Подчинись нам

— Нет. Пожалуйста. Не убивайте. Я приношу свои извинения. Я… умоляю, — трясёт она головой, в ужасе смотря на моих сэ-аран. Потом на своего жениха, мрачным изваянием наблюдающего за ней.

А тьма тем временем добирается до ног красноволосой. Покрывает носки её изящных золотистых туфель, ползёт выше, добираясь до обнажённой кожи. А когда матово-лоснящейся кляксой перетекает дальше, стремительно покрывая полностью ступни и щиколотки, из её недр белыми ледяными змеями вырывается свет, опутывая свою жертву. И святилище наполняет жутким эхом истошный женский крик.

Вздрогнув, я резко отворачиваюсь, уткнувшись лицом в плечо А-атона. Глубоко дыша, пытаюсь не думать, не слушать, не представлять, что там происходит. Но не получается.

Танатрис кричит всё громче. Умоляя о пощаде, выпрашивая прощения. У Повелителей. У своего жениха. Даже у меня.

И я сама не замечаю, что теперь уже лихорадочно обеими руками цепляюсь за своего светлого сэ-аран, дрожа всем телом и шепотом повторяя: «Пожалуйста, не надо, пожалуйста, не надо…»

На плечах смыкается стальная хватка. Мужская ладонь накрывает мою голову… будто защищая.

— Молчать! — прорезает сгустившийся воздух резкий приказ Са-оира, заставив поперхнуться воздухом и замереть.

Но когда в зале святилища повисает звенящая тишина, до меня доходит, что этот приказ относился не ко мне. Вопли Танатрис всё ещё звучат в моей голове, но сама она… молчит. Я больше ни звука не слышу.

Что с ней? Неужели… убили? Нет… нет… мёртвым ведь не приказывают, ведь так? Но что с ней тогда? Почему так вопила? Какой-то дурацкий мазохизм во мне требует обернуться и посмотреть. Но А-атон, будто чувствуя мой порыв, сжимает руку в моих волосах сильнее, удерживая на месте.

— Рия Танатрис, слушайте нашу волю, — пугающе чеканит Са-оир.

Я успела уже забыть, каким жутким, пробирающим до костей, замогильным может быть его голос. Со мной он иначе говорит.

— Нам с братом надоела ваша непозволительная для высокородной рии тупость и невоздержанность. Мы предупреждали вашего брата и главу Дома, что наше терпение на исходе. И сейчас полностью вправе казнить вас на месте за оскорбление нашей сэ-авин и все, что вы успели натворить раньше. Единственное, что нас сдерживает в этот момент, это уважение к хозяину Дома Бронзовых на-агаров, который изъявил желание взять вас в супруги.

В ответ раздаётся невнятное мычание и задушенный всхлип. Не выдержав, я всё-таки немного выворачиваюсь из-под руки А-атона и бросаю взгляд украдкой на Танатрис, застывшую у стены света.

Тьма плотной и живой плёнкой почти полностью покрывает её бьющееся в болезненных судорогах тело. И под этой плёнкой, словно змеи плавно скользят. А может, и не словно… Нервно сглотнув, я со страхом поднимаю взгляд выше. На осунувшееся посеревшее лицо. Открытый в беззвучном крике и запечатанный кляпом из тьмы рот. Выпученные глаза, огромные, безумные и полные такого ужаса, что кровь в жилах стынет.

— Запомните этот момент, рия Танатрис, — с толикой издевки велит Са-оир. — Ваша жизнь сейчас полностью зависит от вашего жениха.

На на-агара тут же устремляется полный мольбы взгляд.

— Ни-одо Шаарид. Эта женщина вам по-прежнему нужна?

В зале снова повисает напряжённая тишина. Пока бронзовый на-агар неспешно подползает к своей невесте. Рассматривает её. Возможно читает. И наконец произносит.

— Да, Повелители. Уверен, что смогу укротить вздорный нрав своей невесты. Она больше вас не побеспокоит.

— Мы принимаем ваше решение, ни-одо, — спустя секунду провозглашает Са-оир.

И тьма, сковавшая Танатрис, матовой жидкостью стекает с неё вниз. Ониксовой лужей растёкается по полу. Красноволосая, растрепанная, бледная и далеко уже не такая шикарная на вид высокородная рия оседает обессиленным кулем следом. Жадно хватает ртом воздух. Порывается что-то сказать… но из её рта не вырывается ни слова.

Ошарашенно замерев, она вскидывает глаза на Са-оира. Хватается дрожащей рукой за горло. Снова и снова открывает рот. И ничего.

— Мы оставляем вам жизнь, рия Танатрис. Но это не значит, что оставляем безнаказанной. Вы полностью лишаетесь… права голоса. Ваша жизнь с сегодняшнего дня будет всецело принадлежать вашему супругу. Встаньте, и примите свою судьбу.

Сестра Сэтору выглядит настолько потрясённой, настолько напуганной и раздавленной, что мне реально становится её жалко. Она пытается подняться, оскальзывается, дрожит… Хочется подойти и помочь. Я даже неосознанно пытаюсь отстраниться от А-атона.

Но он меня жёстко удерживает.

Руку помощи своей невесте протягивает ни-одо Шаарид. Без намёка на ту деликатность, которую демонстрировал раньше. Вздёргивает её на ноги, ставя перед собой. И за локоть ведёт к нам.

Та, неуклюже ступая следом, всё трогает своё горло. По смуглому лицу текут слёзы. Однако, присутствующих мужчин они, кажется совершенно не трогают. Скорее наоборот.

— Ходят слухи, рия Танатрис, что вам очень нравится играть своими безмолвными рабами, — цинично замечает Са-аоир, снова становясь рядом с нами. — Думаю, вам будет интересно и познавательно испытать на себе их участь.

Что он имеет в виду? Она издевалась над безмолвными? И теперь её ждёт то же самое?

— Стань между нами, Лина. И дай нам свои руки, — на ухо велит мне А-атон. Вытряхнув из пугающих размышлений и помогая отстраниться, чтобы занять положенное место.

И первый сжимает мою холодную ладонь.

Когда вторая оказывается во власти моего тёмного сэ-аран, я снова каждой клеточкой свого тела ощущаю, как пронизывает меня их энергия. Но на этот раз она другая. Не разрушающая. Созидательная.

Оба брата поднимают вверх свободные ладони, снова выпуская на волю свою силу. А вокруг стоящих напротив нас жениха и заплаканной невесты образуются светящиеся коконы, между которыми начинают стремительно возникать всё больше и больше тонких нитей. Будто сшивая.

— Волей Абсолюта, мы соединяем ваши жизни и судьбы, — в один голос провозглашают Повелители, начиная брачный ритуал.

Глава 78

Даже не верится, что этот день практически остался позади. И этот жуткий свадебный обряд, начавшийся жестоким наказанием Танатрис и закончившийся…