Подводные камни

Михаил Петрович сидел в кожаном кресле за столом, заваленном бумагами и какими-то книгами и потрепанными тетрадями. Марину это насторожило: успешного риэлтора она представляла себе совершенно по-иному. Кабинет был вытянутым, заканчивавшимся большим окном, возле которого и стоял стол. Марина разглядывала Михаила Петровича издалека, не решаясь каким-то образом привлечь к себе внимание. Он просматривал бумаги, были видны лишь его плечи и рука, подпирающая голову.

— Добрый день, Михаил Петрович, — громко произнесла Марина, но поняла, что он не слышал или не придал ее фразе значения, приняв за приветствие кого-то из сотрудников.

Ей надоело ждать и стоять в дверях кабинета. Это могло продолжаться до бесконечности, так как жизнь в офисе текла неторопливо, размеренно, никто не бегал, ни на кого не кричал, и даже телефоны предательски молчали. «Что-то деньгами здесь и не пахнет», — подумала Марина, но в этот самый момент зазвонил телефон на столе, Михаил Петрович отвлекся от бумаг и, не поднимая голову, снял трубку.

— Да, понял. Говорю же, понял. Это не имеет значения, слышите? Они платят деньги, а наша задача сделать все чисто. Хорошо, работайте. Работайте, говорю!

— Здравствуйте, Михаил Петрович, — поспешила сказать, почти прокричать Марина, не дожидаясь, пока Михаил Петрович вновь углубится в чтение.

— А, это вы, — он и с ней говорил, не поднимая головы и не отрываясь от бумаг. — Присаживайтесь, подождите несколько минут, мне нужно закончить дела.

Его рука, что подпирала голову, слегка пренебрежительным жестом указала на небольшой кожаный диван, стоявший недалеко от его рабочего стола.

«Совершенно не умеют себя вести мужики, — ругалась про себя Марина. — Всему нужно учить, воспитывать. Я пришла, а он делает вид, что занят. А я, между прочим, дама».

Марине захотелось сейчас же подойти к столу, вырвать у Волкова бумаги, разбросать их в ярости по полу, потоптать ногами, а ему самому дать звонкую пощечину за такое отношение. Она с трудом себя сдержала, понимая, что одно неверное движение, слово — и все планы рухнут, и ее мечты по покорению успешного и богатого так и останутся мечтами.

Марина огляделась. Кабинет Михаила Петровича выглядел скромнее, чем приемная, в которой сидела секретарша.

«Та старая стерва урвала себе и хорошую мебель, и картины, и все остальное. Вот молодец, умеет работать. Терпеть такого хама и работать в отвратительных условиях, наверное, покажется слишком любой нормальной девке. А я как дорвусь, так сразу эту старуху уволю. Позорище какое, неужели он сам-то не видит, какую черепаху в секретарши взял?

Вот Вика тут очень даже смотрелась бы, и поболтать было бы с кем сейчас».

Прошло минут пятнадцать, не меньше, прежде чем Михаил Петрович закряхтел. Затрещали кнопки телефона:

— Галя, все, приходи и забирай, все подписал. Да, хорошо.

Почти сразу же в кабинет забежал Сергей, бережно собрал со стола шефа все бумаги в одну большую кипу, сверху положил груду потрепанных тетрадей, взгромоздил на себя и стремительно удалился, закрыв дверь.

— Простите, напомните, пожалуйста, как вас зовут, — Михаил Петрович поднял глаза.

Марина с удивлением на него посмотрела, наклонила голову немного вправо, прищурилась и снова присмотрелась.

— Марина, — тихо, с долей неуверенности ответила она.

Михаил Петрович тоже смотрел на нее с нескрываемым удивлением, силясь что-то вспомнить. Они рассматривали друг друга, но не чувствовали себя неловко, как бывает, когда наше внимание привлекает совершенно незнакомый человек: мы смотрим на него исподтишка, пытаясь совладать с собственным любопытством, ругаем себя за то, что никак не можем отвести взгляд.

— Марина, а мы с вами нигде не встречались? — спросил Михаил Петрович и тут же смутился своему вопросу. — Простите, что спрашиваю, просто мне ваше лицо кажется очень знакомым, но я не могу ничего сообразить. Может, у вас получится?

— У меня такое же ощущение, где-то мы уже встречались, — Марина присмотрелась.

Действительно, как и говорила Вика, Михаилу Петровичу было около пятидесяти пяти лет, правда, выглядел он немного старше своих лет — мешки под глазами выдавали усталость, нервную работу и постоянную ответственность. У него были рыжеватые волосы, слегка тронутые сединой на висках, однако на лице не было ни веснушек, ни коричневатых пятнышек, которых так стесняются все обладатели рыжих волос. Страдала от них и Марина, приходилось замазывать их толстым слоем дорогого тонального крема. На лбу у Михаила Петровича было несколько горизонтальных и две вертикальные складки, неизменно проявляющиеся у всех упорных, быть может, даже излишне упорных и целеустремленных людей.

Дойдя до глаз, Марина вздрогнула. Они были настолько знакомы ей, что хотелось улыбнуться, рассмеяться, обнять их обладателя. Но как бы это все выглядело сейчас, в кабинете, в этой ситуации?

«Что же это такое, что за наваждение? — судорожно взвешивала Марина. — Нет, я его откуда-то знаю, хоть и готова поклясться, что никогда не видела и не встречала. Может, в детстве? Нет, он бы сам помнил меня, рыжих не так и много. Но эти глаза!»

Михаил Петрович тоже размышлял, хотя и в более ироничном ключе. Он давно взял за правило относиться ко всему проще, потому что сложности еще никому, никогда и ни в чем не помогали. Его раздумья прервал телефонный звонок — звонил сотовый телефон.

«Как смешно, на двери написано, не пользоваться мобильными телефонами, отключать, а сам-то он, похоже, не так уж и строго следует своему же правилу. Смешно, действительно смешно», — подметила про себя Марина.

Судя по всему, звонила жена, потому что Волков совершенно спокойно ответил:

— Все в порядке. Давай, я тебе потом перезвоню? Через час, наверное. Хорошо.

Марина продолжала его рассматривать. Одет со вкусом и вещи не из дешевых, обручальное кольцо, дорогие часы — ее глаз был наметан.

«Так, а что это за пятна на шее? Какие-то синяки? Родимые пятна? Интересно. Хотя, он их нисколько не скрывает, значит, свыкся с ними. Телефончик-то тоже не простой, титановый корпус, он явно знает толк в вещах. Тем лучше», — заключила Марина. Вот уже несколько минут продолжалась их якобы беседа, хотя не было сказано и выяснено ровным счетом ничего. Они рассматривали друг друга, будто в зоопарке — только вот кто со стороны решетки, а кто праздно шатающийся зевака понять было невозможно.

— Итак, Марина, — Михаил Петрович сам прервал молчание. — Вы мне говорили, что вы по объявлению, претендуете на должность домработницы.

— Ага, все верно, — улыбнулась Марина.

— Вы ничего не путаете? Вы представляете себе работу домработницы, что требуется делать? — Михаил Петрович немного приподнялся в кресле и осмотрел Марину с головы до ног.

— Вы сомневаетесь из-за того, что девушки с моими данными редко выбирают родом своих занятий работу домработницы? — едко спросила Марина и, не дожидаясь реакции собеседника, добавила. — Что ж, буду считать это комплиментом в свой адрес. Обычно приходится слышать комплименты полу пристойные, а этот, так и быть, пусть будет исключением.