Подкидыш из прошлого

Не успел я прикрыть за ней дверь, как она бухнулась на колени.

– Елена Васильевна! Встаньте немедленно. Это еще что такое! – взывая к ее разуму, я пытаюсь поднять ее. С трудом возвращаю ее в вертикальное положение и силой тащу в гостиную.

Усадив женщину на диван, строго смотрю на нее. А внутри – буря:

– Нет, это надо же так упорно добиваться своего. Что называется, не мытьем, так катаньем.

Во мне борются несколько противоположных чувств. Возмущение. Гадливость. И… жалость. «А вот к последнему прислушиваться нельзя!» - соображаю по ходу, пока она утирает слезы.

Молчание затягивается. Чтобы заполнить возникшую паузу, подвигаю стул и присаживаюсь напротив.

– Ну что, так и будете молчать? Зачем пришли-то? Денег что ли дать?

Сглатывая подступающие рыдания, она все-таки справляется с ними:

– Матвей, миленький, пощади! Я не по своей воле пришла. Не посмела бы без разрешения. Но ведь она грозится что-то сделать над собой!

До меня с трудом доходит смысл сказанного. И я взрываюсь:

– Ну, это Вы бросьте. Не надо меня запугивать. То судом грозились. Теперь это.

– Какой суд, о чем это Вы?

– Так Арина на днях обещала. Все никак не уймется. О каком изнасиловании вы вообще смеете говорить, если она сама притащилась и запрыгнула ко мне в постель!? Нет, вползла, как змея подколодная! Все беды, все несчастья от нее. Ну и Вы, конечно же, ей хорошо подыгрываете.

Выплескиваю ей всю злость, накопившуюся со дня встречи с Ариной.

– Простите нас… обеих. Ни о каком суде мы и не помышляем. Да это так сказано было, от отчаяния.

– То есть как? А не Вы ли не так давно чуть ли не кулаками потрясали, грозясь упечь меня за изнасилование. Какие у Вас доказательства?! Что Вы мне жизнь портите?! – я все больше горячился.

А она, как ни странно, сидела притихшая и смотрела на меня глазами загнанного зверька.

«Стоп!
– приказал я себе.
– Что это я оправдываться вздумал? Не сметь! Пришла, так пусть и выкладывает, что ей надо».

– Матвей Дмитриевич…

– Ишь ты, - пронеслось у меня, - даже так?

Елена Васильевна продолжала:

– Простите Вы на обеих. Особенно меня. Я во все виновата. Сначала недоглядела за дочкой. Потом встала на ее сторону, всячески поддерживала. Но уже давно жалею об этом. И наказана сполна… Одной дочки лишилась. Сейчас вторая грозится…

Злость, клокочущая во мне, постепенно стихает. На смену ей приходит жалость к этой несчастной женщине. Внутренний голос кричит: «Не слушай ведьму! Это очередной спектакль!» Соглашаюсь. Но вспоминаю ее испуганный звонок, когда ушла Ксюша. Потом еще один. Когда очень просила о встрече, чтобы поговорить.

Может, действительно, раскаивается? Вот только раньше надо было. Да и не верю я ей. Не должна была настоящая мать жертвовать счастьем и жизнью одной дочери ради другой.

Эта мысль с новой силой пробуждает во мне ярость. Видеть ее больше не хочу. Пусть убирается восвояси!

– Я не вижу смысла в продолжении разговора. Вы зачем пришли? Что от меня надо? Говорите и убирайтесь.

Она вдруг соскальзывает с дивана и вновь оказывается на коленях передо мной. Мне это уже порядком надоело. И поднимать ее силой уже не хочется.

– Встаньте. И уходите. Или уйду я.

Не скрываю брезгливости и усталости. Она вынуждена подняться. Но на диван опускаться не смеет. Прижимая руки к груди и не отрывая от меня глаз, опухших от слез, она произносит фразу, от которой я онемел:

– Женитесь на Арише, Христом Богом молю. Иначе она что-нибудь с собой сделает.

Смотрю на эту женщину, соучастницу своей подлой дочери, и не могу поверить, что она смеет после того, что случилось с Ксенией, просить об этом.

– Нет, нет и еще тысячу раз нет. Говорил это Арине, говорил Вам и повторяю еще раз. Ребенка обеспечу в любом случае. Но жениться на ней? НИКОГДА!

– Но ведь она…

– Пусть делает что хочет. Надо было раньше думать. Особенно Вам. А ее угрозы? Я даже предполагаю, откуда ветер дует. Прознала про наследство и боится упустить шанс? Так я ей и про это сказал. Ничего не получит. А Вас запугивает и заставляет унижаться передо мной. Захотелось красивой жизни? Только не за мой счет. Правда, повторяюсь, материально обеспечу обоих. Нуждаться не будет, но и шиковать не получится.

– А теперь идите домой. Мне больше нечего Вам сказать, - я замолчал. Усталость навалилась до такой степени, что, казалось, будь я в этот момент один дома, свалился бы на диван и уснул мертвым сном. – И будьте уверены, она манипулирует Вашими материнскими чувствами.

– Матвей Дмитриевич, мне домой с таким ответом нельзя. Я боюсь за нее. Так и сказала: «Домой можешь не возвращаться, если не уговоришь…»

??????????????????????????

Я развел руками:

– Послушайте, и что же Вы предлагаете? Уступая капризам своей взбалмошной дочери, хотите заставить меня жениться?!

– Матвей Борисович, а что если она выполнит свои угрозы? Как жить с этим будем? И я, и Вы?

Мой глубокий вздох был ответом на ее вопросы.

– Откуда я знаю, что делать с Вашей сумасбродной дочкой? В психушку ее надо отправить. Пусть там ей мозги вправят. Может, одумается.

– Признаюсь, я и сама думала об этом. У нее просто навязчивая идея – выйти за Вас замуж. Может быть, это из-за беременности?

– Из-за дурости все это. Ведь она прекрасно знает, что я не люблю ее. Да и она вряд ли настолько влюблена в меня. Не верю. Ни одному ее слову не верю. И Вам не советую. Блажит она. Что-то не замечал я у нее суицидальных наклонностей. Наоборот, ей хочется взять от жизни все и сразу.

Не знаю, как эта женщина еще держится. Лично я опустошен. Мечтаю только о том, чтобы за ней поскорее закрылась дверь. И все. И не думать об этих сумасшедших. Иначе я сам сойду с ума.

– Елена Васильевна, - говорю тихо, спокойно, стараясь убедить ее, что пора заканчивать бессмысленный разговор, - ступайте домой. Поговорите с дочерью. Убедите ее дождаться рождения ребенка. А там видно будет…

Едва я заканчиваю фразу, как вся она вмиг преображается. В глазах надежда.

– Нет-нет, - предупредительно охлаждаю ее пыл. – Я ничего не обещаю. Просто надеюсь, что с рождением ребенка у Арины проснется материнский инстинкт. И она выбросит из головы всякую ерунду. Поговорите с ней по-хорошему, постарайтесь донести до ее сознания, что я не смогу жить с ней под одной крышей после того, что случилось с Ксюшей.

– Может быть Вы сами ей все скажете? – в голосе чувствуется страх перед встречей с дочерью. Крепко же та ее запугала.

– Нет уж, избавьте меня от встречи с Ариной. Я не смогу. Опять сорвусь и буду слишком резок. Не получится у нас разговор. А Вы – мать. Она выслушает Вас. И, будем надеяться, поймет.

Перед ее уходом даю визитку.

– Перезвоните мне, как все прошло… когда Арины не будет дома. Хорошо? Да, и еще, если Вы нуждаетесь материально, то обращайтесь. Я помогу, если что…