Поэтические воззрения славян на природу (Том 1)
Шрифт:
И проклятие исполняется буквально; Марко Кралевич встречает турка, любуется саблею, спрашивает, как и откуда он добыл ее? и, выслушав рассказ, тою же саблею отсекает ему голову*. Особенно спасительно родительское благословение и особенно страшна родительская клятва, по самой важности отцовской и материнской власти, которая так слепо и непритворно уважалась в патриархальном быту**. В казацких песнях с твердостью неоспоримой истины высказано:
______________
* Срп. н. пjесме, II, 340-4.
** Ibid., № 7.
Як не будем отцю и матери правды казати,
То буде нас отцевська и материньска молитва карати!
Этой каре приписывают казаки и бурю на море и неудачную битву с турками, припоминая, что при отъезде своем из дому они не взяли опрощенья ни с отцом, ни с матерью, и, следовательно, не получили их напутственного благословения*. В малорусских
______________
* Сборн. украин. песен, 19, 24,51.
** Метлинск., 275-8.
"Десь ты мене, маты, в барвинку купала,
Купаючи проклынала, щоб доли не мала?"
– Проклынала, доню, тогди твою долю:
На гору йшла, тебе несла, ще-й воды набрала.
"Було б тоби, маты, водыци не браты,
И моей счастя-доли да-й не проклинаты!"
– Ще я тогди, доню, долю проклынала,
Як у степу пры дорози пшенычсньку жала, (217)
Пшеныченьку жала, снопа заробляла,
А ты мини, моя доню, спаты не давала.
"Було б тоби, маты, пшеныци не жаты,
И моей счастя-доли дай не проклынаты!"
Ище тогди, доню, долю проклынала:
Мала ничка-Петривочка, я всю ничь не спала,
Всю ничку не спала, тебе колыхала...
"Було б тоби, маты, та-й не колыхаты,
И моей счастя-доли да-й не проклынаты!"
Злое, неосторожно сказанное в сердцах слово, хотя бы без всякого желания, чтоб оно сбылося, по народному поверью, никогда не остается без худых последствий. "Чтобы тебя буйным ветром унесло!" говорит в сказке красная девица, не добудившись своего милого, - и в ту же минуту подхватило его вихрем и унесло далеко-далеко в безвестные страны*. Если отец или мать скажет своему детищу, особенно в недобрый час, нехорошее слово: "черт бы тебя брал!.. изыми тя!.. унеси тя!" - быть ребенку между заклятыми, т. е. попасть в число тех, которые унесены нечистою силою. В народе нашем ходит множество рассказов о том, как пропадали таким образом отверженные дети**.
______________
* Н. Р. Ск., VIII, 12; см. также Ссменьск., 82.
** Н. Р. Ск., V, 48; VIII, 19 и стр. 453-454; "День" 1862, № 52, стр. 14.
На могущество слова опиралась и древняя, языческая присяга (в старинных памятниках рота и клятва*), потому что она состояла в торжественном призывании на свою голову различных казней ("божьей кары") - в случае, если произносимый человеком обет будет нарушен или если даваемое им показание ложно. Договор Игоря с греками был скреплен этими словами: "да не имуть (нарушители мира) помощи от Бога, ни от Перуна, да не ущитяться щиты своими и да посечени будуть мечи своими, от стрел и от иного оружия своего, да будуть раби в весь век в будущий". В договоре Святослава это выражено так: "да имеем клятву от Бога... и да будем колоти (= золоти) яко золото (стр. 195), и своим оружьем исечени будем". Доселе обращающиеся в народе божбы и клятвы указывают на то же: "душа вон!" - "Лопни мои глаза (ослепнуть мне!), коли говорю неправду!" - "Сейчас сквозь землю провалиться!"- "С места не сойдти!"- "Убей меня Бог!" (серб. "да ме Бог убще!" - "Бий сила божа!" польск. "niech mie Pan Bog zabije!") и проч.**.
______________
* Рота=санск. art сближается с готск. rathjo, сканд. raeda, лат. ratio, лит. rota и rodas; ротьник- присяжный союзник, ротитися - давать клятву; клятва в облает, говорах употребляется в смысле божбы.
– Изв. Ак. Н., III, 291-294; О. 3. 1851, VII, ст. Бусл., 3; Обл. Сл., 85.
** Изв.Ак. Н., Ill, 292-294.
VIII. Ярило
Небесная гроза, с ее бурными вихрями и дождевыми ливнями, обожалась литовско-славянским племенем в образе Перуна, память о котором до сих пор живо сохраняется у белорусов и литовцев. Белорусы представляют его статным, высокого роста, с черными волосами и длинной золотой бородою; восседая на пламенной колеснице, он разъезжает по небу, вооруженный луком и стрелами, и разит нечестивых*; а литовцы еще помнят о девяти силах Перкуна и тридевяти его названиях**. Как божество, посылающее дожди, Перун явился творцом земных урожаев, подателем пищи, установителем и покровителем земледелия. Земля, по народному русскому поверью, не растворяется ( = не открывает своих недр на рождение злаков) до первого весеннего грома, т. е. до выезда на небо Перуна в его громовой колеснице (= облаке)***; с этим поверьем согласуется другое, что весенние ветры, дующие из ясени, разбивают почку деревьев****: следоват., и деревья начинают распускаться только с пробуждением бога-громовника, в свите которого
шествуют весенние ветры, пригоняющие дождевые облака. Поэтому дождь называется крестьянами кормилец*****, и при накрапывании первого весеннего дождя к нему обращаются с таким окликом: (219)______________
* Приб. к Ж. М. Н. П. 1846,17.
** К сожалению, г. Микуцкий, у которого мы заимствовали это сведение, не приводит ни названий Перкуна, ни подробностей о его девяти силах (Изв. Ак. Н., I, 114). Географические имена, указывающие на древнее поклонение Перуну, встречаются в Литве и в славянских землях: в Сербии гора Перуна Дубрава, в Весьегонском уезде Перунина пустынь, в Ржевском - Псруново, в полоцком повете - Пиоруново (Рус. прост, праздн., 1,14); по летописному свидетельству, брошенный в Днепр идол Перуна поплыл по течению, "и пройде сквозе порогы, изверже и ветр на рене, и оттоле прослу Псруняна рень, якоже и до сего дне слывет" (П. С. Р. Л., 1,50).
*** Маркович., 7; Полгав. Г. В. 1846, 18; Сарат. Г. В. 1844, 8. О животных, подверженных зимней спячке, говорят, что они не прежде пробуждаются, как после первого грома.
**** Рус. в св. посл., II, 12.
***** Послов. Даля, 1029.
Поливай, дождь!
На бабину рожь,
На дедову пшеницу,
На девкин лен
Поливай ведром.
Дождь, дождь! припусти,
Посильней, поскорей,
Нас ребят обогрей*.
______________
* Сахаров., II, 83.
Когда раздастся удар первого грома - все спешат умыться водою, которая в это время молодит и красит лицо, дает здоровье и счастье; ту же чудесную силу приписывают и дождю, и девицы при первой весенней грозе умываются им или водою с серебра и золота и утираются чем-нибудь красным*: серебро и золото - эмблемы блестящих лучей летнего солнца или золотистых молний, а вода - эмблема дождя, который обновляет (= молодит) землю, украшает ее зеленью и цветами и водворяет на ней общее довольство**. Об этом обыкновении упоминает и царская грамота 1648 года: "и в громное громление на реках и в озерах купаются, чают себе от того здравия, и с серебра умываются"***. И по преданиям других народов, богу-громовнику приписывали дары земного плодородия, его молили орошать пашни и давать рост и зрелость нивам****; на шведских островах доныне, при посеве хлеба, кладут в коробку с зерном и "громовую стрелку"; в Зеландии эти стрелки разбрасывают по засеянным полям, чтоб урожай был хороший; многие травы и растения получили названия, указывающие на громовника, как на их общего питателя. По сказанию Эдды, пахари по смерти находят успокоение от жизненных трудов в царстве Тора*****. То же божество наказывает и за непочтение к хлебу; у словаков есть предание, что Parom, увидя, как одна безрассудная мать подтирала своею обмаравшегося ребенка хлебными колосьями, грозно загремел над нею - и в ту же минуту и мать и дитя окаменели******.
______________
* Иллюстр. 1846,333; Маяк, XI, 15.
** Кто умоется при первом весеннем громе, тот в продолжение целого года будет безопасен от поражения молнией.- Терещ., VI, 7, 50; Молодик. 1844, 89; Сахаров., II, 83; Ч. О. И. и Д., год 1, II, 21. При первом громе мужчины, у которых болит спина или поясница, силятся приподнять что-нибудь, думая, что от этого прибывают силы и здоровье.- Рус. Бес. 1856,1, ст. Максим., 63.
*** Ак. Ист., IV, 35.
**** D. Myth., 160
***** Die Gutterwelt, 225, 228-9.
****** Nar. zpiewanky, 1,5.
В искусстве возделывать землю плугом арийские племена видели божественное изобретение, и самая летняя гроза изображалась в поэтической картине вспахиванья облачного неба громоносным Перуном (гл. XI). Так как, по другому воззрению, та же гроза уподоблялась битве, то, сближая оба эти представления, народная фантазия допускает сравнение битвы с возделыванием пашни. "Чръна земля, говорит Слово о полку, под копыты костьми была посеяна, а кровию польяна, тугою взыдоша по русской земли"; сравни с народною песнею: "за славною за речкою Утвою распахана была пашенка яровая; не плугом была пахана, не сохою, а вострыми мурзавецкими копьями; не бороною была взборонована, а коневыми резвыми ногами; не рожью была посеяна, не пшеницею - козачьими буйными головами; не сильным дождичком всполивана козачьими горючьми слезами"*. Такие поэти(220)ческие сравнения возникали под непосредственным влиянием языка, который понятия грозы, битвы и оранья выражал родственными звуками, так как со всеми ними нераздельна одна и та же мысль о разящем острие и наносимой ране: орать - "резать" землю плугом, ратай - пахарь и рать, ратник; пахать доселе сохраняет в облает, наречиях древнейшее значение "резать", наприм., пахать хлеб, мясо**.