Подкидыши для Генерального

— Уверен, Ольга Сергеевна со всем справилась, — успокаивает меня Герман. — Тем более, у нее есть временная нянька, то бишь блудная мать. Она же к детям приперлась? Вот пусть отрабатывает. Дать ей сменить памперс — тут же убежит вприпрыжку.

Не могу не рассмеяться, несмотря на свои переживания. Картину Герман нарисовал презабавную.

— Ты еще тоже памперс ни разу не менял, — замечаю укоризненно.

— Справедливо. Обещаю исправиться, — ничуть не тушуется Шефер.

— Ловлю на слове! Ты голодный, кстати?

— Как дикий зверь.

— Тогда я сделаю для моего хищника завтрак.

— Супер! — легко шлепает меня по ягодицам. — Сегодня тебе уже не так страшно?

— Очень страшно! Пожалуйста, не напоминай о моих комплексах...

* * *

Маму нахожу в гостиной, она играет с близнецами.

— Доброе утро. Привет, мои сладкие, — целую поочередно Гришу и Мишу. Затем маму.

— Извини, пожалуйста.

— За что? — мама смотрит на меня укоризненно. Не успеваю ничего добавить, как ее прорывает:

— За то что решила согреть постель нашего хозяина? Как ты могла так поступить Арина? Разве я тебя так воспитывала?

Мои щеки малиновые от стыда. Я не подумала о том, что Агата так рано проснется и просветит маму первой, насчет наших с Германом отношений. Мне такое в голову не пришло!

— Герман сделал мне предложение о замужестве. Мы любим друг друга.

— Предложение? Серьезно? Ты ему веришь?

— Разве ты плохо его знаешь? Он когда-нибудь нарушал свое слово?

— Я не знаю Арина, — теперь мама выглядит очень растерянной. — У меня было ужасное утро. Разговор с Агатой было нелегко выдержать. Она билась в истерике, говорила, что из-за тебя ее выгоняют из этого дома.

— Она здесь?

— Нет, уехала. Сыпала проклятиями. Обзывала тебя, Германа. Угрожала, что отнимет детей. Подаст на опеку. Я очень расстроена. Она говорила про тебя такие жуткие вещи.

— Мне очень жаль, правда. Мне и в голову не пришло, что Агата рано проснется. Она обычно существует в другом режиме. Я понимаю, как плохо все выглядит. Очень неожиданно… но у нас был роман еще в Греции, мам. Мы встречались. Герман просил меня не уезжать.

— Надо же, как много вы от меня скрывали.

— Не специально, — вздыхаю. — Мне не о чем было рассказывать, кроме как о разбитом сердце. На тот момент Герман отрекся от детей. А я выбрала Гришу и Мишу. Я очень их люблю…

— Ладно, дочь, ты тоже меня прости. Мне не следовало говорить тебе всякое… пока ты не объяснилась. Теперь паршиво себя чувствую.

Обнимаемся крепко, сразу становится легче на душе.

— Мы собирались еще вчера признаться тебе. Герман хотел просить моей руки, и вот как получилось. На самом деле, я наоборот, просила его быть мягче с Агатой, но она во многом сама виновата. Вела себя вызывающе, когда мы вчера вечером приехали.

— Что же теперь будет, Арина, — мама начинает плакать.

— Все будет хорошо. Она не сможет отнять мальчиков, это бред. Они ведь ее даже не знают.

— Но она попытается. Она их биологическая мать. Будут судебные тяжбы, или как там это называется. Я даже не знаю. Думать об этом не хочу. Ведь это может отразиться на детях.

— Успокойся, пожалуйста.

Глава 31

— Что тут происходит? — в гостиную входит Герман. — Вы чего обе ревете?

— Агата уехала, — сообщаю ему. — Наговорила маме ужасных вещей. Сказала, что хочет забрать детей себе.

— Очень смешно. Учитывая, что она с ними и суток за все время не провела. Какие у нее могут быть шансы? Мечтать она может о чем угодно, но если сунется — ей же будет больно. Но я не хочу сейчас говорить об этом. Ольга Сергеевна, я понимаю, что это не может быть не очень подходящий момент. Вы вряд ли готовы, но я прошу руки вашей дочери. Мы любим друг друга и хотим быть вместе.

— Герман… это так неожиданно! Я, конечно же, не буду препятствовать, если вы оба любите друг друга. Могу лишь пожелать вам счастья, — смущенно отвечает мама.

— Спасибо, мамуль, — чмокаю ее в щеку. — Извините, я бегу готовить завтрак для своего мужчины! Он очень голодный.

Несмотря на вмешательство Агаты, все прошло довольно неплохо, поэтому порхаю по кухне в приподнятом настроении. Отгоняю тревоги по поводу угроз подальше. Не хочу сейчас об этом думать. После завтрака мы с Германом кладем близнецов в коляску и отправляемся на прогулку.

— Пожалуй, аллею нужно сделать более длинной. Чтобы можно было гулять еще дальше, — замечает Герман.

— Ты рассуждаешь как настоящий отец, это так приятно.

— Благодаря тебе я становлюсь лучше, — Герман притягивает меня к себе, начинает целовать, я вырываюсь — совсем рядом пост охраны, я все еще ужасно стесняюсь, что все узнают про наши отношения.

* * *

Сложно было поверить в то, что Агата на самом деле решится на противостояние с Германом, и тем не менее это произошло.

Мы погрузились в подготовку к свадьбе, совершенно позабыв об обиженной женщине, пока не пришли бумаги, сообщающие, что Агата подала на опеку.

— Поверить не могу, что она это сделала! Ведь призналась мне, что не видит себя матерью!

— Успокойтесь, Ольга Сергеевна. не нужно нервничать, — утешает мою маму Герман.

— Но что если у нее получится? Она ведь могла решить дело полюбовно, если уж так хочет иметь доступ к сыновьям. Разве бы вы не согласились с разумным графиком посещений?

— Ольга Сергеевна, ей не нужны дети. Агата хочет только денег.

— Теперь и я так думаю, — вздыхаю. — Хотя до последнего старалась не верить в ее черствость.

— Агата рассказала мне, когда приезжала, что очень плохо рассталась со своим мужчиной. Он сильно ее обидел, оставил без денег, — задумчиво говорит мама.

— Тогда откуда у нее деньги на суд? — недоуменно качаю головой.

— Видимо, нашла другого идиота, из которого будет сосать капитал для своего удовольствия, — жестко произносит Герман.

— Что ты будешь делать? — спрашиваю с тревогой.

— Найму команду юристов, и поставлю на место наглую бабу. Не переживайте. Занимайтесь детьми, подготовкой к свадьбе, ни о чем не беспокойтесь.