Поэмы беспокойных лет

Тот же дядька горько воздыхал:

Хочется пожить по человечьи,

Хоть скорей бы кто-нибудь напал!

Сдаться бы германцам иль япошкам.

Оккупантам – пламенный привет!

Вдоволь бы нажрались хоть картошки,

Той, что в наших магазинах нет.

Наши генералы, знать, наивны

И не могут, не хотят понять:

Грязные пустые магазины

Сторожа не будут защищать.

Слишком затянулись обещанья

Лучшей жизни и счастливых дней.

Нынче мы – на грани обнищанья

И живём всё хуже, всё скудней.

Из кремлей-то, знать, не очень видно

До каких пределов мы дошли.

Стыдно. Горько. Тяжело. Обидно…

Впрочем, что искали – то нашли.

Мы военный мускул нарастили,

В этом деле налицо прогресс,

Всё другое страшно запустили

Во главе с родной КПСС.

В день шесть танков, в квартал – две подлодки

Много лет без устали клепаем.

От Карпат до северной Чукотки

Семена ракет мы рассеваем.

В этом деле нет у нас приписок,

Вмиг дадим агрессору ответ.

Ракеты мы клепаем, как сосиски.

Ракеты есть, сосисок, правда, нет.

Мы всю жизнь готовились к войне,

Но сегодня с каждым днём виднее:

Кто нас завоюет – тот вдвойне

Станет не богаче, а беднее.

Да и как же быстро покорить

Триста миллионную ораву?

Легче будет взять да и купить

Всю нашу великую державу.

Мы ведь всё равно обречены,

У коммунизма нет иной дороги.

Нам не надо никакой войны,

Мы и без неё протянем ноги.

Заживо сгниём от диоксинов,

С голоду подохнем, как собаки.

Заколотим двери магазинов,

Кушать будем танковые траки.

Задохнёмся в выхлопах бензинных,

В прошлом всё хорошее оставим.

Внуков и детей своих безвинных

Умирать мучительно заставим.

От марксистско-ленинских нитратов

Не дают уж всходов наши грядки.

Нам диктуют новые трактаты,

Оставляя старые порядки.

Много лет мы делали ракеты,

БТРы, БМП и танки,

Не заметив, как страна советов

Стала вдруг страною содержанкой.

Наши реки – сточные канавы,

Города – унылы и безлики.

Если мы – великая держава,

Кто мне скажет, в чём же мы велики?

Да, конечно, сточные канавы.

Да, конечно, мусорные свалки.

Это показатели державы,

Где всё нужно делать из под палки.

Здесь всё всем до фени, всё до лампочки,

Здесь у всех и всюду хаты с краю.

Здесь в гробу всех видят в белых тапочках,

Никогда и ничего не знают.

И куда ни глянь – всё устарело,

И всего и всюду не хватает.

Отчего всё это, в чём тут дело?

Кто-нибудь в системе этой знает?

А дело-то как раз в такой системе

Тупиковый путь себе избравшей,

Прогоревшей на военной теме,

От людей себя оберегавшей.

Наши нивы – чахлы и убоги,

Гегемон наш пьян и нищий духом.

Все его мечты лишь о дороге,

По которой ходит хлеб за брюхом.

Одурманен он духовным пойлом,

Превращён в подопытное стадо.

Знай, товарищ, каждый своё стойло –

Больше ничего тебе не надо.

Очень уникальную страну

Вылепила наша партверхушка,

Превратив – и не её одну,

Для себя в бесплатную кормушку.

Если будешь кроток и послушен,

Нос по ветру и по ветру ушки,

Может быть, появится отдушина

И тебя допустят до кормушки.

Нынче, Даша, все мы тут в смятении

И понять не можем ни шиша:

Президентов, всем на удивление,

Стало много, а страна одна.

Темпы их избраний всё растут.

Вот она, советской жизни проза!

Я уверен, скоро изберут

Президента нашего колхоза.

И наверно он издаст указ

Выстроить таможни на границе,

Чтобы молоко там или квас

Не уплыли за рубеж станицы.

Может, я не смыслю ни шиша

В тонкостях текущего момента,

Но представь: а может быть ли в США

Три или четыре президента?

Как-то прочитал газету – обмер!

Мир свихнулся, он рванулся вспять.

Вот пример: профессор В. Готлобер

В комсомол решить вступить опять*.

*об этом писала газета «Комсомольская правда»

Знать решил, омолодиться может,

Ведь ему уж семьдесят с вершком.

Если выйдет я, наверно, тоже

Заявленье напишу в райком.

А вчера читаю в «Комсомолке»:

Город Киров, пишет Куликов,

Что недавно получил по холке

Этот инвалид – участник ВОВ.

Пишет, им пельмени выдавали

По талонам, в месяц килограмм.

Это, знать, за то, что воевали,

Что фашистам дали по зубам.

И ещё – апофеоз морали

Наших продовольственных программ:

По талонам, что на кур давали,

Хвостики свиные продавали –

Сорок пять копеек килограмм.*

*Не подумай, читатель, что автор это выдумал. Тут ничего выдуманного нет. Любой из старшего поколения, кто помнит советскую перестройку, подпишется под этим. Талоны были на всё, но и по ним очень часто ничего нельзя было купить, даже сигарет, не говоря о продуктах. Если это был обещанный комми коммунизм (помните Хрущёва: в 80-х годах советские люди будут жить при коммунизме) то он пришёл вовремя.