Подсолнух

– Зачем ты, вообще, сбежала опять? – развела руками в воздухе Арина и уставилась на дочь. – Я же тебе обещала, что в августе ты к нему поедешь! Я бы тебя отвезла и привезла. И без всех этих приключений.

– До августа еще целый месяц! Я отца полгода не видела!

Арина гневно закатила глаза, но ничего не сказала, снова скрестив руки, только сильнее. Лада тоже насупилась и отвернулась к окну, за которым стояла кромешная тьма.

– Ладно, рассказывай, – успокоившись, произнесла женщина.

Лада пару секунд мешкала, хмурясь, но потом начала повествование. Вскоре она уже говорила так же эмоционально, как до этого в машине с Павликом, описывая мельчайшие подробности. Арина ее часто перебивала возмущенными вопросами, но, не получая ответы, продолжала слушать.

– Вот ты дура малолетняя! – вскричала женщина, когда Лада закончила рассказ. – А если бы ты одна была? Сейчас бы валялась где-нибудь в канаве, не факт, что живая! Да как, вообще, можно быть настолько легкомысленной?!

Мать кричала кому-то в потолок или выше, вздымая руки к небу. Дочь смотрела на нее, со слезами на глазах, и сутулилась в попытке сжаться до сингулярности.

– К незнакомым парням! Садиться в машину! Ночью! Ты, Татьяна, конечно, тоже молодец!

Арина резко повернулась к девушке, которая выпучила испуганные глаза.

– С одной стороны, конечно, хорошо, что ты с этой дурой поехала! Но сама-то как не сообразила? А вдруг бы не удалось спастись? Вы чем, вообще, думаете? Вагинами вместо мозга?!

– Вагиной обычно ты думаешь! – воскликнула с дерзостью и обидой Лада. – А я, может быть, почти влюбилась!

Женщина просверлила дочь разъяренными глазами, застыв в неестественной позе, сжимая кулаки, будто готовилась ударить. Татьяна снова напряглась. Лада совсем ссутулилась, скрестив под грудью руки, и отвернулась к окну, не желая видеть озлобленное лицо матери. Та вся покраснела от гнева, но через пару минут в молчании и оцепенении успокоилась. Она прошла за стол и громко села в кресло, положив руку на подлокотник и приложив пальцы ко лбу.

– Ладно. Таня, спасибо, что спасла эту глупую.

Татьяна тут же подняла взгляд на Арину, но та закрыла глаза, водя пальцами по лбу, будто разглаживала морщины, которых и так не было видно.

– Как я могу тебя отблагодарить?

– Не знаю, – растерялась девушка. – Мне ночевать негде.

– Я уже пригласила ее переночевать у меня, – все еще с обидой выговорила Лада. – Еще до этого… всего.

– Ну, что ж, Павел вас отвезет тогда.

Она вызвала его по телефону. Через минуту он появился в проеме дверей. Лада с Татьяной быстро поднялись с дивана и направились к нему.

– Таня, ты подумай. Утром поговорим, – сказала им вслед Арина. – Я не люблю быть неблагодарной. Может быть, я тебе чем-то смогу помочь.

Она хмыкнула, пожав плечами, и в следующий миг уставилась в светящийся монитор, кажется, сразу забыв о дочери, Татьяне и помощнике.

Пока они выходили из клуба, Павлик спрашивал Ладу о том, как сильно ругалась мать. Та отвечала неохотно, отмахивалась и отшучивалась. На обратном пути Татьяна еще раз посмотрела на танцовщиц гоу-гоу. Рыжей уже не было. Теперь танцевали две длинные азиатки модельной внешности в гипертрофированной форме корейских школьниц с более короткими юбками и прозрачными блузками. Милые лица девушек заманчиво улыбались всем. Татьяна позавидовала здоровью их кожи, которая казалась идеально гладкой, чистой и почти белоснежной. Долго понаблюдать за ними не удалось, потому что Лада потащила ее за руку к выходу.

Их квартира находилась недалеко от клуба, в престижном районе в кондоминиуме премиум-класса со шлагбаумом, постом охраны и консьержем. Павлик довел их до лифта, обнял Ладу на прощание, а Татьяне пожал крепко руку и удалился на улицу. Девушки поднялись на лифте на десятый этаж и вошли в одну из трех железных дверей. Просторную квартиру явно обставлял профессиональный дизайнер. Во всех видимых комнатах в зеркалах и на глянцевых поверхностях играл свет. В квартире часто убирались, потому что не было даже пыли. Все элементы декора и мебель специально подбирали для сочетаемости, но здесь очень не доставало уюта.

– Проходи, не стесняйся, – радушно сказала Лада, закрывая за собой дверь.

Осмотрев широкую прихожую, отделанную бежевой плиткой и мозаикой, Татьяна лишний раз убедилась, что такой вариант ночевки гораздо лучше, чем какой-нибудь хостел и, тем более, дождливая улица. Она сделала несколько неуверенных шагов вперед. Лада скинула пиджак Павлика на велюровый пуф и прошла по длинному коридору в ванную за стеклянной матовой дверью. Татьяна последовала за ней. Из коридора в разные комнаты вело несколько дверей. Все они были глухими, только кухонная – наполовину стеклянной.

– Чур, я первая в душ! – воскликнула Лада.

В ванной приятно пахло чем-то цитрусовым. Девушка сразу вспомнила любимый лимонный пирог, что часто готовил отец, и чуть не заплакала, вовремя зажмурившись и сжавшись от боли в груди. Приступ отчаяния прошел через несколько секунд. Она еще раз умыла лицо холодной водой и тщательно вымыла руки кремовым жидким мылом, пахнущим миндальным молочком. Уровень комфорта в этой квартире был несравним даже с уровнем домашнего уюта, тщательно создаваемого отцом. Но Татьяна остановила себя на мысли, что теперь у нее не было дома, лимонного пирога и отца.

– Ладно, ты там посиди где-нибудь. Че найдешь в холодильнике, все можешь есть, – гостеприимно проговорила Лада, почти выталкивая Татьяну из ванной. – Фу, я такая грязная! Мне не терпится принять душ.

Последние слова она произносила уже за закрытой дверью. Татьяна улыбнулась и отправилась на кухню, которая оказалась, скорее, кухней-гостиной с выделенными отдельно зоной для готовки и зоной для отдыха с диваном и мягкими стульями вокруг круглого стола. Татьяне не хотелось здесь ничего трогать, чтобы не испачкать. Но живот урчал неистово, ибо ела она в последний раз часов десять назад, поэтому она первым делом заглянула в двухкамерный холодильник.

Раздавшиеся запахи еды пробудили зверский аппетит. Ей захотелось, не глядя, набрать с десяток контейнеров, в которые была разложена приготовленная еда, и опустошить все до единого, но, вспомнив, что она в гостях, Татьяна остановила себя и начала по очереди разглядывать ланч-боксы, пытаясь по полупрозрачным стенкам понять, что хранится в каждом. В трех первых кто-то порционно разложил одно и то же блюдо: гречку с овощами и курицей или индейкой. Второй ряд контейнеров содержал овощные салаты с сыром. В третьей партии хранились разрезанные на дольки фрукты. Кажется, в этой семье делали себе заготовки еды на несколько дней вперед. Вряд ли это делала Лада, поэтому, наверняка, Арина. Татьяна тут же отпрянула от контейнеров, боясь их трогать, чтобы не угодить потом под шквал недовольства хозяйки.