Подобно тысяче громов

– Антон нашел торговца наркотиками, который продал марку убийце, - говорит Сидор.
– Я этого торговца допросил, и он назвал имя своего клиента.

Вот и все, думаю я. Сейчас все закончится. Не следует возвращаться на место любви. Но как быть, если место любви - это место твоего преступления?

***

– Антон нашел торговца наркотиками, который продал марку убийце, - сказал Сидор.
– Я этого торговца допросил, и он назвал имя своего клиента.

Когда он успел? подумал Антон. Я ведь рассказал ему про Зубова только два дня назад, Зубов уже был мертв. Или он узнал от кого-то еще? Или сам знал Зубова? И в этот момент Поручик вскочил и заорал:

– Перестань нас разводить! Что значит "Антон нашел торговца, и торговец сказал"? А если это с самого начала подстроено? Антон привел своего приятеля, тот назвал какое-то имя. Сколько надо заплатить наркоману, чтобы он назвал мое имя? Или Ромкино? Да чье угодно!

– Мне никто не платил, - крикнул Антон.
– Меня попросили найти дилера, я нашел, все!

В этот момент он верил: он действительно нашел Зубова и доказал, что тот продал марку убийце.

– И кто же был тот дилер?
– крикнул Альперович, в то время как Поручик орал Сидору: не держи нас за лохов!

– Его звали Дима Зубов, - сказал Антон, вставая.

– А откуда мы знаем, что этот Зубов говорит правду?
– подал голос Роман.

– Мне он ничего не говорил, - сказал Антон.
– Он с Владимиром разговаривал. Но я знаю, кто покупал у него кислоту.

Взглянув на Сидора, Антон увидел: что-то дернулось в его лице. И понял, что Сидор блефовал. Никогда не встречался с Зубовым, никогда с ним не беседовал, просто поверил в связь убийства дилера и смерти Жени и разыграл спектакль, надеясь спровоцировать убийцу.

– Его знание, - сказал Роман, - никому не нужно. Я и так вам скажу, как было дело.

Слава богу, подумал Антон, не придется никого закладывать.

Роман встал.

– Лерка приехала сюда из Англии, сразу положила на меня глаз. Провернула это дельце с маркой, освободила себе место, а потом снюхалась с Антоном, и он, как дурак, помог ей замести следы.

– Что значит "снюхалась"?
– спросил Поручик.

– "Снюхалась" в наше время означает "еблась", - ответил Роман.
– Хотя вообще-то я им свечку не держал. Но я тоже не мальчик - видел, как они друг на друга смотрели, когда я их встретил у Петлюры.

– Стрелки переводишь?
– спросил Альперович Рому, но Антона уже охватила паника. Случилось то, чего он с самого начала боялся. Версия Ромы была настолько убедительна, что Антон сам готов был в нее поверить. Круг замкнулся, Лерка, первая подозреваемая, все-таки оказалась убийцей. А он невольно стал орудием в ее руках, а сейчас его принесут в жертву на алтарь дружбы: Лерку-то они смогут простить, его - никогда. Он не выйдет из этого дома.

– Во-первых, у Петлюры мы встретились случайно. Это Роман был с Лерой, а не я, - попытался оправдаться Антон.

– А во-вторых?
– спросил Сидор.

– А во-вторых, - раздался голос Лени Онтипенко, - марку принес я.

Он тоже встал, свесив живот над столом. Теперь только Лера и Альперович продолжали сидеть.

– Я привез сюда марку - продолжил Леня, - и передал Жене. Я спрятал марку тут, в доме, и написал ей записку, объяснил, как найти.

– Это была та самая записка… - сказал Антон.

– … да, со стихами про цветик-семицветик и алхимическим знаком. Антон видел ее в день Женькиной смерти, но я забрал у него и выкинул. Думаю, она и сейчас где-нибудь в комнате валяется.

– Но разве… - начал Антон.

– Но я не хотел убивать Женю!
– внезапно закричал Леня, - я не хотел этого. Я ее любил! Мы любили друг друга! Я думал, это поможет ей уйти от Ромки. Даст ей силы! Энергию!

– Ну вот, - сказал Роман, садясь, - двумя тайнами меньше. Теперь мы знаем, кто был ее любовником и кто ее убил.

– Что я был ее любовником, знала каждая собака!
– закричал Леня.
– Только ты мог думать, что она тебе верна!

Роман снова вскочил.

– Я думал, она мне верна? Я думал, она спит со всеми по очереди! Потому что она была последней блядью всю свою жизнь…

– Не смей о ней так!… - крикнул Леня и, развернувшись, бросился прочь. Антону показалось: он слышит рыдания.

– Действительно, - сказал Альперович, взяв Рому за руку, - не надо о ней так. Она умерла, а мы все ее любили.

– Это я уже заметил, - буркнул Рома и сел.

– И что мы теперь будем делать?
– спросил Альперович, обращаясь ко всем, но прежде всего - к Сидору.

– Сидор позвонит в колокольчик, поднимутся братки со стволами и свершится правый суд, - сказал Поручик, и Антон почему-то подумал о чекистских подвалах и призраках мертвых особистов, по звонку встающих из-под земли, держа наготове свои маузеры.

– Я помню, мы говорили, виновный должен уйти… - сказала Лера.

– Когда я говорил "должен уйти", я думал, это несчастный случай, - сказал Сидор.

– Но он же сам сознался, - сказала Лера.

– Когда его к стенке приперли.

– Если уж на то пошло, к стенке приперли не его, а Лерку, - сказал Поручик.

– Меня?
– крикнула та.
– Fuck youЯ тут вообще ни при чем. Это все ваши мужские игры во власть. Дать женщине наркотик, чтобы подчинить ее своей воле! Можно ли придумать лучшую метафору…

Грохот выстрела прервал ее.

***

Лепесток седьмой

Август, 1994 год

Семь комнат выходят в холл, семь дверей, над каждой - выбитая в камне пиктограмма. Понятия не имею, чего значит, говорит Сидор, ну, вот это спермотазоид, это яйцеклетка, а остальное - понятия не имею. Круглый стол посредине холла, семь стульев. Семь человек. Они знают друг друга всю жизнь.

– Это Марс и Венера, - говорит Лера, - и другие планеты. Плюс Солнце и Луна.

– Алхимическая символика, - поясняет Альперович.
– Я же сказал: первый хозяин был масоном.