.

— На, сука, бери!

– Абрамов достает из кармана смятые купюры. Беспардонно засовывает их за ворот моей футболки, пока я пытаюсь прийти в себя.
– Достаточно, чтобы ты мне, наконец.

отсосала?

Глава 49

Варвара

И тут я не выдерживаю. Рука сама уходит в замах, и я со всей силы ударяю Тимура по щеке. Так сильно, что даже у меня в ушах появляется звон, а ладонь пышет болью.

Запоздало понимаю, что натворила.

Как он отреагирует? А если набросится?

Но вопреки моим опасениям, Тимур отступает. Делает шаг назад, освобождая пространство между нами.

Во взгляде появляется осознанность, будто он сам пытается распознать смысл всего, что между нами сейчас происходит.

Я же, воспользовавшись моментом, спешу вытащить из-под футболки деньги. Получается неуклюже и рвано, ведь я нервничаю так сильно, что пальцы дрожат.

Кажется, будто его грязные деньги прожигают кожу. Царапают ее острыми смятыми краями. И я швыряю их на пол. С ненавистью. Правильно все же говорят: не хочешь получить зла, не делай добра. А я в очередной раз повелась. Как дура. Решила снова помочь.

Лучше бы себе помогла. Защитилась как-то от этого человека. Вырезала бы его из груди. А не наблюдала бы сейчас за тем, как он вновь измывается надо мной.

— Я тебе ненавижу, понял?!
– кричу, вытащив последнюю купюру.
– Ты не достоин моего внимания! Ты даже сына своего не достоин!

Грудь часто и болезненно вздымается. Плевать, что сделает сейчас Тимур. А потом вряд ли вспомнит. Я должна высказать. Кто, если не я?

— Сидишь тут и жалеешь себя! Портишь жизнь близким! Ты отвратителен, Абрамов! Мне противно смотреть на тебя!

— Пошла нахрен! — шипит он, реагируя на мои слова.

Замираю на мгновение, потому что не ожидала таких слов.

— Думаешь, ты лучше меня, святая мать Тереза? Нет! Что же ты не прибежала, блядь, возвращать мне бабло? Это же так грязно, сука! Не справедливо! Оскорбительно для такой охуенной особы, как ты!

Понимаю, к чему он клонит. И такое отвращение схватывается в груди, что хочется плюнуть в его мерзкую пьяную морду.

— Вон из моего дома!
– рявкает уже громко, и я, глотаю слезы.

«Бух! Бух!» - раздается в ушах.

Не понимаю, почему не убегаю сейчас же. Чего хочу добиться? Волнение перемешивается с обидой и навязчивым желанием задержаться. Точно мне нравятся все эти оскорбления. Будто я последняя терпила, позволяющая вытирать о себя ноги.

— Ну?
– зло усмехается Абрамов.
– Соси или вали. Хочешь бабла - отрабатывай! За красивые глаза я не плачу.

Его слова становятся последней каплей. Почему я вообще подумала, что в состоянии помочь ему.

Тимур говорил, что думал обо мне, что сон с моим участием ему очень нравится.

Тогда где-то в глубине моей души вспыхнула глупая надежда. Я подумала, что сумею. Решила, что все может сложиться хорошо.

Вот только забыла одну важную, существенную вещь - личность того, с кем разговариваю.