Подмена для Ректора
Шрифт:
«Считай, что это моя маленькая месть… За Гэба…»
«Как низко… господи, как же это низко и мелко…»
Его рука скользнула ниже, рисуя по животу круги… и еще ниже…
— Да не дергайтесь же, душечка! — раздраженно приказал доктор. — Я никаких хрипов не услышу с вашим елозеньем! Поднимите стетоскоп к правой лопатке, милорд…
«Рекомендую замереть, если не хочешь опозориться…»
«Рекомендую… не позорить меня!.. О… оххх…»
Пальцы его уже достигли цели и умопомрачительно медленно кружили по лобку, раздвигая мягкие волоски, пробираясь все глубже и глубже между складочек…
«Поздно, «душечка», я уже вошел в
«Боже… Обожеперестаньперестань… Пожалуйста, перестань… Гэб…»
Резко, будто наказывая меня, указательный палец скользнул в промежность, и я услышала насмешливое:
«Габриэль перестал бы… А вот Гэбу плевать…»
«Нет-нет-нет… я же… я сейчас… о… о да… о, как хорошо…»
Ткнувшись ему в грудь потным лбом, я отвечала на непрошенную, грубую, но такую желанную ласку мелкими, почти незаметными сокращениями мышц, больше всего не свете желая, чтобы мы оказались одни, чтобы я смогла расслабиться, осесть бедрами на этот наглый, ищущий палец… о боже, их там уже двое…
«Хочу тебя… так хочууу…»
«О да, детка…»
— Господа, да что ж такое!
— А ну надел котелок обратно! — рявкнул Габриэль, и я поняла, что мы были в секунде от разоблачения.
— Простите, ради бога! — стушевался доктор. — Уважаемый мэтр, не могли бы вы не отвлекать вашу жену мысленными разговорами… Не знаю, о чем вы говорите, но она явно нервничает, а я не могу расслышать ничего, кроме ее учащенного дыхания…
Мы оба замерли, не веря в то, что услышали. Габриэль медленно вытащил из меня совершенно мокрый палец и опустил вниз мою сорочку.
— Отлично… милорд… еще секундочку… — воспользовавшись относительным спокойствием, доктор слушал меня еще несколько секунд, потом дал понять, что он закончил.
Снял, с позволения господина ректора, с глаз котелок и проделал еще несколько несложных операций — померял мне давление, заставил покашлять, осмотрел горло и уши, и зачем-то ладони и пятки ног.
Наконец, заключил.
— У вас грипп, душечка. Обыкновенный, вирусный грипп — пока без осложнений и вполне вероятно, на нервной почве — как это часто бывает у… — он многозначительно поиграл бровями… — особ нашего с вами происхождения… Три дня постельного режима, не сбивать температуру, пока не подскочит до тридцати девяти, и вот это зелье для поддержки иммунитета…
— Стоп, стоп, стоп! — Габриэль вдруг опомнился. — Что вы имели в виду, когда сказали про… «мысленные разговоры»?
Доктор удивленно перевел на него взгляд.
— Что значит «что вы имели в виду»? Вы ведь Связанные, не так ли? Я может и отошел от дел, но не настолько, чтобы окончательно потерять нюх…
Не знаю, кто из нам побелел сильнее, но я нашла слова первой.
— Вы… вы смогли почувствовать, что мы… под Даамором?
— Почувствовать? — доктор вдруг рассмеялся высоким смехом, похожим на женский. — Да вы и впрямь молодожены… Как это мило… Но неужели вы не знали, что любая ведьма или маг… да что там маг… любой оборотень или вампир… учует Даамор за версту?
Глава 19
Учует за версту, учует за версту…
Я впадала в горячечное забытье, просыпалась, пила грог, который Габриэль все же приготовил, тут же сам выдув три четверти потрясающе вкусного алкоголя… Пыталась позавтракать принесенными в мой «номер» яйцами всмятку и тостом, а в моей голове продолжали кружиться роковые слова…
Если доктор не соврал — а раз сам почувствовал, значит не соврал —
мой отец рано или поздно узнает о том, что произошло. Как он отреагирует, сложно предугадать — возможно возмутится, возможно втайне обрадуется и будет потирать ручки. В любом случае, он устроит грандиозный скандал и потребует от господина ректора немедленно жениться на мне. Чем окончательно убедит Габриэля в том, что все это затевалось исключительно с меркантильными целями.Самое страшное во всем этом было то, что деваться нам с ним будет некуда. И, похоже, он понял это. И медленно, бокал за бокалом, напивался, глядя в огонь.
«Ты любишь меня?» — набравшись смелости, спросила я. Мысленно — так было легче.
«Не знаю. Как я могу знать, когда мы оба под этим долбанным Заклятьем?»
Я уткнулась носом в подушку. Потом укусила ее, чтобы не всхлипнуть.
«Спасибо за откровенность…»
Он поднял на меня сердитые, от алкоголя уже немного красные глаза.
— И сильно тебе помогла моя откровенность? Какого хрена ты все время лезешь в бутылку? Тебе легче сейчас стало?
Он встал, плеснул остатками коньяка в огонь. Тот вспыхнул, взвился длинным языком пламени — прямо в трубу…
— Понятия не имею, люблю ли я тебя! Точно так же, как раньше понятия не имел, хотел ли я тебя или был под твоим приворотом!
Я резко села в кровати, тут же чувствуя головную боль и головокружение.
— Ты никогда не было ни под каким приворотом!
— Знаю! Теперь знаю! Но теперь-то я под другой хренью! И ты, кстати, тоже! И для того, чтобы понять, как именно мы друг к другу относимся — сами! по себе! — эту хрень надо снять! А снять ее можно только…
Он неожиданно замолчал.
Поставил стакан на стол, вышел из комнаты через вторую дверь — ведущую в палисадник… и через секунду я услышала «бах»! «бах»! «бах»! И громкий треск рассекаемых дров.
Дав, наконец, себе волю, я громко, захлебываясь, заревела в подушку — даже немного повыла, как накануне Арвин. Так и уснула — всхлипывая, зарывшись головой в насквозь промокшую наволочку…
— Тшш… Ну что ты… не плачь… Тшш…
— Что… что случи… — я дернула ногой, выкарабкиваясь из совершенно дикого, страшного сна, где меня преследовали три ведьмы из Анклава верхом на своих полуголых мужчинках.
— Ты плакала… и кричала — во сне…
Аа… вот оно что… Шмыгая носом, я повернулась к Габриэлю, и он поднял руку, подставляя мне плечо.
— Успокойся… это просто сон… злой и дурной сон…
Я успокоилась, и долгое время мы лежали молча, ни о чем не думая, просто наслаждаясь тем, как идеально совпадают все выпуклости и углубления наших тел.
А потом вдруг он выдал, заранее придерживая меня, чтоб не подскочила в возмущенном изумлении.
— Я хочу, чтобы мы поженились, Элайза. Завтра же. Или… как только выздоровеешь.
Я действительно взбрыкнула — взвилась над кроватью, и уже открыла было рот, чтобы высказать ему все, что я думаю по этому поводу — он хочет?! хочет?! После того как заявил, что не любит меня?! Но он будто ждал этого, заранее подготовив все аргументы. Взяв мое лицо за подбородок, заставил меня посмотреть на него и затихнуть.
— Мы поженимся, Эль, потому что у нас нет иного выхода. Понимаешь? Нет. И мы должны выбрать из двух зол меньшее. И еще… Я приказал привезти сюда кое-какие книги из своего личного архива, пока ты спала, и кое-что в них… обнаружил.