Подземелья Лондона

Смайти уставился на Фробишера-младшего, полностью утратив дар речи. Потом попытался собраться и выдавил:

— Не понимаю вас, сэр.

— Думаю, что понимаете, — сообщил ему Табби. — Этим утром я отправил записку с посыльным вашему мистеру Клингхаймеру, извещая его, что мистер Смайти и человек, именующий себя Хиллманом, хотя на самом деле его зовут Пенни, предали его. Мистер Пенни не имел большого желания открыть мне полностью свой разум по части местонахождения доброго мистера Клингхаймера, но поменял свои убеждения, когда его уши облетели, точно осенние листья. Все оба уха — других у него не было. Человеческие существа почти как облетающие деревья в этом смысле. Он совершил ошибку, размахивая кинжалом перед моим лицом, после того как я дал ему отведать увесистой дубинки. Ему не следовало так поступать, понимаете? Я избавил его от оружия, убедился, что оно и вправду очень острое, опробовав на его собственных ушах, и уговорил его отныне примириться с этим, как полагается джентльмену.

— Ты мертвец, — ровно сказал мистер Смайти. Затем без единого слова повернулся и вышел за дверь, и ветер занес в нее стайку опавших листьев, прежде чем она захлопнулась.

— Вы серьезно его обеспокоили, — отметил Хасбро.

— Чего я и хотел. У меня состоялся очень любопытный разговор с Хиллманом-Пенни.

— Пожалуйста, скажите мне, что вы на самом деле не отрезали ему уши, Табби, — попросила Элис.

— Не до конца, нет — хотя убедил его, что сделаю это с огромным энтузиазмом и не нуждаясь в уговорах. К несчастью, во время нашего разговора он изъяснялся несколько неразборчиво из-за вбитых внутрь зубов, но чтобы спасти то, что оставалось от его ушей, он подтвердил, что обрушение набережной вчера утром не было случайностью. Это сделано по приказу таинственного мистера Клингхаймера. Совершенно преднамеренная успешная попытка закрыть проход в нижний мир. Я узнал, что за всем этим стоит какая-то мощная сила, понимаете? Все подтверждается. Тогда я начал действовать, точно терьер-крысолов, и тряс крысу Пенни, пока он не выложил имя.

— Но было ли это направлено против Сент-Ива и мистера Фробишера? — спросил Хасбро. — Или они просто стали нечаянными жертвами?

— Этого сказать не могу. К несчастью, наш друг сбежал прежде, чем я успел уточнить этот аспект, а я был не склонен гнаться за ним.

— Сообщил ли он еще что-то существенное? — поинтересовался Хасбро.

Табби взял кофейник и наполнил чашки.

— Он открыл местонахождение резиденции Клингхаймера — совсем рядом с Темплом. Видимо, человек богатый.

— Что ж, — сказала Элис, — я не собираюсь наносить визит Клингхаймеру. И надеюсь, что Смайти не расшевелит осиное гнездо, когда доложит своему господину об этом разговоре. Мне бы хотелось, чтобы мистер Клингхаймер считал, что его попытки успешны, и перешел к другим преступлениям.

— Хасбро совершенно прав, утверждая, что этот человек следит за нами, — потряс вилкой Табби. — Если бы он перешел к другим преступлениям, то не отправил бы Смайти и Пенни по нашему следу. Мы ступили в змеиное гнездо, нравится нам это или нет, и не можем бездействовать. Мы теперь знаем имя негодяя, а он знает наши имена. Можем перенести бой в его расположение, как только решим.

Входная дверь распахнулась, и все трое уставились на входящего человека. Это оказалась всего лишь подгоняемая порывом ветра Генриетта Биллсон, тащившая большую корзину яиц и всякой зелени. Затворив дверь ногой, она пожелала всем доброго утра и прошла на кухню, пообещав, что Биллсон приготовит свежий кофейник. Прежде чем было сказано что-нибудь еще, дверь снова распахнулась и, к вящему изумлению Элис, в «Полжабы Биллсона» вошла Матушка Ласвелл, укутанная в большую шаль, а следом за ней — Билл Кракен, чьи торчавшие из-под шляпы волосы были взлохмачены, а лицо сурово, как камень. Элис вздрогнула, осознавая, что случилась беда: они, раз оказались тут, не отбыли на север, как планировали, и Клары с ними нет, а из-под шляпы Кракена виднеется повязка с кровавым пятном.

— Хвала Господу, мы вас нашли, — сказала Матушка Ласвелл, тяжело дыша и стягивая с себя пальто. — Мы тут, чтобы отыскать Клару Райт и доставить ее домой.

* * *

Они перебрались за большой стол, где нашлось место для яиц, тостов, ломтиков жареного бекона, бобов, пудингов, полных кофейников и чайников, немедля возникших из кухни. Табби принялся за второй завтрак, а Элис налила себе еще чашку кофе, слушая, как Матушка Ласвелл рассказывает о вероломном нападении на ферму и о том, как Финн Конрад последовал за Кларой и этим типом Шедвеллом в Лондон верхом на Неде Лудде и должен был прибыть еще вчера.

— Он знает, что мы должны остановиться в «Полжабы», — сказал Элис. — Мы привезли его саквояж, потому что он собирался появиться сегодня. Почему он не пришел?

Матушка Ласвелл мрачно покачала головой. Открыв маленький кошелек, она достала смятый клочок бумаги, который положила на стол для всеобщего обозрения.

— Финн искал этот адрес, — ответила она. — Он мог найти его — и обнаружить нечто, задержавшее его.

Элис горестно взглянула на портрет Игнасио Нарбондо, а Табби воскликнул:

— Лазарус-уок, боже мой!

— Вы знаете эту улицу? — спросила Элис.

— Да, хотя… В самом деле любопытно. Мистер Клингхаймер там и проживает, как я говорил минуту назад. Мерзкий Пенни открыл мне это, и мне было интересно, лжет ли он. Похоже, не соврал, потому что улица та же, и связана она с нечистыми сделками.

— Шедвелл, лжеполисмен, принес эту бумажку — несколько экземпляров, — сказала Матушка Ласвелл. — Финн взял одну с собой. А что это за дом?

Элис изложила историю с обрушением свода провала, которое, возможно, устроил таинственный мистер Клингхаймер, с подозрительной смертью Джеймса Хэрроу, с подземным миром под Лондоном, с Сент-Ивом, вышедшим из этого мира на Хампстед-хит. Она сделала паузу в рассказе, мгновение подумала и сказал Хасбро и Табби:

— Значит, взрыв точно был направлен против Лэнгдона и Гилберта. Это было не просто уничтожение прохода в тайные пещеры.

— Вы совершенно правы, — кивнул Хасбро. — Пусть в совпадения верят слабоумные. Мне кажется, мистер Клингхаймер создал далеко идущий заговор со всеми этими лжеполисменами и адскими машинками. Но откуда такой интерес к доктору Нарбондо, который, бесспорно, мертв?

— Возможно, Клингхаймер не знает о смерти Нарбондо, — пожал плечами Табби. На лице Элис было написано сомнение. — Ведь в газетах об этом не сообщалось, потому что тело не нашли, а сам он был человеком скрытным. Просто исчез — вот и все.

— Но он же мертв?.. — спросила Матушка Ласвелл. Недавняя решимость покинула ее, и теперь пожилая леди казалась очень усталой старухой. — Он же был совершенно точно мертв, мой сын. Кто-нибудь видел тело?

— Нет, — ответила Элис. — Но я своими глазами видела, как он провалился под землю и земля снова сомкнулась над ним.

Элис замолчала, осознав, что это просто утверждение, а Матушка Ласвелл сказала:

— Профессор упал в подобную дыру — и, однако, вышел живым.

— Верно, и все же эта листовка доказывает лишь то, что Клингхаймер упорно ищет Нарбондо, — заметил Хасбро. — Нет никаких доказательств того, что он его нашел.

— С тех пор как мой сын перестал быть… человеком… и стал существом, называющим себя Нарбондо, — произнесла Матушка Ласвелл, — его разыскивают только отпетые негодяи, и если находят, то очень часто себе на погибель, как нам известно. Этот Клингхаймер не будет исключением, уверяю вас. Если он заинтересован в Нарбондо, тогда его интересует злодейство. А сейчас в его лапы попались Клара и, видимо, Финн.

Они посидели молча несколько минут, за которые Генриетта Биллсон унесла тарелки и принесла свежий кофе. На лестнице раздался звук чьих-то шагов. Элис глянула вверх и увидела Ларса Хоупфула, выносившего сумки мисс Бракен, сама дамочка шла позади, уже в шляпе. Ей удалось вернуть ворону в рамки приличия.