Поджигатели (Книга 1)
Шрифт:
Шастенэ. Поскольку из этого ясно вытекает, что интересы Советского Союза и Франции в настоящем международном кризисе в известной степени одни и те же, возникает вопрос о том, как действовать перед лицом этого кризиса и какова по отношению к нему позиция Советского правительства? И еще: в случае, если бы Германия предпринимала нападение на западе, и в случае, если бы Польша осталась нейтральной, какую помощь мог бы СССР практически оказать Франции? Вопрос имеет немного стратегический характер. Повидимому, помощь со стороны СССР означала бы помощь через Румынию и Чехословакию. Нейтралитет Польши, однако,
Молотов. Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно было бы знать конкретную обстановку, в которой пришлось бы его решать. Вся помощь, необходимая Франции в связи с возможным нападением на нее европейского государства, поскольку она вытекает из франко-советского договора, который не содержит никаких ограничений в этом отношении, Франции была бы оказана со стороны Советского Союза. Помощь была бы оказана в соответствии с этим договором и политической обстановкой в целом".
Гаусс поверх газеты вопросительно посмотрел на Нейрата.
– Тебе не кажется, что именно там, в России, следует искать решения всей этой путаницы?
– Никакой путаницы нет, - отрезал Нейрат.
– Я говорю о том, что в этой игре нас может ожидать много неожиданного.
– Мы стараемся предусмотреть, что можно.
– И ты серьезно думаешь, что русского медведя можно обложить, не опасаясь получить от него смертельный удар?
– Фюрер и рейхсканцлер думает именно так.
– Меня до сих пор воротит, когда эти два слова произносят вместе, - с отвращением сказал Гаусс.
– Я с молоком матери всосал уважение к званию канцлера Германской империи.
Нейрат с насмешливой миной развел руками:
– И тем не менее...
– "Фюрер, фюрер"! В конце концов, можешь ты хоть мне-то сказать твое собственное мнение?
Нейрат пожевал губами и, словно сожалея о чем-то, покачал головою.
– Послушайся совета старого друга...
– Ну-с!
– Постарайся ни от кого не добиваться "собственного мнения". Особенно от тех, к кому хорошо относишься. Тебе следует понять: только имея во главе Гитлера, мы добьемся того, чего хотим. Такова обстановка... Так думают и наши друзья, - Нейрат неопределенным взмахом указал куда-то в угол комнаты.
– Там, за каналом, и еще дальше, за океаном.
– Первый раз в жизни я чувствую себя чем-то вроде лакея у торговца ножевыми изделиями.
– Англичане - люди воспитанные.
– Ты думаешь, они не дадут нам понять, что мы занимаем положение слуги?
– До тех пор, пока мы им нужны - нет.
– Все-таки может стошнить.
– Настоящая работа никогда не делается в белых перчатках. Во всяком случае, наши сомнения оказались напрасными: ефрейтор получил обратно Рейн. Завтра мы ставим вопрос о Мемеле и Данциге. А там вернем себе и колонии. Нейрат помолчал.
– Сказать тебе правду, я чувствую себя, как старый конь, отвыкший от хорошего ездока и вдруг снова почувствовавший твердую руку.
– Я всегда предпочитал быть ездоком, - сказал Гаусс.
– Если нельзя взять приз в седле, то нужно участвовать в скачке хотя бы под седлом. Правда, удила довольно противно режут рот. Зато я знаю, барьеры будут взяты. Croyez moi, ecuyer parviendra a son but!*
______________
*
Поверьте мне, наездник добьется своего!– Если он свернет себе шею на банкете, я не заплачу. Но беда в том, что в таких случаях и лошадь ломает себе хребет. А в данном случае лошадь...
– Est ce moi?* - рассмеялся Нейрат.
______________
* Это я?
– Malheureusement l'Allemagne!* - резко сказал Гаусс.
______________
* К сожалению, Германия!
– Mai non! Il gagnera son jeu*.
______________
* Нет, нет! Он выиграет игру.
Гаусс засунул худой палец между дряблою шеей и воротником на том месте, где торчал конец ленты с большим крестом ордена. Он скорчил гримасу и потянул воротник так, словно он стал ему вдруг тесен.
– Если ты заедешь ко мне в министерство, я дам тебе прочесть один документ...
– сказал Нейрат.
– Да!..
– На-днях Гитлер беседовал в моем присутствии с Галифаксом. Лорд говорил от имени правительства.
– И что же?
– Деликатное прощупывание того, как бы мы отнеслись к широкой сделке с Англией и Францией.
– Ты не думаешь, что это вранье?
– Почему же? Консерваторы на этот счет довольно последовательны. Галифакс прямо сказал, что в известных кругах Англии фюреру отдают должное, как человеку, уничтожившему коммунизм в Германии и преградившему ему путь на запад.
– Пожалуй, это единственное, что их устраивает.
– Ты поверхностно смотришь на вещи, - с укоризной сказал Нейрат. Галифакс намекнул: изменение европейского порядка должно произойти и рано или поздно произойдет за счет Данцига, Австрии и Чехословакии.
– Он так и сказал: "Чехословакии"?
Нейрат приложил палец к губам:
– Беседа была строго доверительной!
– Значит, в Англии понимают, что без этого нельзя схватить за горло Россию?
– Когда фюрер сказал Галифаксу, что Европа должна быть организована без участия Советской России, Галифакс с ним вполне согласился.
Гаусс сделал несколько медленных движений кистями рук, словно намыливая их.
– Что же... дай бог... Значит, остается одна Америка...
– проговорил он мечтательно.
На широком, с грубыми чертами лице Нейрата появилось выражение самодовольства. Он откинулся в кресле и сложил руки на животе, словно то, что он знал, позволяло ему раз и навсегда предаться полному покою.
– Ну, что ты еще знаешь?
– нетерпеливо спросил Гаусс.
– Несколько дней тому назад у меня был Буллит. Он меня спросил... Заметь, - Нейрат поднял палец, - не я его спросил, а он меня: "Скоро ли будет покончено с Австрией?"
– Что это значит?
– удивленно спросил Гаусс.
– Те, от чьего имени он говорит, хотят, чтобы мы стали там твердою ногой.
– Удивительно... просто удивительно.
– Ничего удивительного. "Альпине-Монтан" - это Тиссен, а Тиссен - это деньги Ванденгейма, и так далее...
– Да, да... И что же ты ему ответил?
– Что мы видим две существенные причины к тому, чтобы не очень спешить. Муссолини мобилизовал войска на австрийской границе...
– И Буллит?..
– с интересом спросил генерал.