Подчинись мне

У него, похоже, разбита губа.

— У тебя кровь! — будто с испугом констатирует Тимур.

— Сейчас я вызову полицию, - берется за старое мой родственник.

— Я уже позвонила, - сообщает откуда-то сбоку его жена.

— Уходи!
– прошу Тимура.

Грудь часто вздымается. Не могу надышаться. Воздух вокруг нас горячий и разряженный.

Но Тимур не слышит меня. Он протягивает руку мажет пальцем мне под носом. На его подушечке остается кровь.

— Где у вас аптечка?
– сердито спрашивает он у моих родственников.

— Ты не слышал?!
– восклицает жена дяди.

– Я полицию вызвала!

— Клал я на полицию!
– и уже мне: - Ты знаешь, я никуда не уйду, пока не получу то, зачем пришел. Все разнесу здесь. Но не уйду.

Не хочу с ним говорить. Не хочу его видеть. Но я знаю, что он действительно не уйдет, если так решил.

— Пойдем, — обреченно проговариваю я, хватая его за руку и тащу за собой в коридор.

Глупо думать, что общественное место сдержит пыл неуравновешенного Абрамова, но я не хочу позволять ему влезать в мое личное пространство.

Но остаться с ним наедине придется. Не позволю, чтобы у родственников из-за меня случилась беда.

Глава 52

Варвара

Абрамов послушно выходит со мной. Сердце бьется бешено. Его рука крепко сжимает мою ладонь. От этого в груди ноет. Ну, почему между нами не может быть по-другому? Почему так больно всякий раз?

— Дай посмотрю!
– оказавшись наедине, Тимур тянется к моему лицу.

Меня передергивает от отвращения, и я отстраняюсь, чем жутко бешу его.

— Дай, блядь, посмотрю!
– уже более жестко, повышая голос.

Чувствую кровь под носом и небрежно стираю ее тыльной стороной ладони. Но мужчину не подпускаю. Отступаю на шаг.

— Все! Нет ничего, видишь?
– имею в виду кровь. Хотя, скорее всего, я лишь размазала ее по лицу.

– Говори, что хотел и проваливай!

Что с моим сердцем? Не понимаю. Оно будто везде. В ушах. В горле. Клокочет и трясется, отдаваясь внутренней паникой.

А я ведь просто хочу жить нормально. Вернуть себе себя прежнюю. С планами на будущее и любимой работой.

Но вокруг меня какая-то чернота. Вязкая и густая. И она не отпускает. Глубже и глубже застывает.

И когда уже показалось, что впереди виден просвет, Абрамовы появились на моем пути снова.

— Зачем ты пришел, Тимур?
– повторяю, примечая замешательство в его диком взгляде.

— Да не помню я!
– рявкает так неожиданно и громко, что я вздрагиваю.
– Это ты какого хрена приперлась ко мне? Почему ты лезешь ко мне постоянно? Каждый гребаный раз!

— Что?
– опешивши смотрю на него.

— Уйди из моей головы, сука! Оставь меня в покое!

— Тебе лечиться надо, - произношу спокойно. Абрамов не в себе. Это видно невооруженным взглядом.
– Позволь близким помочь тебе. Не отталкивай. Особенно сына. Никита любит тебя.

— Заткнись!
– сквозь зубы.

Но я продолжаю. Отбрасывая страх, говорю то, что думаю:

— Ты ведь тоже его любишь, Тимур!

— Я не хотел детей, ясно?! Никогда не хотел!
– гремит мужчина в ответ на мои слова.

И так больно становится. Точно это мой папа говорит мне. Обидно и жестко. И слезы подступают к глазам. Горло сводит. И я не знаю, как пробить его пьяную голову. Как донести хоть что-то.

Абрамов настолько зарылся в себе, что это губит его самого.

— Но мы сейчас ни обо мне говорим, сука, а о тебе! Какого хуя ты приезжаешь? Чего тебе надо?

Денег, блядь?

— Денег?
– усмехаюсь.
– Я верну тебе твои деньги, Тимур. Все до копейки! Кредит возьму, займу у знакомых, но тебе отдам. Даже больше дам, лишь бы ты от меня отвалил! —последнее выплевываю с такой злостью, что перехожу на крик. Нормального разговора не получается. Мы как глухой со слепым, не иначе.

И тут Абрамов вдруг налетает на меня. Бешено. С рыком. Сверкает глазами. Его кулак обрушивается на стену прямо рядом с моей головой. Хотя, если честно, я боялась, что Тимур раскроит мне череп.

И он бьет снова и снова. В одно место. А я зажмуриваюсь и рыдаю, мысленно прощаясь с жизнью.

Только когда мужчина успокаивается, позволяю себе открыть глаза.

Абрамов прерывисто дышит. Находится слишком близко ко мне. И я смотрю на него с болью во взгляде.

Он говорил, что думал обо мне. Тимур радовался, что я рядом, когда думал, что спит. Но в сознании он лишь разрушает. Не только в физическом смысле. И мне становится жаль его. Снова.

Потому, сглотнув комок, колючий и болезненный, тихо, запинаясь произношу:

— Ты мог пригласить меня на свидание. Подарить цветы. Сводить куда-нибудь. Дать почувствовать, что я правда тебе интересна. И, быть может, у нас что-то и получилось. Но ты не сделал этого, потому что не умеешь. Потому что ты — циничный, эгоистичный ублюдок. А еще слабый и жалкий. И ты противен мне. Секс с тобой - самое мерзкое, что произошло со мной за всю жизнь. И я с отвращением вспоминаю тот день. А ты так ничего и не понял.

Пока Тимур переваривает мои слова, выскальзываю из-под него и делаю шаг к входной двери.

Нажимаю на ручку и толкаю ее.

— Ой!
– раздается тихое из квартиры.

Кажется, я задеваю Нину, которая, по всей видимости, из любопытства, все это время стояла под дверью, вместо того, чтобы успокоить детей и мужа.

Да пофиг вообще! Лишь устало мажу по ней взглядом.

— Вот он! Вот он!
– вдруг начинает верещать женщина.

Прислушавшись, различаю шаги и голоса на лестничной клетке.

— Это он к нам вломился и напал на моего мужа!

– Разберемся, - отвечают ей незнакомым мне голосом.

По щеке стекает слезинка. Горячая и жгучая. Точно оставляющая после себя видимый след на коже.

Отстраняюсь от всего, что происходит дальше. Закрываюсь в ванной и впервые вижу себя в зеркале. Глаза красные. Под носом размазана кровь. Переносица опухла. Мой вид оставляет желать лучшего, как и моя жизнь.

Плещу себе в лицо ледяной водой, в надежде как-то прийти в себя. Помогает ли это? Нет. Разве что кожа меньше горит.