Подружка

Когда проэкзаменовали всех девочек, красивая преподавательница зашла к нам в класс и попросила тишины. Мы все умолкли и напряженно воззрились на Красавицу.

– Итак, по итогам испытания у нас поступили все пришедшие девочки кроме одной, а именно Марии Соколовой, – Красавица посмотрела в сторону Машкиной мамы, радом с которой, с краю, притулилась на дополнительном стуле Машка. – У Маши кость очень широкая, – пояснила она, – мы не можем ее взять.

Далее Красавица стала называть баллы за первый этап поступления. Несколько девочек имели стопроцентные данные, я же набрала всего восемьдесят. Меня это удивило. Мне казалось, что я стопроцентно гожусь в балерины. Однако я не очень расстроилась, потому что после меня назвали девочек, у которых было и семьдесят пять баллов, и семьдесят.

Машка в это время горько рыдала, уткнувшись в ладони, а ее мать, поджав губы, презрительно смотрела по сторонам, гладя несчастную свою дочку по голове.

Я сидела возле мамы с другого угла парты, и то и дело поглядывала на растрепанную, красную, судорожно всхлипывающую Машку. Но на что она рассчитывала? Зачем она пришла сюда без приглашения? Зачем ее мама пошла у нее на поводу? Ведь видно же, что Машка не подходит для балета.

Красавица в это время зачитывала баллы за чувство ритма и артистизм. И здесь у меня не было ста процентов, в отличие от некоторых. Но почему? Хотя жаловаться мне было не на что. Я поступила, и буду здесь заниматься. А вот бедная Машка неутешно рыдает… Но куда ей, с ее комплекцией в балет?

– Ну все, девочки, я вас поздравляю с поступлением! – напоследок поздравила нас Красавица. – Жаль, конечно, что ни одного мальчика нет у нас в этом году… Ну что ж? Будем без мальчиков. Да и из вас, сегодня поступивших, много отсеется. Не без этого…

Я тревожно переглянулась с несколькими девочками и подумала, что лично я отсеиваться не собираюсь. Может быть, из них кто-то и уйдет со временем, но не я. Однако мне показалось, что точно так же подумала сейчас каждая из нас.

– … Отдыхайте до осени, а Ворониной, Шубиной, Кислициной и Поповой нужно за лето похудеть…

Услышав среди названных фамилий свою, я снова неприятно удивилась. Мне худеть? Неужели у меня избыточный вес? Я же нормальная! У меня все в норме! Это Машке надо худеть, а мне зачем?

– Мама, разве я толстая? – спросила я по дороге домой. – Зачем мне худеть?

– Для жизни ты нормальная, но для балета крепковата. Теперь придется во всем отказывать себе. В балете так. Диеты, полуголодное существование… Может быть, не пойдешь ты туда? Зачем тебе все это?

– Нет! Нет! Я хочу! Меня взяли, и я похудею! Я похудею!

– Ну и хорошо. Я сама, если честно, рада, что ты поступила. Балет – это так красиво! Помнишь, мы с тобой ходили на «Жизель»?

– Конечно, помню! И «Лебединое озеро» тоже помню.

– «Лебединое озеро»? Ты же совсем маленькая была. Тебе лет пять было.

– Ну и что! Я как раз тогда и захотела стать балериной.

– Я помню, как ты после того балета на носочках по квартире ходила.

– Вот-вот!

– А куда Машка с мамой делись? Что-то их не видно.

– Не знаю… – я посмотрела по сторонам, оглянулась назад. Машки и ее мамы нигде не было. – Может быть, они пошли по своим делам?

– Может…

Мы шли по одной из центральных улиц города. Здесь было много старинных зданий, и мне нравилось смотреть на мощных каменных атлантов, державших крыши зданий, нравилось разглядывать львов на фронтонах. Магазинчики, бутики, уютные кафе и рестораны… Мы шли по весеннему, солнечному городу, деревья шелестели нежной, еще клейкой листвой, повсюду свистели птицы, и нам было радостно. Я поступила в колледж искусств на хореографическое отделение! Красота! Жаль, конечно, Машку, но что ж поделаешь? Разве могло быть иначе? Сразу было понятно, что она совсем не балетный человек. Но я! Я буду там учиться! Балет – это сказка! Это воздушный мир из фей и красивых нимф, и я теперь буду причастна к этому волшебно-прекрасному миру! Ура!!!

Ночью я проснулась от того, что в комнате горел свет, а мама рылась в столе с документами.

– Паспорт пропал! – сообщила она мне, увидев, что я, щурясь сонными глазами, смотрю на нее. – Его нигде нет! Я все перерыла! Где он? Куда делся? Я делала с него ксерокопию, а потом что? Куда он делся потом?

В одной ночной рубашке, лохматая, мама была чрезвычайно взбудоражена. Но мне было не до паспорта. Я хотела спать, и потому сунув голову под подушку и натянув сверху еще и одеяло, снова забылась сном…

Проснулась я уже утром. В окно весело светило солнце, в комнате благодатно пахло ладаном. Я сдернула с себя одеяло, потянулась, не сразу заметив стоящую у икон маму. Она усердно молилась, вперив полный мольбы взгляд на икону святой праведной Матроны. Раньше мама и меня заставляла молиться по утрам и вечерам, а еще и перед едой, и после еды. Но потом она заявила, что когда молится на пару со мной, то не чувствует благодати, не чувствует общения с Богом, и стала молиться без меня. Мне же от этого было только лучше. Я и сама не хотела выслушивать длинные молитвы и как-то вникать в них.

– Сейчас пойдем в полицию заявление писать о потери паспорта, – закончив молиться, мама присела на кресло. – Давай завтракай, и пойдем, а то боюсь, что кто-нибудь специально украл мой паспорт, чтобы кредитов набрать.

Я позавтракала, и мы отправились в районное УВД. Чтобы сократить путь свернули с оживленных улиц во дворы, а потом пошли через овраг. Здесь было тихо, летали бабочки. За ветхими заборами тут и там, вразнобой, стояли покосившиеся домики. Я пыталась заглянуть за заборы, но ничего интересного не видела. Дворы либо были забиты бурьяном, либо вытоптаны. Между домиками кое-где текли канализационные ручейки, валялись кучки мусора.

Отойдя немного подальше от этих захолустных и унылых домов, мы пошли по тропинке среди высоких деревьев, потом вышли к небольшому, поддернутому мутной пленкой болотцу, перешли через него по широкой доске. На берегах болотца прыгали многочисленные маленькие, только что выведшиеся из головастиков жабята. В другое время я бы с удовольствием принялась ловить этих милых малышей, но сейчас мы очень спешили. Мама потеряла паспорт. Она шла впереди меня, прижимая к груди икону святой Матроны и то и дело повторяла:

– Матронушка, миленькая, я так на тебя надеюсь! Помоги мне найти мой паспорт!

Тропинка снова повела нас через деревья. Кругом росли лопухи, и я подумала, что надо обязательно как-нибудь наведаться сюда вместе с Вовкой и Машкой. Им здесь очень понравится. Жабят маленьких половим, головастиков, по деревьям полазаем. Для нас тут настоящий рай!

– Так, дочка, стоп! – остановила меня мама у большого толстого дерева. – Что это я одна молюсь, когда ты тут рядом? Давай вместе помолимся, чтоб молитва сильней была!