Поэтические воззрения славян на природу - том 1

Вместе с воплощением естественных явлений природы в человеческие образы, мифические кони отдаются в услуги стихийных богов, которые мчатся на них по воздушным пространствам верхом или в колесницах. Поэтическое представление осложняется, и быстронесущаяся туча, названная первоначально небесным конем, (320) впоследствии принимается за колесницу, запряженную небесными лошадьми, на которой восседает грозное божество. [1968] По белорусскому преданию, духи, подвластные Перуну, носятся по полям и лесам на ретивых конях с быстротою стрелы, а в образе хищных птиц производят ветры и бурю; [1969] сам же Перун разъезжает по небу в огненной колеснице и бросает с огненного лука стрелы-молнии: атрибуты эти в позднейшую эпоху были перенесены на Илью-пророка. То же самое рассказывают литовцы о своем Перкуне; [1970] сверх того песни их упоминают о божьих конях, на которых ездят божие сыны:

1968

Эта метафора встречается и в псалмах Давида; в немецком переводе читаем: «du (Gott) fahrst auf den Wolken, wic aufeinem Wagen, und gehest auf den Fittigcn des Windes» (nc. 103).

1969

Приб. к Ж. М. Н. П. 1841, 87–88.

1970

Ibid., 17–18; Рус. прост, праздн., 1,95.

Kur paliku dccwa sirgi?Deewa dehlijabdija.Kur aisjahje deewa dehli?Saules mejtos raudsitces. [1971]

«Прекрасноблещущий» Индра также представлялся с громовыми стрелами и на колеснице, запряженной гнедыми, объятыми пламенем конями; на таких же лошадях являлся и бог Агни; Ветрам (Марутам) гимны Ригведы дают колесницу, запряженную антилопами под красно-огненным ярмом, и самих их уподобляют то птицам, то крылатым коням. [1972] Все главные боги и богини греков, германцев и других родственных народов имели своих коней и свои возки; [1973] по свидетельству Илиады, боги ездили между небом и землею на бессмертных лошадях, вкушающих амброзию. К этой бессмертной породе принадлежали Ахиллесовы кони Ксанф и Балий, рожденные Зефиром от гарпии Подагры и подаренные Посейдоном Пелею; они дышали пламенем и на бегу опережали самые ветры. Суровый Борей, в образе черногривого жеребца, посещал кобылиц Эрихтония, которые породили от него двенадцать быстроногих коней:

1971

Перевод: Куда девались божие кони? Божие сыны на них поехали. Куда поехали божие сыны? Искать дочерей солнца. — Вест. Р. Г. 0.1857, IV, 248; Черты литов. нар., 130.

1972

Orient und Occid., год 1-й, 1,18, 23–24; HI, 390; год 2-й, II, 251.

1973

D. Myth., 304-5.

Бурные, если они по полям хлебородным скакали —Выше земли, сверх колосьев носилися, стебли не смявши;Если ж скакали они по хребтам беспредельного моря —Выше воды, сверх валов рассыпавшихся, быстро летали.

О поезде Зевса так рассказывает Гомер:

впряг (он) в колесницу коней медноногих,Бурно летающих, гривы волнующих вкруг золотые;Золотом сам он оделся, в руку художеством дивныйБич захватил золотой и на блещущей стал колеснице;Коней погнал, и, послушные, быстро они полетели,Между землею паря и звездами усеянным небом. [1974]

1974

Илиада, VIII, 41–46; XVI, 148–151; XX, 226-9.

Скандинавские предания дают богам (асам) славных коней, на которых спуска(321)ются они с неба на землю через воздушный мост-радугу. У Одина лучший из всех коней Слейпнир — о восьми ногах: такое удвоенное число ног указывает на необыкновенную скорость его бега; Один ездил на нем по водам и воздуху, самое происхождение Слейпнира чудесно: он рожден богом грозового пламени Локи, превратившимся в кобылицу. На подобном же восьминогом коне разъезжал вольный царь Огненный Щит Пламенное Копье, о котором повествует русская сказка о Еруслане. [1975] Вуотан (=Водан, Один) имел колесницу; в сагах о дикой охоте он является на белом или черном коне, т. е. несется на белоснежном облаке или в мрачной туче. [1976] У Фрейра был конь Freyfaxi; [1977] лошади других асов и великанов носили имена, указывающие на их чудесные свойства: Gullfaxi (золотогривый), Gulltoppr (золото-хвостый), Sitfrintoppr (серебрянохвостый), Gyllir и Gler (золотой, блестящий). Эдда упоминает о коне, который мог невредимо пробегать сквозь клокочущее пламя. [1978] В мифологиях греческой, скандинавской и немецкой гром объясняется поездом по небу колесницы Зевса, Тора или Донара (Donnerwagen), как у нас простой народ считает громовые удары за стук, производимый колесницею Ильи-пророка: шведск. aska — гром, гроза, asaka — поезд, колесница бога от as — deus, divus и aka — vehere; др. — нем. reidh означает не только повозку, но и гром (reidharslag — donnerschlag); сравни раскаты грома и раскат колеса. Шведы доныне, когда услышат гром, говорят: «добрый отец (старик или дед) едет!» [1979] Певец грозовых песен, Вейнемейнен выковал себе коня, легкого как соломинка; когда конь мчался по морю — он не касался воды копытами. [1980] Подобно языческим богам и богиням, сказочные герои и героини переносятся в отдаленные страны не только на богатырских конях, но и в летучих колесницах, которые так же мгновенно появляются, как и исчезают, и в повозках-невидимках. Такие колесницы и повозки совершенно тождественны с ковром-самолетом и плащом-невидимкою: [1981] это различные метафоры облака.

1975

Н. Р. Ск., II, стр. 402.

1976

Der heut. Volksglaube, 31.

1977

D. Myth., 194.

1978

Ibid., 137–140,214, 621-3; Симрок, 28, 251,260–270, 29,5.

1979

D. Myth., 151-2,168,305.

1980

Эман, 2.

1981

Н. Р. Ск., V, 41; VI, 29, a; Wcstsl. M"arch., 60–61; Вольф, 89.

В ту эпоху, когда коренной смысл древних представлений затерялся для народного сознания, язычники стали посвящать своим богам коней обыкновенных, действительных, которые таким образом как бы заступают место коней мифических. По известиям Гельмольда и Саксона-грамматика, при арконском храме содержался в большой холе и почете белый конь, посвященный Световиту, а возле истукана этого бога висели седло и удила. Ездить на Световитовом коне было строго воспрещено, вырвать хоть один волосок из его хвоста или гривы признавалось за великое нечестие; только жрец мог выводить и кормить его. Народ верил, что Световит садился ночью на своего коня, выезжал против врагов славянского племени и поражал их полчища; так воинственный бог, вместо небесного коня, стал пользоваться простым, рожденным на земле. Сходно с этим, домовой (=Агни), по русскому поверью, разъезжает по ночам на хозяйских лошадях. Лошадь, у которой хвост и грива рассыпаются мелкими кудрями, а шерсть лоснится, почитается любимицею домового. Нет сомнения, что народные приметы о лошадиных мастях стоят в связи с мифическими представлениями глубочайшей древности. Белая масть признава(322)лась германцами за самую благородную и счастливую; на Руси в свадебный поезд, когда прилагаются особенные заботы для охраны молодой четы от зловредного влияния нечистой силы, выбирают лошадей светлых мастей, а вороных и сходных с вороною мастью оставляют дома. [1982] И другие славянские идолы имели при себе священных коней, присмотр за которыми вверялся жрецам; такие кони были в Штетине (вороной) и в Ретре. Общее убеждение приписывало им вещую силу, и потому в важных случаях общественной жизни религиозные обряды гадания совершались при их посредстве. В Ретре для этого водили священного коня чрез вбитые в землю острия двух копий, перекинутых одно на другое. В Арконе втыкали в землю перед храмом три ряда копий, связанных попарно накрест; ряды эти ставились в равном один от другого расстоянии. Совершив моление, жрецы вели Световитова коня за узду из ворот храма к коням, и когда конь переступал через них прежде правою, а потом левою ногою — это сулило успех воинского предприятия; если же конь переступал прежде левою ногою — то предвещал неудачу. Штетинцы клали наземь девять копий на локоть одно от другого; жрец, оседлавши коня, вел его за узду через копья три раза взад и вперед: если конь проходил не спотыкаясь и не задевая за копья — это служило предвестием успеха, и наоборот. Следы такого гаданья уцелели до сих пор. Русские девушки, гадая о суженом, выводят лошадей из конюшни через оглобли или жердь: когда лошадь зацепится за оглоблю — знак, что муж будет сердитый, злой, и девицу ожидает несчастное житье; а пройдет лошадь, не зацепившись, — муж будет добрый и житье счастливое. [1983] Копья — символ молний, и ступание через них указывает на воспоминание о Перуновом коне, несущемся среди грозового пламени. В Томской губ. переступать через оглоблю считается за грех. [1984] «Споткнуться, зацепиться» значит: встретить задержку, быть останов-лену каким-либо препятствием. [1985] Споткнется ли сам человек или конь его- все равно это предвещает беду и неудачу. В одной песне мать, провожая сына, просит его скорее воротиться под родной кров; а сын отвечает:

1982

Ворон. Г. В. 1850,16; О.З.1843,1,20 (крестьян, свадьба в Нижегор. губ.); D. Myth., 623-9.

1983

Срезнев., 82–83; Сахаров., I, 67; Рус. прост, праздн., II, 43, 49; Москв. 1848, II, 130.

1984

Этн. Сб., VI, 139.

1985

D. Myth., 1076.

Ой, рад бы я, матусенько, скореише вернуться,Да вже щось мой вороненький в воротах зпоткнувся!

Но потом, утешая родичей, он говорит:

Ой, не плачьте, не журитесь, в туту не вдавайтесь:Заграв мой конь вороненький, назад сподевайтесь. [1986]

Та же примета была у римлян (Тит Ливии). В наших деревнях гадают еще так: завязав глаза лошади или надвинув ей на голову мешок, девушка садится на нее и примечает, в какую сторону она пойдет со двора — в той стороне и замужем быть; если же лошадь повернет внутрь двора — то оставаться дома, быть без жениха. Или: выходя на крыльцо, девушка изо всей силы бросает в ворота дугу; если дуга упадет обоими концами или хоть одним в ворота — это предвещает близкое замужество; если же ударится в них ребром — то до свадьбы далеко (сравни выше. стр. 21). [1987] В то (323) время как жених приезжает смотреть невесту, подруги ее бегут на двор и ударяют женихову лошадь: если она вздрогнет, то сватовство пойдет на лад (Переяслав. уезда). Кони, посвященные богам, были и у других народов; они паслись в нарочно отведенных рощах, под непосредственным надзором жрецов. По свидетельству Тацита, у германцев особенно чтились белые кони, которых содержали на общественном иждивении в заповедных лесах и никогда не употребляли на обыкновенные работы; при совершении религиозных церемоний их запрягали в священную колесницу, и обрядовый поезд двигался в сопровождении князя, жреца и народа; по храпу и ржанию этих коней заключали о будущем. Перед началом битвы ржание их, как символ небесного грома, предвещало победу над врагами. [1988] Гадание по ржанию лошадей было известно и между славянами. [1989] У чехов сохранилось предание: когда отправлены были послы искать жениха для княжны Любуши, то белый конь привел их к пахарю Премыслу, пал перед ним наземь и своим ржанием указал в нем будущего владыку чешского народа. Когда лошади фыркают в дороге, то, по мнению белорусов, это предзнаменует успех и радостную встречу по приезде. [1990] У лужичан девица, желающая узнать, выйдет ли она в течение года замуж, отправляется в полночь к дверям конюшни и, если услышит лошадиное ржание — принимает это за добрый знак; та же примета существует и в Германии. [1991] На Руси есть поговорка: «конь ржет — к печали (при расставании с родичами?), ногою топает — к погонке». [1992]

1986

Украин. нар. песни Максимовича, 140; см. выше о сербском Шараце, стр. 318.

1987

О.З.1848, V, смесь, 10.

1988

D. Myth., 622-9.

1989

Oп. Румян. Муз., 551-2.

1990

Нар. сл. раз., 137.

1991

Voikslieder dеr Wеndеn, II, 260; D. Myth., 1067.

1992

Архив ист. — юрид. свсд., II, ст. Буслаев., 55.

Следы древнего обожания лошадей замечаются в тех целебных и охранительных свойствах, которые приписаны им наравне с весенним дождем и наговорной ключевой водою (т. е. водою, в которую брошен горячий уголь — эмблема молнии). Так в наших деревнях больных умывают водою, которую не допила из ведра лошадь; в Пензенской губ. собирают обсекаемые в кузницах лошадиные копыта, пережигают на огне и дают нюхать больным лихорадкою; [1993] в других местах под изголовье страдающего лихорадкою кладут конский череп, [1994] а в Виленской губ. хворые выносят этот череп, вместе с кочергою, на перекресток и оставляют там — в надежде избавиться через то от лихорадки. [1995] В старину славяне и немцы бросали в Ивановский костер лошадиную голову, чтобы отогнать от священного огня злых ведьм. [1996] В Вятской губ. на кликуш, во время параксизма, надевают хомут с потной лошади; [1997] в Черниговской губ. если в какой-либо семье умирают дети, то бабка, с целью отогнать нечистую силу, берет новорожденного ребенка и трижды продевает его сквозь хомут. Для того, чтобы гребля (плотина) стояла крепко и болотный дядько (водяной) не разорял ее в полноводье, на Украине закапывают в ней кобылью голову. В апреле месяце водяной просыпается от зимнего сна голодный и сердитый; чтобы его умилостивить, в некоторых селах топят в реке лошадь, обмазав ей голову медом и привесив к шее два жернова. Так как водяной есть собственно дождящий Перун, низведенный во владыки земных вод (см. гл. XVI), то в этом обряде выражается мысль о пробудившемся в весеннюю пору громовнике, который топит коня-тучу в (324) дождевых ливнях: мед — метафора дождя, жернова — грома; облачный конь погибает в шумных потоках дождя, и вместе с его смертью прекращается гроза = утихает гнев раздраженного божества. Отсюда возникло верование, что для усмирения водяного, бурно вздымающего источники и реки во время их весенних разливов, необходимо топить лошадь — символический обряд, получивший значение умилостивительной жертвы. Украинские знахари относятся с особенным уважением к той траве, которая прорастает сквозь глазные ямки брошенного конского черепа, и стараются собирать ее для своих чар. [1998] Кошубы, чтобы остановить кровотечение изо рта или носа, привязывают к спине мешочек с калом гнедой лошади. [1999] Выше мы привели эпическое выражение, что баснословные богатырские кони выбрасывают из заду горячие головешки, т. е. народная фантазия, олицетворяя облака и тучи в образе коней, испускаемое ими грозовое пламя уподобила лошадиному помету. Своими молниями Перун разбивает дождевые тучи и выводит из-за них ясное солнце; этим самым он прекращает ненастную погоду, приостанавливает потоки небесной крови = дождя. Забывая переносный смысл старинных метафор, народ стал употреблять лошадиный помет, как медицинское средство, останавливающее кровь. [2000] Я. Гримм собрал свидетельства о религиозном почитании коней кельтами, вендами и германцами. Для охранения своих стад от моровой язвы венды втыкали головы лошадей и коров [2001] на заборах вокруг конюшень и хлевов; а для отогнания злых духов, которые (подобно домовому) истомляют коней в ночных поездках, клали в ясли лошадиную голову. Германцы, желая отвратить от дома опустошительное действие грозы и другие несчастия, ставили на шестах и наверху изб конские головы с разинутыми пастями, обращенные в ту сторону, откуда ожидали беду. В Голландии вешают лошадиную голову в свиных хлевах, а в Мекленбурге кладут ее под подушку больного. [2002] Известен также обычай прибивать на порогах подкову, как средство, предохраняющее границы дома от вторжения нечистой силы. [2003] В Поднестровье втыкают кобылью голову на кол плетня в огороде, «чтоб все родило». [2004] Позднее у германцевги у славян возникло обыкновение, вместо настоящих лошадиных голов, ставить наверху крыш их деревянные изображения — так называемые коньки. В русских деревнях коньки не только украшают кровли домов, но употребляются и внутри изб около печи и по обеим сторонам божницы (полка в переднем углу, на которой ставятся иконы). [2005] 18-го августа, в день св. Флора и Лавра, почитаемых покровителями табунов, крестьяне купают своих лошадей, убирают их гривы лентами, пригоняют к церкви и после молебна окропляют их святою водою. [2006]

1993

Вест. Р. Г. О.1859, XI, 119.

1994

Послов. Даля, 430.

1995

Изв. Aк. H.,III,207.

1996

D. Myth., 585; Терещ., V, 52.

1997

Совр. 1856, XI, смесь, 3.

1998

Рус. Бес. 1856, III, ст. Максимов., 82; Сахаров., II, 21.

1999

Этн. Сб., V, 80.

2000

В Томской губ. от угара ставят в избе горшок с конским пометом (Этн. Сб., VI, 133). Если при покупке лошади она станет испражняться, то, вместе с нею, должно взять и выкинутый помет и отнести его на свой двор; не то не будут водиться лошади (Астрахан. губ.).

2001

О мифическом значении коров см. следующую главу.

2002

D. Myth., 624-6.

2003

Die G"otterwelt, 149.

2004

Ч. О. И. и Д. 1865, III, 157.

2005

Изв. археологич. общ., III, 258–271; IV, 169–171.

2006

Сахаров., II, 49; Владим. Г. В. 1844. 49. В старину русские князья воздавали своим коням, павшим в битве, честь погребения; в Ипатьевской летописи под 1149 годом читаем: «конь же его (князя), язвен велми, умре; князь же Андрей, жалуя комоньства его, повел и погрести под Стырем» (П. С. Р. Л., II, 47).

Большая часть имен, даваемых в санскрите оленю, происходит от корней, указывающих на быстроту движения. То же понятие «быстро бегающего» животного (325) заключается и в слове олень, др. — слав. елень, пол. ielen, илл. jelin, чешс. gelen, литов. einis, греч., др. — нем. elah (лось), англос. eich, скан. elgr, ирл. eilidh, кимр. eilon и elain (лань) — от санскр. корня г, аг — ire (ага — быстрый, ирл. агг- олень), который переходит в аl. il, еl (греч., — идти, — бежать, лат. ala — крыло, ala-cer — быстрый, др. — нем. flan=eilen — спешить, устремляться, ирл. ailim, allaim — идти, двигаться, а1 — лошадь, аill — поездка, ealaidhim — бежать, ealamh — скорый и пр.). Рус. лань, пол. lania, лит. lone, ирл. Ion имеют корнем rn, ran (rana — движение), с заменою г звуком l. [2007] Поэтическая фантазия, допустившая сравнение стихийных явлений природы с быстроногим конем, с равным правом могла уподобить их и оленю.

2007

Пикте, I, 438-9.

Вместе с золотогривым-золотохвостым конем народный эпос знает и золоторогого оленя. [2008] В свадебной песне поется о нем:

Не разливайся, мой тихой Дунай!Не заливай зеленее луга;В тех ли лугах ходит оленюшка,Ходит олень — золотые рога.Мимо ехал свет Иван-господин (жених):«Я тебя, оленюшка, застрелю,Золотые роженьки изломлю!» —Не убивай меня, свет Иван-господин!В некое время я тебе пригожусь:Будешь жениться — на свадьбу приду,Золотым рогом весь двор освещу (Москов. губ.).Или: В чистом поле все полынь-трава,В той полыни ходит белый олень,Белый олень — золотые рога.Иван-господин ездит-гуляет,На бела оленя он плеткою машет.Белый олень возмоляется:«Иван-господин! не маши плеткою,Я ведь тебе на время гожусь:Станешь жениться — на свадьбу приду,На двор взойду — весь двор освещу.В терем взойду — всех гостей взвеселю». (Саратов, губ. [2009] )

2008

Н. Р. Ск., II, 28 и стр. 388; VII, стр. 43.

2009

Сравни Рус. Бес. 1860, II, 79.

Сербская колядка, обращаясь к хозяйке дома, рассказывает о св. Петре, который на праздник Рождества Христова выезжает на златорогом олене:

У ранила стара мajкaСветоj цркви нa jyrpeн(ь)y;Cycтpeтe je свети ПетарHa jeленy златорогу,Златорогу и парогу.

В другой сербской песне блеск золотых рогов оленя сравнивается с солнечным сиянием:

Што се cиja кpaj горе зелене:Да л' je сунце, да л' je мjecечинa? (326)Нит` jе сунце, нит' jе мjесечина,Beћ два златна рога ощелта. [2010]

2010

Срп. н. njecмe, 1,115-6,166.

Старинная немецкая песня воспоминает о Солнцевом олене:

Den Sonnenhirsch sah ichVon Sudcn kommcn,Von zweien am Zaum geleitet;Auf dem Felde standenSeine Pusze,Die Horner hob er гит Himmel. [2011]

С поворотом солнца на лето соединялась мысль о возрождении творческих сил природы и приближающейся весне, устрояющей брак неба с землею. Из дальних зимних стран солнце устремляло свой возвратный бег в виде златорогого оленя, несущего свет миру; но как в образе коня олицетворялись и дневное светило, и вихри, и грозовые тучи, так и олень служил поэтическим символом для тех же самых — разнообразных явлений. Вот почему на Коляду славят выезд св. Петра (т. е. громовника, отпирающего весеннее небо — см. гл. XVIII) на златорогом олене. В Германии был обычай рядиться на Рождество и Новый год в оленьи шкуры и бегать по улицам, против чего еще в VI веке восставала церковь с своими осуждениями (о значении ряженья см. следующую главу). [2012] По свидетельству Ригведы, Маруты мчатся по небу на колеснице, запряженной антилопами; в Эдде четыре главные ветра олицетворены оленями, поедающими листья мировой ясени, т. е. ветры рвут и разносят небесное дерево-тучу. Любопытный намек на представление грозового облака — оленем встречаем в русском поверье: с Ильина дня, говорят крестьяне, вода холодеет оттого, что в этот день олень купается (обмакивает в реку свой хвост, свою ногу), [2013] или, по другому выражению, холодеет она оттого, что олень насцал в воду. В Воронежской и в других губерниях связывают это поверье с Ильею-громовником, заступившим место древнего Перуна; 20-го июля он, по общему убеждению, разъезжает по небу, производит громы и, проливая дожди, купается в их потоках или мочится на землю. В числе других метафорических обозначений дождя стародавние предки наши уподобляли его и моче, испускаемой Перуном или облачным оленем (см. XIII главу). Потому с Ильина дня крестьяне перестают купаться; в некоторых же местах такое охлаждение воды относится ко времени более позднему: думают, что олень обмакивает свой хвост или ногу 1-го августа.

2011

Die G"otterwelt, 104.

2012

Ibid., 237.

2013

Вест. Р. Г. О. 1851, III, 5; Сахаров., II, 46.