Подгоряне

конце концов они свалили главного хозяина на землю. Мы с Никэ

воспользовались этим, перескочили через изгородь и выбежали на улицу. Отец

все-таки догнал младшего сына, схватил, орущего, на руки и понес во двор. Я

мигом оценил благоприятный для меня момент и наддал так, что в несколько

минут промчался через все село и остановился лишь на опушке леса, а затем и

вовсе скрылся в его чащобе.

Шум и крики во дворе вновь оторвали меня от не совсем веселых для нас с

Никэ воспоминаний. Отец опять выскочил во двор с непокрытой головой. Вслед

за ним выбежал и я. На этот раз - на защиту дедушки. Выбежали вовремя,

потому что увидели старика с плотничьим топором в руках, которым тот мог

наделать большой беды. До этой минуты дедушка преспокойно колол дрова, рубил

для плиты сухую виноградную лозу. В это время на голову старика и свалился

Иосуб Вырлан, человек, на которого была возложена обязанность следить, в

порядке ли содержатся дымоходы в избах нашего села.

– Это ты надумал закрыть трубу в моем доме? - кричал дедушка на

Иосуба.
– Попробуй только дотронуться до дверной ручки!.. Глянь-ка на этот

топор - острый как бритва!.. Гоняли-выгоняли тебя, а ты опять объявился... И

теперь норовишь закрыть мою трубу!.. Если тебя не схватили евреи и не

выпустили из тебя кишки, когда ты задвинул заслонку в их синагоге, то от

меня ты так не увернешься!.. Поганец несчастный! Свинья ты этакая!.. И в

школе ты закрывал дымоход!

Дедушка, как водится, все перепутал. Иосуб Вырлан не был замешан в том,

что касалось школы и городской синагоги. Дымоход в еврейской школе и

городской синагоге (было это еще до войны) закрыл один учитель, член

кузистской партии [Кузистская партия и Железная гвардия - профашистские

партии в королевской Румынии]. Много шуму наделала та история, потому что

несколько учеников погибли от угара. Иосуб же в то время бесчинствовал в

Кукоаре: держал при себе босяков, вооруженных дубинками, совершал с ними

погромы, во время выборов устраивал драки. Будучи посмешищем всего села, он,

однако, являлся единственным делегатом [Делегат - помощник примаря, главы

селения], который находился у власти вместе со своим шефом Горе Фырнаке,

впрочем, всего трое суток, не успел даже укрепить знамя своей партии на

крыше примарии - сельской управы. Каждый из них водружал флаг лишь над своей

печной трубой, большую часть времени поклоняясь Бахусу, то есть

необузданному пьянству. Так продолжалось до тех пор, пока к их подворьям не

подкатил сам шеф жандармского поста. Обоих голубчиков заставили снять флаги,

сдать ключи от примарии, а заодно и свои должности. Как уже сказано, всего

лишь несколько дней продолжалось "царствование" Фырнаке и Вырлана: не успев

даже опохмелиться, наши дружки-приятели оказались и без знамени, и без

ключей от примарии. Им бы, по логике вещей, надобно было примириться с таким

обстоятельством, но они подняли неистовый вопль. Орали на всю округу, что

это евреи подкупили румынского короля, лишившего их, настоящих патриотов,

"законной власти". Но, как известно, до бога высоко, а до царя далеко, до

короля - не ближе. Не услышал он Фырнаке с Вырланом, не внял их благородному

гневу - так и не удалось им вновь прийти к власти.

Теперь Иосуб хвастался, что у него самая высокая зарплата в совхозе.

Устроившись пожарником, он совал свой нос во все дымоходы и кухонные плиты

односельчан. Недаром же говорится: ежели хочешь узнать истинную цену

человеку, увидеть его насквозь, дай ему хотя бы самую малую, какую-нибудь

завалящую, но власть. Власть над всеми печными трубами заполучил в свои руки

Иосуб Вырлан. Сделавшись непомерно важным и строгим, он ходил по всем дворам

и, обнаружив малейшее отклонение от противопожарных правил, тут же крушил

дымоходы, плиты, наглухо замуровывал трубы. Женщины слали по его адресу

проклятия, ну, а мужики, понятно, отборнейшие матюки.

Этот пес с блестящим, как тыква, черепом нашел, к чему придраться, и у

дедушки: нагара и сажи в печной трубе старика наслоилось толщиною в три

пальца, ничуть не меньше; никто не прочищал ее со дня возведения, то есть с

давних-предавних времен. К тому же место на чердаке, рядом с печной трубой и

дымоходом, было завалено всякой всячиной. Чего только там не было! Рядом с

деревянными, заготовленными дедушкой впрок черенками для вил можно было

увидеть такие же деревянные и тоже заготовленные впрок топорища. К самому

дымоходу были прислонены ясеневые и березовые кругляки для просушки, с тою

же целью было развешано множество пучков лекарственных трав - теперь они

высохли так, что могли вспыхнуть, как порох, от ничтожной искры.

– Я приведу сюда милицию, и закроем твою трубу! - орал Иосуб. - И

штраф на тебя наложим!.. Ты не соблюдаешь правил противопожарной охраны!

Хочешь спалить все село... сжечь всю деревню!

Отец пытался уладить дело миром, обещал Иосубу, что сам возьмется и аа

очистку трубы, дымохода, и за наведение порядка в дедушкиных залежах возле

них. Зачем же, внушал он главному Пожарному надсмотрщику, спорить с древним

стариком, который слыхом не слыхивал о каких-то там правилах.

– Сажа вспыхивает легче, чем бензин. А он... - бушевал, перекипая

гневом, Иосуб.

– Трубы, говорю, и все дымоходы прочистим, - успокаивал его отец.

– Можно на вас положиться?
– остывая, спросил на всякий случай Вырлан.

– Можешь как на себя! - внутренне усмехнувшись, пообещал отец. -

Наведу полный порядок. Только надо успокоить старика. Ты же видишь, капитан

[Капитан - обращение мужчин друг к другу в старинных лесных селениях