Подставленный
Шрифт:
– Готовь к трем, чтобы к пяти быть в городе, – с видимой неохотой распорядился Шабанов.
После обеда начался сильный дождь. Рыгая от сытости, бизнесмен быстро, насколько позволял увесистый живот, нырнул в машину.
– Давай осторожнее, – велел он шоферу. – А то еще врежемся куда!
Старательно объезжая лужи и подслеповато щурясь запотевшими окнами, автомобиль двинулся в путь.
Вечером того же дня Бэлла Петровна, облаченная в шелковый, расшитый золотыми драконами домашний халат, наводила красоту. Из зеркала на нее смотрело увядшее, покрытое заметными морщинами лицо пятидесятилетней женщины, но госпожа бизнесменша не желала признавать очевидного. Ей всегда казалось: вот еще чуть-чуть подмазать тут, подкрасить здесь, и
Шабанова с нетерпением дожидалась приезда мужа, который почему-то задерживался, и уже начинала потихоньку ревновать. Так бывало постоянно. От жутких скандалов с битьем посуды Николая Васильевича спасала лишь исключительная самовлюбленность супруги, безоговорочно уверенной в собственной неотразимости. Наведя марафет, Бэлла Петровна взглянула на часы – половина седьмого.
«Опаздывает! – раздраженно подумала она. – А я за него дела улаживай! С фирмой „Фукс и сыновья“!»
Представив, как изменится лицо мужа, когда она сообщит ему эту приятную новость, госпожа Шабанова тихонько хихикнула. До сих пор Николаю Васильевичу не приходилось иметь тесных контактов с зарубежьем. Не получалось как-то. Денег, конечно, без того хватало, но тут такой престиж! (Надо заметить, что Бэлла Петровна мыслила по старинке. Заграница для нее, в недавнем прошлом простой торгашки, представлялась чем-то невероятно привлекательным, загадочным и сверкающим.) Она опять посмотрела на часы. Что за черт? Безобразие! Проклятый кобель! Немного подумав, Бэлла Петровна набрала номер гостиницы. Там никто не отвечал. Госпожа Шабанова закипела, как медный самовар, длинно выругалась, и в эту самую минуту послышался звонок в дверь.
– Ну наконец-то, – разом остыла она, направляясь открывать. Продрогший, хмурый после долгой дороги и торчания в автомобильных пробках, супруг даже не думал оправдываться. Скинув верхнюю одежду, он сразу направился на кухню.
– Угораздила нелегкая ехать сегодня! – сердито буркнул он. – Видимость ни к черту, всюду заторы... Только ради тебя потащился!
Бэлла Петровна расцвела, словно майская роза. Она любила комплименты, пусть даже косвенные.
– Ничего, Коля, ничего! – нежно пропела госпожа Шабанова. – Я тебя сегодня обрадую!!!
– Дай сперва поесть! – скривился Николай Васильевич, вообразивший, будто речь идет о сексе, которым он предпочитал заниматься с молоденькими девочками, но отнюдь не со старой вешалкой. Бэлла Петровна быстро собрала на стол, вытащила из холодильника графин с водкой. Шабанов выпил сто граммов, закусил солеными грибочками и принялся за аппетитную, румяную свиную отбивную (одним из немногих положительных качеств его жены было умение отлично готовить).
Домашнее тепло, настоянная на смородине водка и вкусная пища привели Шабанова в хорошее расположение духа.
– Давай! Радуй! – разрешил он, ковыряя в зубах.
– Тебе звонили... – хитро улыбаясь, начала Бэлла Петровна.
– Кто?! – мгновенно насторожился бизнесмен.
– Из фирмы...
– Какой?
– Иностранной...
– Да не тяни! Говори толком!
– «Фукс и сыновья», – выпалила Бэлла Петровна, торжествующе глядя на мужа.
От неожиданности тот едва не свалился со стула:
– Че-го?! Чего ты мелешь, дура!
– Ничего я не мелю, – госпожа Шабанова обиженно надула крашеные губы. – Вчера вечером. Очень вежливый господин с иностранным акцентом. Спрашивал, когда ты вернешься. Хочет заключить соглашение...
– Идиотка! – яростно прошипел Николай Васильевич. – Такой фирмы нет! Кто-то пожелал проверить, дома ли я, и обвел тебя, курицу, вокруг пальца! – Но кто? – жалобно проскулила полностью выбитая из колеи супруга.
– Ясно, не друзья!
Николай Васильевич погрузился в тяжелые размышления. Неужели «подставка» не сработала и бандиты, вместо того чтобы терзать мудака Серегу, решили заняться им самим?! Тогда кранты! Вытрясут, как Буратино, внутренности отобьют, хорошо еще, если в живых
оставят!Несмотря на всю свою наглость, Шабанов был отъявленным трусом и паникером.
Обескураженная Бэлла Петровна с испугом смотрела на мрачное лицо мужа.
– Коленька, но... – жалобно начала она.
– Заткнись! – злобно рявкнул Николай Васильевич, продолжая предвкушать возможные несчастья. Внезапно в его голове мелькнула спасительная догадка.
– А раньше, все дни, пока меня не было, кто-нибудь незнакомый звонил?!
– Нет, только Сережка твой проклятый! Весь телефон оборвал!
У бизнесмена отлегло от сердца. Похоже, представителем мифической фирмы «Фукс и сыновья» назвался гаденыш-телохранитель, отчаявшийся найти шефа иным способом. Тогда все в порядке. Этого лопуха можно запросто послать куда подальше! Да иначе и быть не могло! Дельце обстряпано чисто, а бандиты долго разбираться не станут. Нашли крайнего, и ладно. Могут, конечно, сказать Сергею – получай деньги со своего хозяина, а мы с тебя, но тут уж ему, хмырю безмозглому, ни хрена не светит! Кишка тонка!
Послышался звонок в дверь.
– Меня нет дома! – внутренне напрягаясь, сказал жене Шабанов. – А если Сережка – гони в шею!
Глава 11
После разговора с Осипенко Соловьев целую ночь не спал, раздираемый мучительными сомнениями. «Неужели Шабанов мог так гнусно предать? – в отчаянии думал он. – Ведь я служил ему верой и правдой! Выполнял любые приказы! И относился он ко мне хорошо, почти как к родному сыну! Или Колька перегибает палку?! Привык жить по волчьим законам! Родной матери небось не доверяет!»
За окном нависла глухая, темная ночь. С улицы, вопреки обыкновению, не доносилось ни звука. Лишь время от времени громко всхрапывал на соседнем диване Осипенко. Сергей курил одну сигарету за другой, лихорадочно перебирая в уме возможные варианты. То он верил в «подставку», то не верил. Так и не придя к определенному выводу, Соловьев тем не менее принял к утру решение, на его взгляд, самое подходящее.
– Чего надумал?! – спросил за завтраком оправившийся, посвежевший Осипенко, с наслаждением глотая горячий крепкий чай. – Если брать барыгу за жопу – могу помочь! Заодно деньжат подзаработаем. Вышибание долгов – моя специализация! Приедем к козлу на хату, поставим к харе ствол и скажем – гони лавы, падла! И братве, и нам за труды! Если не поймет – совершим совместную экскурсию в ближайший лес или на кладбище, подобная процедура здорово коммерсантам мозги прочищает.
– Погоди, не гони коней, – остановил приятеля Соловьев. – Я решил сделать по-другому! Съезжу к нему сам, поговорю... Может, Шабанов здесь ни при чем! Обычное стечение обстоятельств.
– Да уж! – нахмурился Осипенко. – Я всегда подозревал, что ты дурак, но чтоб до такой степени! Собственным глазам не веришь, мудила! Пес с тобой! Поступай как знаешь. Как говорится, гром не грянет – мужик не перекрестится. Потом поймешь, кто был прав, но я от своего предложения не отказываюсь, будет совсем хреново – приходи. А сейчас извини, меня ждут дела. Нужно залатывать дырки в бюджете. Будешь уходить – оставишь ключ у Лидки из сорок седьмой квартиры...
Оставшись один, Сергей попытался заснуть, но ничего не вышло, не позволили накрученные нервы. Весь день он беспрестанно курил и метался из угла в угол, будто раненый зверь. Наконец наступил долгожданный вечер. Осипенко еще не появлялся. Дрожа от нетерпения, Соловьев выскочил наружу, уселся в свою машину, торопливо завел мотор и поехал к дому Шабанова.
Добрался он туда примерно в начале восьмого. Погода на улице оставляла желать лучшего – липкий, сырой воздух, противно моросящий дождь, промозглый подленький ветерок. Зябко поежившись, Сергей запер машину и быстро поднялся вверх по лестнице. (Дожидаться лифта не хватило терпения.) В отличие от многих других москвичей Шабанов не поставил железную дверь, справедливо полагая, что она лишь дополнительная приманка для воров и отнюдь не препятствие для опытного домушника. Взамен он обзавелся современнейшей сигнализацией, за которую выкладывал ежемесячно солидную сумму.