Подгоряне

Центральной Молдавии (вместо "господин" или "товарищ")] Иосуб, как он

расстроен - До сих пор ведь никто не осматривал дымоходы в частных домах.

Пожарники более всего интересовались хлебными токами, зернохранилищами,

складами, школьными и клубными зданиями, пшеничными полями во время летней

страды.-

– Приспело время навести порядок и в частных секторах.
– Два последних

Слова, явно усвоенных им недавно, Иосуб произнес особенно значительно. -

Когда у кого-нибудь из нас сгорает изба, то погорелец сломя голову бежит в

сельсовет и не просит, а требует, чтобы государство возместило ему убытки.

Требует камня, цемента, черепицы, бревен - словом, стройматериала! - И на

эти два последних слова Иосуб поднажал с государственной значительностью.

– Ну, в нынешнее время что-то не часто горят наши дома, - заметил

отец.
– В селе и не помнят, когда был последний пожар. Прежде крыши были

соломенные, вот,глядишь, и вспыхнет то одна, то другая хатенка. То же самое

случалось и с кровлями из камыша, дранки. Чуть что - беда.

– Не скажи, случается и сейчас!
– резко возразил Иосуб Вырлан. - Аль

ты не слыхал - Только вчера в соседнем селе взорвался баллон с газом. Как

пушечный снаряд, пробил сперва стенку кухни, а по-

том и другую, наружную стену, а когда не смог пробить еще и сенную,

разорвался на осколки, выбил двери и поджег избу со всех сторон!.. Ничего не

смогли спасти! Сгорело все как есть дотла!

– Слыхал и я про эту беду. Но зачем ты мне... о газовых баллонах. Хата

моего старика топится по старинке, дровами да сухой виноградной лозой.

– Еще бы! В его развалюхе не хватало только газового баллона! -

ухмыльнулся Иосуб.

С видом оскорбленной добродетели он зашагал со двора, отмеряя своими

негнущимися ногами каждый метр дороги. Доводы, которые приводил отец в

защиту дедушки, ни в малой степени не убедили строгого блюстителя

противопожарных правил.

2

– Ох уж этот мне Иосуб! - тяжело вздохнула мама. - Когда был

истопником в школе, бранился лишь с ее директором. А теперь от него всему

селу житья нет.

Из слов матери я узнал, что в течение многих лет служба Вырлана

состояла в том, чтобы следить за школьными печами, чистить их, чинить,

замазывать трещины. Но то было горе, а не работа. Всю зиму дети дрожали от

холода, поскольку истопник постоянно отыскивал какие-то изъяны в печах или

угле и по этой причине находился в состоянии словесной войны с директором.

На одно слово хозяина школы Иосуб отвечал водопадом своих. При этом не

забывал напомнить несчастному директору, что он, Иосуб, за одну и ту же

зарплату не может протапливать печи и ухаживать за школьной лошадью,

расчесывать ее скребницей, кормить, поить, убирать из-поД нее навоз да еще

заботиться о телеге - чинить, смазывать колеса. Кто же, мол, за мизерный

оклад согласится быть и конюхом, и истопником!.. Нашли дурака!

На это директору ответить было уже нечего, и он умолкал: район не

отпускал лишних денег, чтобы школа могла позволить себе содержать еще и

конюха. Да и лошадь-то вместе с кормами для нее, телегой и всей упряжью

директор добывал всеми правдами и неправдами. Помогали и ученики с

учителями. Поближе к осени они по целому месяцу, а то и более работали на

уборке совхозного винограда и фруктов, и весь их заработок уходил на

содержание школьного транспорта. Последней каплей, переполнившей терпение

директора относительно Иосуба, была совсем уж злобная, граничащая с

непристойностью выходка истопника: вгорячах ли, с умыслом ли, но Вырлан

назвал почему-то директорскую лошадь Телевизором. Разъяренный директор

тотчас же уволил его с работы.

Оказывается, у Иосуба был повод, чтобы обозвать так ничего такого не

подозревающее животное. Иосуб собственными ушами слышал горячую директорскую

речь, обращенную к учителям и ученикам. Он призывал их дружно выйти на

виноградники и в сады совхоза, чтобы затем на заработанные ими деньги

приобрести два телевизора: один для учительской, другой для красного уголка

школьного интерната. Школа, однако, осталась без телевизоров. Зато на

спортивной площадке объявилась лошадь, а потом и повозка, на которой рядом с

директором возвышалась, горбясь, внушительная фигура Иосуба Вырлана.

Последнему не составило никакого труда узнать, что конь-то и вся сбруя

куплены вместо обещанных телевизоров, а прозвище пришло и того легче. К

великому огорчению директора, лошадь быстро привыкла к своей очень

современной кличке. Школьный начальник прямо-таки бесился, краснел от стыда,

но поделать ничего уже не мог. Сельские жители, да и некоторые наиболее

хулиганистые ученики быстро подхватили кличку, повторяли ее Постоянно, так

что ни на какие иные понукания конь не реагировал, пока ему не крикнешь:

"Тпрррруу, Телевизор!" или "Нооо, Телевизор!" Без таких возгласов ни

остановить его, ни стронуть с места было невозможно. По этой причине бедному

директору приходилось разговаривать со своей лошадью языком Иосуба Вырлана,

языком, совершенно немыслимым в его, директора, положении.

– В новой школе покончили не только с Иосубом, но и с печами: там

теперь центральное отопление, - сказал отец.

– Школа-то, слава богу, отделалась от непутевого Иосуба, так теперь

его на нашу шею повесили. Кому только в голову пришло сделать его

начальником над всеми печами и трубами села, поумнее, что ли, не нашли

человека?
– заметила в сердцах мать.

Поняв, что камешек этот брошен в его огород, отец возразил: