Поэты Урала. Антология в двух томах. Том 1

каждой тропкой, каждой горкой

память не будил о ней.

На озерках, на елани,

за логами у леска

кто не видел с самой рани

Темного ее платка!

С ребятишками по-вдовьи

в поле маялась она —

Щипачева Парасковья,—

на полоске дотемна

ставила, не зная лени,

за суслонами суслон…

Взять упасть бы на колени,

той земле отдать поклон.

Пусть к заброшенной могиле

затерялся в мире след —

знаю, мать похоронили

в той земле, что легче нет,

в той земле, в родной державе,

где звучит мой скромный стих,

где теперь высок и славен

труд ушедших и живых.

И когда свистят метели,

снова думаю одно:

и над ней они летели,

и в мое стучат окно.

1957

«В то далекое загляни-ка…»

В то далекое загляни-ка.

Там зверей и птиц голоса.

Земляникой да костяникой

в Зауралье полны леса.

Дружной стайкой идут ребята.

Рдеют ягоды в туеске.

Отпечатаны лунки пяток

между соснами на песке.

Семилетним да восьмилетним

нет и дела еще до забот.

Но бойчее других, но приметней

в этой стайке парнишка идет…

В то далекое загляни-ка.

Вьется тропкой лесная гать.

Он с винтовкой в руках и с книгой —

людям счастье идет искать.

С добрым сердцем, открытым взглядом

он идет и идет сквозь года.

Рядом смерть проходила, и рядом

пострашней проходила беда…

Вспомнить это — и сердце стынет.

Пусть невзгоды встречал не один,

нелегко он пришел к вершине

неподкупных своих вершин.

1961

ЛАДОНЬ

Ладонь

Большая мужская.

Ее —

Отчетливы и грубы —

Линии пересекают,

Дороги твоей судьбы.

Она от кирки и лопаты грубела,

На женской груди робела.

Ладонь — это жизни слепок,

Годов пролетевших следы…

В нее запрокинется небо,

Когда зачерпнешь воды.

Она широка, пятипала.

Плывешь — рассекает реку.

В армейском строю прикипала

Под знаменем красным к древку.

Она —

Чтобы гладить ребенка

С любовью, тревогой отца…

И чтобы пощечиной звонкой

Обжечь подлеца.

Округлое, как планета,

Покоится яблоко в ней.

Пускай же ладони этой

Не будет на свете честней.

1963

БЕЛОЯРСКАЯ АТОМНАЯ

1

Видать, Пышма бежать устала

и приняла людскую власть:

у Белоярки морем стала,

до горизонта разлилась

Уральскою голубизною

и нее глядится небосвод.

Неровной кромкою лесною

окаймлено сверканье вод.

Через него мостом горбатым

ночь перекинет Млечный Путь.

Там станция стоит, и атом

в ней трудится — не кто-нибудь.

2

Она стоит почти в соседстве

с моей деревней Щипачи,

где и сейчас, как было в детстве,

со дна Полдневки бьют ключи.

Стоит с трубою полосатой,

как океанский пароход,

собою славя век двадцатый

и этот непрошедший год.

Вся белая, за кромкой леса

открылась в дымке голубой,

касаясь облаков белесых

той океанскою трубой.

И кажется, глядит куда-то

за горизонт, за край лесной…

Не войнам править — мирный атом

зальет сияньем шар земной.

Август 1963

В РОДНОМ ГОРОДКЕ

В весеннюю свежесть, в вечернюю мглу

я девушку в белом встречал на углу.

Ты снова со мною, родной городок,

сиренью пропахший у пыльных дорог.

Плечисты кварталы твоих новостроек,

но прежних примет от меня не закроешь.

В весеннюю свежесть, в вечернюю мглу

я снова стою на знакомом углу.

Стою, вспоминаю… Ах, девушка в белом,

когда же старушкою стать ты успела?

1964

«Урал. Он лег в мою строку…»

Урал. Он лег в мою строку

Во всю длину, размашисто и строго.

Он Азиатскому материку

Пришелся каменным порогом.

Ему известен мамонта скелет

В грунтах промерзлых. Ливнями, ветрами

Его точили миллионы лет,

Чтобы строкою засверкали грани.

Железо, никель, хромовые руды

Я трону словом, рифму им найду.

Недаром в копях камень изумрудный

Зеленым глазом смотрит в темноту.

Урал запутает тропою лосьей,

Черникой спелой потчевать начнет,

Блеснет меж сосен речкой Сосьвой,

В теснине речкой Вишерой блеснет.

До светлой тучки ледником достанет,

В озера глянет, в стих войдет таким.

Он весь пропах лесами и цветами

И горьковатым дымом заводским.

Март 1964

«Урал! Он был как начало песни…»

Урал! Он был как начало песни.

Хочу разглядеть его не спеша,

Когда еще ни в одном перстне

Не сверкала его душа;

Когда еще трубы над ним не дымили,

Мартены не красили небо в зарю

И горнозаводчик Никита Демидов

Чугунные ядра не лил царю.

Пустынные реки, да глушь лесная,

Да белые вьюги по камню мели.

Несметных сокровищ своих не зная,

Урал стоял поперек Земли.