Поэмы. Драмы

Амфиза Три раза тайком у себя в терему

Для опыта я обернулась змеею

И по произволу потом своему

Я той же купеческой стала женою;

Итак, и чертей призывать мне к чему,

Когда мне покорна Природа?

Бестрепетной, крепкою силой ума

Над нею я властвовать буду сама;

Рогатого ж я отпускаю урода,

Который мне льстиво и плохо служил...

Достанет Амфизе и собственных сил.

Кикимора

(выглядывая из-за кулис) Колдунья мерзкая зазналась наготово!

А между тем и в тереме не мы ль

(Вам, господа, даю честное слово!)

В глаза пустили старой дуре пыль?

И без ее заклятья,

Храня и помня выгоду свою,

Мы, давние ее друзья и братья,

Мы ведьму обратили во змею.

Амфиза Мешкать нечего: придут...

Обернусь, пока одна я,

Под кроватию немая,

Я дождусь, когда заснут;

В пору выползу — и тут

Кончу разом наше дело:

В их трепещущее тело

Жало погружу — умрут!

Презирать умею прибыль:

Их наследство, их казна

Чародейке ли нужна?

Нет! — мое веселье гибель:

Не могу без крови жить...

Пусть прибытка ищут люди!

Волка бешеного выть,

Голод адский в этой груди —

Страсть везде, всегда губить.

(Оборачивается в змею и подползает под кровать.)

Входят Иван и Андана.

Иван Прямая дочь ты вспыльчивого хана,

В него сердита ты, любезная Андана!

Вот не на шутку шуточка моя

Тебя прогневала... и, точно, не из тонких;

Зато твой голосок из самых, самых звонких...

Но кончим: признаю себя неправым я.

А что до умника Булата,

Терять не станем по-пустому слов...

Пожалуй, не считай его за сопостата:

Сама узнаешь: молодец каков!

Андана Мы любим легковерно, безрассудно;

Нас, женщин, ежели вас любим, вам не трудно

Во всем уверить, что угодно вам:

Желаю верить всем твоим словам

И думать: раздражительностью ложной

Я увлеклась, когда так вспыхнуть я могла

От шутки (истину скажу) неосторожной,

Но чуждой умысла и зла.

Я даже (ведь тебя отцу же предпочла)

Готова (виновата!)

Глядеть твоими, друг, глазами на Булата,

Хотя, признаться, и не любо мне

Холодным, трепетным сомненьям,

Кровавым, ядовитым подозреньям

Дать место на сердечном дне.

Да и против какого ж человека?

Он жил доселе без упрека,

Он глупой мне до времени сего

Казался честью века,

Он и тебя-то самого,

Когда, сдавалось, все исчезли средства,

От неминуемого бедства

Спасал не раз: но быть так! я тебе

Во всем покорна буду, как судьбе.

Иван

(про себя) Охота ж разводить ей вздор высокопарный!

А я, неблагодарный,

Я за риторикой ее готов заснуть...

Андана Но месяц начал уж давно свой путь

И, утомленная от зною,

Давно природа вся склонилася к покою:

Пора и нам, мой милый, отдохнуть.

Иван

(про себя) Спасибо, догадалась, хоть и поздно!

А принялась было так ревностно и грозно,

Что полагал я: до утра

Проговорит.

(Громко) Да, друг мой, спать пора.

(Ложится.)

Андана Прощай! Храните же, таинственные силы,

Небесные, святые! нас,

Покуда не наступит час,

Который воззовет из временной могилы

Усталых чад седой земли;

Моленью моему, всевышний царь, внемли:

Даруй проснуться нам для тишины сердечной