Подружка
Шрифт:
– Почему? Если тебе так уж хочется… Просто понимаешь, ты ведь вся в меня, а у меня плечи, грудь… – мама опустила глаза на свой пышный бюст. Если у тебя такая же грудь вырастет, то как ты будешь с этим всем… там легкость нужна.Гл
– Да будет у меня легкость! Я ж на диете сидеть буду!
– Это тяжело… А у тебя всегда был хороший аппетит.
– Ну мам! Вдруг у меня и не вырастет никакой груди и с весом будет все в порядке, а я не попробую стать балериной и потом жалеть буду всю жизнь!
– Ну хорошо. Давай попробуем, раз уж ты так настроена, – согласилась мама.
– Ура!!! Ура!!! Я стану балериной!!! –
И теперь, после утомительной службы, глядя в голубое весеннее небо и слушая радостный перезвон колоколов, я испытывала настоящее чувство облегчения от того, что уйду из православной гимназии, что мне не придется больше стоять на этих длинных службах.
Глава 5
Поступление на хореографическое отделение проходило в два этапа. На первом этапе оценивалась гибкость и физические данные, на втором чувство ритма и артистизм.
По пять человек нас вызывали в балетный зал и там, на полу, мы демонстрировали перед хореографами свои шпагаты, мостики, тянули подъем, выворачивали стопы. Все это проделывали мы в майках и трусах. Оценивали нас те самые две женщины, что приходили в подростковый клуб на гимнастику. Меня удивило, что из всех девочек, отобранных ими тогда, поступать пришли только три, и то одна из них не была отобрана, а пришла сюда самовольно. Это была моя подруга Машка.
– Разве тебя тоже отобрали? – удивилась я, увидев ее в сопровождении матери.
– Неа! Но я тоже хочу в балет! – большая и крупная, она выглядела странно среди худеньких девочек.
Своей очереди на экзамен мы ожидали в обычном классе с партами. Родители сидели здесь же. Наши с Машкой мамы сели вместе за одну парту и в волнении что-то говорили друг другу, а мы носились вместе с другими девочками по классу.
Я совсем не волновалась. Вся обстановка казалась мне праздничной. Мы пришли поступать на балерин, и были уверены, что поступим. Даже Машка была уверена. Она носилась то за мной, то от меня, и я, глядя на ее крупную фигуру, никак не могла представить ее балериной.
В класс зашла какая-то женщина в очках и объявила, что родители должны дать ей ксерокопии своих паспортов, и заполнить несколько бланков. Мама бланки заполнила, а потом выловила меня, уже изрядно потную и красную от бега, и сказала:
– Я отойду ненадолго, до ксерокса добегу! – ее глаза лихорадочно блестели от волнения, как будто это она должна сдавать экзамен, а не я.
– Хорошо, беги! – ловя рукой Машку за бок, сказала я.
– Ты давай тут не очень носись, а то вдруг тебя вызовут, а ты не услышишь!
– Хорошо!
Мама ушла, а мы с Машкой продолжили гоняться, пока нас не позвали на экзамен.
Вместе с еще тремя девочками мы зашли с Машкой в зал, разделить до трусов и маек, а потом по одной выходили вперед и гнулись, и ломались, как от нас требовали. Большая Машка вызвалась первой. Она вышла и начала тянуться в шпагатах, выворачивать ноги. Я смотрела то на ее полные ляжки, то на лица женщин, принимавших экзамен. Та, что постарше, с красными волосами, сделала круглые глаза и выразительно хлопала густо намазанными ресницами. Своим ярким макияжем и сверкающей кофточкой она снова, как и в первый раз напомнила мне попугая. Вторая женщина была настоящая красавица. Было видно, что она уже немолода, но возраст как будто даже красил ее.
Машка делала
все очень хорошо. Гнулась, выворачивала ноги – все у нее получалось. Она старалась втягивать живот, выпячивала грудь вперед, но все равно вместо балерины она походила на пивную бочку. Ее ножищи и ручищи казались неприличными в этой обители изящного искусства.После Машки вышла я. Продемонстрировав с легкостью все, что было нужно, я ушла под одобрительные взгляды хореографов.
– Хорошая девочка, – сказала мне вслед та, что была красавицей, а Попугай благосклонно кивнула и пометила что-то у себя в блокноте.
Мы вернулись в класс как раз в тот момент, когда моя мама, запыхавшаяся и красная, возвращалась с отксерокопированными документами.
– Ну что? Тебя уже смотрели? – бросилась она мне наперерез.
– Да! – беззаботно воскликнула я, уворачиваясь от хватающей меня Машки.
– Ну и как?
– Нормально!
– А что сказали?
– Сказали, что я хорошая девочка!
– Правда?! – в маминых глазах сразу же вместо волнения и беспокойства возникла радость. – Так и сказали?
– Да!
Веселая Машка в этот момент поймала меня и поволокла куда-то вперед, к доске. Какая она сильная!
А мама, проводив меня довольным взглядом, пошла относить документы. Здешняя завуч, проверяя у мамы все заполненные бланки, увидела, что я пришла сюда из православной гимназии, и удивленно воскликнула:
– Это вы из православной гимназии?! Оттуда?! Сюда?! – это было сказано таким тоном, как будто меня из монастыря привели в вертеп.
– Да, – кивнула мама, – а что?
– Да, собственно, ничего… Просто из православной гимназии… Такого у нас еще не было.
На следующий день нас ждал очередной этап поступления. Нам нужно было прохлопать в ладоши определенный ритм и станцевать под музыку танец. Для нас с Машкой все это было как будто бы игрой. Я даже почти не волновалось. Прохлопать ритм мне было легко, станцевать тоже. Правда, я забыла, что нужно улыбаться во время танца. На гимнастике нам всегда говорили, чтобы мы на выступлении улыбались, и я всегда старалась тянуть рот в улыбке, а тут что-то совсем забыла об этом. С серьезным лицом я танцевала перед тремя преподавательницами. Две из них были те же, что и вчера, а третья была какая-то незнакомая женщина. Попугай смотрела на меня скептически, а остальные благосклонно. В самом конце танца я вспомнила про улыбку и наконец-то улыбнулась. Преподаватели, кроме Попугая рассмеялись, а та, что красивая снова сказала, что я хорошая девочка.
Окрыленная их одобрительным смехом, я влетела в класс, где в волнении ждала меня мама.
– Все! Я сдала!
– И как? Все нормально?
– Нормально!
– А Машу ты не видела? – спросила меня Машкина Мама.
– Она должна была идти после меня! Сейчас! – я побежала вон из класса, выскочила в коридор и понеслась обратно к балетному залу, где проходил экзамен. Приоткрыв дверь, я заглянула внутрь и увидела, как Машка залихватски с роскошной улыбкой на лице вытанцовывает веселенький танец. Артистизм так и пер из нее. Я даже засмотрелась. И улыбается, и вся так прямо и светится, вся в танце, будто больше ничего не существует. Настоящая танцорка, несмотря на свою крупную комплекцию. Преподаватели глядели на нее с изумлением, и я подумала, что Машка им понравилась.