Поджигатели (Книга 1)

Пачелли понял, что речь идет об агенте Геринга, преследовавшем фрау Бредов.

– Надеюсь, - сказал он, - копия достаточно хороша.

– Мы в этом уверены, монсиньор.

– А что получила владелица?

– Пачку старых газет, монсиньор.

При этих словах едва заметная улыбка промелькнула на лице кардинала. Черты иезуита оставались непроницаемо спокойными.

– Значит ни владелица, ни те, кто за нею стоит, не смогут использовать даже копию в целях шантажа государственного деятеля, чье имя они желали замарать?

– Если только им не удастся сделать это при помощи старых номеров "Брачной газеты".

На этот раз Пачелли не счел нужным скрывать улыбки:

– Недурной "брак" предстоит ее обладателям.

Полузакрыв глаза, он представил себе фигуру Шлейхера, для которого, он знал, работал Бредов. Он вовсе не был уверен в том, что для Шлейхера подобный подарок не равносилен смертному приговору...

– Благодарю вас, брат мой, - мягко проговорил нунций, - господь да благословит вас за ваше усердие. Я в самых лестных выражениях донесу его святейшеству о вашей прекрасной работе и не сомневаюсь: святой отец не оставит вас своим апостольским вниманием...

Монах склонил голову под благословением кардинала.

После его ухода Пачелли снова раскрыл доставленный ему из Лугано портфель с "делом Гитлера", еще раз просмотрел компрометирующие документы. От удовольствия он даже потер руки: с этих документов будут изготовлены копии. Они будут неотличимы от подлинников. Через папского нунция в Вене кардинала Иницера Пачелли препроводит копии австрийскому канцлеру Дольфусу, который обещал пополнить "дело" только ему одному известными, еще более пикантными подробностями из биографии фюрера. В полном виде это досье представит собою документ разительной силы. Оставаясь в руках Пачелли, подлинники будут служить могучим оружием в делах, которые ему предстоит иметь с Гитлером.

Он еще раз нежно свел над папкой концы пальцев - тонких и длинных, с тщательно отточенными ногтями, словно призывая благословение всевышнего на ценные документы.

Через день, отдавая секретный приказ об изготовлении копий для Дольфуса, Пачелли и не подозревал, что это будет то, что на языке канцеляристов называется "копия с копии". Он не знал, что подлинное досье вовсе не было в его руках - оно уже лежало в сейфе "черного папы" - генерала ордена иезуитов кардинала Ледоховского.

Копии были изготовлены и препровождены кардиналу Иницеру для Дольфуса.

27

Все складывалось прекрасно. Рем разрешил Отто отпуск. Даже выдал некоторую сумму на лечение, посоветовав запивать всякое лекарство коньяком. С этим толстяком можно иметь дело!

Сияющий, стряхнув с себя, все тревоги, Отто пришел в "Альпийский цветок". Весело насвистывая, он наблюдал за тем, как проворные руки Сюзанн укладывали чемоданы. Жизнь наладится! Нужно только удрать отсюда. Какой-нибудь тихий пансион приютит его на две недели отпуска. Он не оставят здесь своего адреса.

Через час наемный автомобиль катился по прибрежной дороге на север. До поезда оставалось еще довольно много времени. Отто решил позавтракать в Кальтенбрунне. Он не был большим поклонником природы, но открывшаяся с веранды кафе панорама очаровала даже его. Он молча курил, не обращая внимания на болтовню Сюзанн, когда к столику подошла кельнерша.

– Вас просят к телефону.

– Вы ошиблись, фройлейн! Меня никто не может вызывать, - сказал Отто.

– Простите, я думала, вы капитан фон Шверер!

– Нет, я не тот, за кого вы меня приняли!

Будь что будет, он не подойдет к телефону и не вернется в Висзее!

Здесь, вдали от Рема, было беззаботно, спокойно. Отто не спешил. Наконец он расплатился. Но в тот момент, когда он уже собирался надеть фуражку, около кафе, скрипнув тормозами, остановился автомобиль. Из-за руля выскочил худощавый человек и взбежал по ступеням. Отто едва не выронил фуражку: перед ним стоял Кроне.

– Проводите девчонку и немедленно возвращайтесь в Висзее!

– Но... я получил отпуск.

– Вы получите отпуск тогда, когда я прикажу вам его взять. Через два часа я буду звонить вам в "Альпийский цветок".

С этими словами Кроне уселся за столик.

В Висзее Хайнес встретил Отто таким взглядом, что тот почувствовал холодок, пробежавший по спине. Можно было подумать, что Хайнес знает истинную причину его возвращения и только делает вид, будто верит наскоро придуманному рассказу.

Весь следующий день прошел в непрерывных совещаниях Рема с приезжавшими и вновь уезжавшими предводителями штурмовиков. Вечером 28 июня Отто снова пришлось сопровождать Рема в Мюнхен. На этот раз не было молчаливых шпалер штурмовиков на улицах. Они собрались в казармах.

Окончательный смысл всего происходящего стал Отто ясен после эпизода в казарме личной охраны Рема. Под мрачными сводами старинного зала сидели здоровенные детины, один другого страшней. На этот раз они были в форме. Из-за голенищ сапог торчали стальные прутья. При входе Рема все вскочили. Лес рук поднялся в приветствии:

– Хайль Гитлер!

Рем остановился на пороге, расставив толстые, как бревна, ноги. Его налившиеся кровью глазки сверкали, шея раздулась над воротником.

Не очень громко, но так, что это дошло до каждого, он хрипло скомандовал:

– Отставить!

Руки штурмовиков опустились. Наступило удивленное молчание. Рем произнес почти по складам:

– Вы приветствуете только меня!

Он обошел штурмовиков, испытующе вглядываясь в их лица. Вернувшись к двери, влез на стул и оглядел собравшихся.

– Ну?

В ответ кто-то крикнул:

– Хайль Рем!

Хриплый рев сотни глоток потряс своды зала:

– Хайль Рем! Хайль Рем! Хайль Рем!

Рем с трудом слез со стула, показав штурмовикам туго обтянутый коричневыми штанами зад.

Из этого немногословного собрания Отто понял больше, чем за все предыдущие дни размышлений. Он должен был стиснуть зубы, чтобы не ляскнуть ими от страха на виду у всех:

Рем вернулся в Висзее к утру 29-го. Отто не успел раздеться, как послышался телефонный звонок. Его требовал Кроне, - сейчас же, как можно скорее!

Местом их встречи, как всегда, была маленькая комната укромного домика, прятавшегося в густой рощице на склоне Цвергельберга. Отто ни разу не видел в этом домике ни одной живой души, кроме самого Кроне. Но на этот раз за столом против Кроне сидел человек среднего роста с продолговатым бледным лицом. Он был в плаще с поднятым воротником. Он сидел согнувшись, обхватив ладонями стакан с горячим молоком, которое отпивал медленными, осторожными глотками. Здороваясь с Отто, он не назвал себя. Отто неприятно поразила рука, которую небрежно сунул ему незнакомец, - она казалась совершенно лишенной костей и не ответила на пожатие. Словно Отто сжал горсть податливых холодноватых червей.