Подруга плохого не посоветует
Шрифт:
— Ты мой кумир! — не удерживаюсь от смеха.
— А, то! Пойдем уж, радость моя, приблудная.
Глава 14
На следующей неделе, в среду, когда рабочий день уже подходит к концу, раздается телефонная трель. Вздрогнув, с опаской смотрю на экран. В последнее время я вообще боялась звонков. Дело в том, что мне названивал дорогой муж. Упорно названивал, сообщениями закидывал. Ругался, угрожал, просил, снова ругался.
Я его добавила в черный
Ладно, хоть встречи не ищет, наверное, слишком ленив для этого, или все еще ждет, что сама вернусь с повинной.
Женька бесится, порывается отправиться к Стасу и поговорить с ним по душам, а я его не пускаю. Только мордобоя не хватает между этими двумя верзилами. Что один, что другой, когда разозлятся — вообще без тормозов, а тут инстинкты собственника играют во всю и в каждом.
Один никак не отпускает, не понимая, что все закончилось и обратной дороги нет, а второй рвет и мечет от того, что прошлое никак не хочет остаться в прошлом. И я между ними такая красивая стою, мычу невразумительно.
Хотя почему мычу? Я тоже решительно настроена. Заявление на развод подала. Сердечко, конечно, дрогнуло, когда заветную подпись ставила. Нет, не потому что со Стасом расставаться не хотелось. Здесь никаких вопросов — мысленно я с ним уже рассталась и начала забывать, вернее уже почти забыла. Просто ставя подпись, понимала, что сжигаю за собой мосты, отказываюсь от прежней жизни. Теперь все будет по-другому.
Первый день после переезда к Жене я откровенно не знала, куда себя деть. Все не мое, чужое, непривычное, а потом осваиваться начала, обживаться. И уже через пару дней самозабвенно подбирала покрывала в тон шторам. Майоров только смеялся, наблюдая за тем, как я переделывала его холостяцкую берлогу в уютное гнездышко. Ворчал. Не серьезно, в шутку, и при этом физиономия такая довольная была, как у сытого кота.
Подойдет, бывало, в охапку схватит, прижмет к себе и стоит, а мне так хорошо в этот момент, что рядом: что дыхание его чувствую, биение сердца. И все внутри наполняется ощущением правильности. Все так, как надо. Так как должно быть. Мое место рядом с ним.
Ладно. В сторону лирику!
На экране высвечивается Валера. В недоумении хмурюсь. Вот уж кого не ожидаю услышать, так это ее. Думала, наши с ней пути разошлись навсегда. Но у судьбы как всегда свои планы, свои гениальные задумки.
— Слушаю, — получается резко, отрывисто.
Она молчит, только ее нервное дыхание слышно.
— Лер? — в душе недоброе предчувствие.
— Привет, — голос тихий, совсем на нее не похожий, и я чутьем понимаю, что она ревела. Не по-королевски, роняя крупные бриллиантовые слезы, а по-обычному, по-нашему, по-бабски.
— Что случилось?
— Да, — она заминается, потом вздыхает тяжело, — ничего. Все нормально. Я просто… это… случайно набрала.
— Что врешь-то? — однозначно врет, неудобно ей, что мне позвонила.
Снова молчание, и мне становится еще тревожнее.
— Лера, не молчи! — мягко, но наставительно.
— Ко
мне Стас приходил, — признается она так горько, что волосы на руках шевелятся.— Зачем? — чувствую, не для того, чтобы присунуть по старой памяти.
— Да, просто так, — снова заминается, — ладно, извини, что отвлекла.
— Лера!
— Все нормально.
Знаю наверняка, что нифига не нормально. Не стала бы она мне звонить, если бы у нее все хорошо было.
— Что он сделал? — у меня даже голос от волнения осип.
— Ничего, — снова врет, и теперь я это слышу.
— Ты где сейчас?
— Что? — она растерянная, какая-то жалкая.
— Я спрашиваю, где ты сейчас находишься?
— До… дома, — заикаясь, произносит Лера.
— Адрес.
— Чего?
— Адрес говорю, давай.
— Зачем, — пищит, как маленькая и напуганная.
— Затем, приеду сейчас.
— Нет-нет, не надо! — в голосе паника. — Лика, не обращай внимания. Я вообще не понимаю, зачем тебе позвонила.
— Адрес давай! — кричу на нее.
— Комсомольская 10, квартира 185.
— Все. Жди, — вешаю трубку.
Я наверное дура, раз в такую авантюру ввязываюсь. Вот, казалось бы, не наср*ть ли, что там творится у нее, но отмахнуться не получается. Муж все-таки мой, хотя уже почти бывший, и я какую-то ответственность за его поступки чувствую. Блин, синдром курицы-наседки во мне не искореним.
Но ехать к ней сломя голову стремно. Поэтому звоню единственному человеку, который был еще более безумным, чем я, и всегда был готов найти приключений на свою пятую точку.
— Наташ, — воплю в трубку, только подруга лениво отвечает:
— Да, — прошамкала она и что-то отпила.
Опять хомячит!
— Что делаешь?
— Ничего. Сижу, ем.
— Собирайся и приезжай ко мне на работу!
— Зачем? — недовольно протягивает она.
— К Валере поедем! — бодро заявляю я.
Натаха аж давится, долго кашляет, а потом сипит в трубку:
— Морду бить?
— Нет. Там проблемы возникли, надо глянуть.
Конечно же, дражайшая подруга догоняет, что пахет приключениями, поэтому, ни секунды не раздумывая, бросает:
— Жди! Уже лечу!
Лети, лети, цапелька моя громкоголосая!
Тем временем я заканчиваю дела, навожу порядок на рабочем месте и, собравшись, спускаюсь вниз.
Как раз в этот момент к крыльцу офисного здания, где работаю, подкатывает Наташа на своей адской колеснице. Ярко-зеленой, прямо вырви глаз, усеянной ржавыми пятнами, скрипящей на все лады, шестерке.
Ломаться и строить из себя королеву некогда, поэтому я быстренько сажусь на переднее сиденье, искренне надеясь, что никто не видит, как в эту колымагу забиралась.
Натаха свою машинку любила и иначе как Изольдой не называла, искренне считая, что никакие Феррари и Ламборджини и рядом не стояли с этим чудом советского автопрома.
— Зачем мы к ней едем? — сурово уточняет она, не скрывая боевого настроя.
— Она мне звонила, — признаюсь, спешно накидывая ремень безопасности, — какая-то странная. Ревела.