Подставленный
Шрифт:
Соловьев не сомневался, что его привезли сюда убивать, но, как ни странно, эта мысль не вызывала особого беспокойства. Сергей ощущал удивительное безразличие к собственной судьбе, полную моральную опустошенность и отрешенность от внешнего мира.
– Чего уставились? – равнодушно спросил он. – Я в вашей власти! Убивайте, закапывайте в землю!
Бандиты неожиданно расхохотались.
– Ты, парень, плохо о нас думаешь, – весело сказал один из них, вероятно главарь. – Небось книжек начитался да фильмов дурацких насмотрелся!
Соловьев промолчал.
– Мы убьем тебя через неделю, – уже другим тоном продолжал бандит. – А сейчас последний
На Сергея обрушился град безжалостных ударов. Все вокруг закачалось и провалилось в темноту.
– Хорош! Не теряй голову! – Сухарь оттащил в сторону Репу, продолжающего увлеченно пинать бесчувственное тело. – Дорвался, сопляк! Лучше сними наручники!
– Ты вправду решил его валить через неделю? – тихо спросил Карась, пока Репа возился с замком.
– Конечно нет! – усмехнулся главарь. – На хрена он нам сдался! Не тот случай! Овчинка выделки не стоит! Кстати, парень мне чем-то симпатичен, а если меня не подводит чутье, то он... Ладно, поглядим! – оборвал сам себя Алик и обернулся к остальным: – По машинам, братва!
Океан вонючего дерьма захлестывал с головой. Сергей барахтался, захлебывался и отчаянно пытался выбраться на берег, но там, выпятив пузо, стоял Шабанов, который концом длинного шеста старательно спихивал обратно своего бывшего телохранителя. Бизнесмену сие занятие явно нравилось, и он гаденько повизгивал от удовольствия.
«Барский холуй! Вот тебе награда!.. Барский холуй, вот тебе награда... Благодарность... защита...» – монотонно повторял в ушах загробный голос. Внезапно тело Сергея пронзила дикая, ни с чем не сравнимая боль. Он истошно закричал. Послышалось бульканье, и на поверхности дерьма появилась отвратительная кривая рожа.
– Больно, да?! – участливо осведомилась она.
Соловьев заплакал.
– Тем, кого ты мордовал по приказу хозяина, тоже было больно! – глумливо захохотало страшилище и нырнуло обратно.
– Тони, Сережа! Тони! Ты мне надоел, – верещал на берегу Шабанов. Лицо его постепенно видоизменялось, съеживалось, пока наконец не превратилось в натуральную свиную харю.
– Хрю-хрю-потоплю! Хрю-хрю-потоплю! – хрюкал коммерсант, усердно орудуя шестом.
– Хрен тебе, сволочь, – закричал из последних сил Сергей. – Скоро получишь свое!
Шабанов испугался, засуетился и, бросив шест, ринулся бежать со всех ног. Соловьев, задыхаясь, выкарабкался на берег.
– Хочешь сексу?! – ласково спросила непонятно откуда появившаяся Галя. – Я послушная кукла. Меня можно использовать как угодно, не спрашивая согласия.
– Прости, пожалуйста, прости! – зарыдал Сергей. – Я был последней сволочью, но только теперь понял это!
– Ладно! – смягчилась девушка и исчезла. Кошмар кончился.
Соловьев открыл глаза. Первое, что он увидел, – потемневшее от времени бревно, покрытое местами зеленой плесенью мха, а также еловую ветку, на которой ярким золотым пятном выделялся опавший лист орешника. Сергей попытался сесть и тут же громко охнул: все тело пронзила острая боль, в глазах помутилось, к горлу подкатила тошнота. Он вновь бессильно распластался на земле. «Сам виноват, – просочилась в затуманенное сознание на удивление спокойная мысль. – Сам! Меня Бог наказал за пустоголовость, холуйство и жестокость!
Таким придуркам полезно получить по мозгам! Тогда они начинают шевелиться! Измордовал работягу в офисе Шабанова... За что?! Хозяин приказал! Со свиным рылом! Грязная тварь».Леденящая ненависть к бывшему шефу, хладнокровно отдавшему его на растерзание ради спасения собственной жирной задницы, вернула Соловьеву силы. Закусив до крови губу, он поднялся на четвереньки, затем сел. В лесу давно наступило утро. Небольшую полянку, где вчера происходила экзекуция, окружили плотным строем разнокалиберные деревья. Ели, орешник, какие-то кусты, червленое серебро березовых стволов. Кое-где в разноцветной листве рубинами краснели спелые ягоды боярышника. Сергей пощупал карман. Все было на месте. Бандиты ничего не взяли. Дрожащими руками Соловьев вынул пачку сигарет. Сизоватый дымок заколыхался в прозрачном холодном воздухе. «Здорово меня отметелили, – равнодушно подумал Сергей. – Провалялся без сознания целую ночь!» Сделав несколько глубоких затяжек, он отбросил окурок в сторону. По густым кронам деревьев зашуршали первые капли дождя. «Надо вернуться в Москву, – решил Соловьев. – А уж там!..»
Встать удалось с третьей попытки. По счастью, следы машин, на которых приехали бандиты, хорошо просматривались на влажной земле, и он без труда нашел проселок. Грязная ухабистая дорога в этот ранний час была пустынна. «Куда же меня занесло?! – мысленно простонал Сергей. – Проклятье!» Дождь тем временем усилился, потом перешел в ливень. Лишь спустя час Соловьев заметил в отдалении облезлый трактор, неторопливо ползущий по направлению к нему. Он закричал, замахал руками. Развалюха нехотя остановилась.
– Чего тебе? – настороженно осведомился тракторист.
– Брат! Добрось до шоссе или до станции, – попросил Сергей. – Позарез в Москву нужно! Заплачу, сколько скажешь.
– Обижаешь! – насупился мужик, мучимый, судя по всему, ранним похмельем. – Вот если пару пузырей поставишь да со мной выпьешь...
– Договорились! – облегченно выдохнул Соловьев, забираясь в кабину...
Спиртное затуманило голову, улучшило настроение. Почти не слушая быстро раскисшего и чрезвычайно говорливого собутыльника, Сергей упорно думал о своем. Впрочем, решение он принял, еще лежа в лесу, оставалось обмозговать детали. На бледном, подкрашенном многочисленными синяками лице бывшего телохранителя блуждала холодная улыбка.
Глава 13
– Лучше поздно, чем никогда, – изрек Осипенко, выслушав приятеля.
Они сидели на кухне, попивая чай с лимоном. Сергей сперва предложил чего покрепче, но Николай наотрез отказался. После запоя он некоторое время смотреть не мог на спиртное. Сергей, тщательно вымытый и одетый в махровый халат, курил сигарету.
– Поможешь спрятать труп?! – неожиданно спросил он.
– Что-о?! – опешил Осипенко, не поверивший собственным ушам.
– Труп... Шабанова!
– Ну ты даешь! Получил по морде и... – насмешливо начал Николай, но внезапно осекся, пораженный выражением холодной жестокости, застывшей на лице Сергея. Он не узнавал лоховатого в недавнем прошлом товарища. От него теперь исходила волна ледяного, безжалостного спокойствия. Потемневшие глаза напоминали пистолетные дула.
– Перестань, брат! Ни к чему это! – совершенно другим тоном сказал Осипенко. – Не стоит лишний раз руки марать! Посуди сам, зачем его валить?! Тем более бывают вещи похуже смерти!