Поездка до Луны

– ... и имейте в виду, если на вас поступит хоть одна жалоба, то вы уберётесь отсюда по первому требованию, иначе вас вышибут копы! И я их вызову, не сомневайтесь!

– Разумеется.
– Гизмо невозмутимо слушал.

– Не нарывайтесь - у меня в полиции друг. С Ронни Никсоном шутки плохи. Я даю вам ключ только при условии, что этой же ночью от вас не останется даже запаха. У меня очень много клиентов, плотный график. Вы вообще должны быть благодарны, что я позволил вам разместиться! Вы...

Низкорослый человек с огромным морщинистым лбом опешил при виде Бомбо. Судя по полузаправленной рубашке с перепутанными пуговицами, его только что подняли с постели. Под примятыми волосами пряталась лысина. Он окинул вошедших прищуренным взглядом, как человек, следящий за потенциальными ворами.

– Поставьте свои имена под нашими, - сказал Гизмо, кивнув на раскрытый перед хозяином журнал.

– Не "поставьте", а укажите полные инициалы, дату, контактные данные и распишитесь. У меня всё по регламенту. Мне лишние проблемы не нужны, тем более от приезжих.

Бомбо шагнул вперёд, как зомби. Он сгорбатился над стойкой с кассовым аппаратом и маленьким звонком (видимо, такие существовали в каждой гостинице, даже в тех, где были бесполезны), и завозил ручкой по бумаге. В его состоянии письмо давалось с трудом.

В задней части помещения виднелась спальня, занятая голым матрасом. На искомканном одеяле валялся порножурнал. Ронни проследил за взглядом Ноя и хлопнул дверью.

Бомбо стукнул ручкой о стойку. Когда Ной приблизился, перед ним опустилась на стойку морщинистая рука.

– Не юли, приятель.

Ухмылка хозяина говорила, что ему нравилось производить впечатление на приезжих этими скопированными из какого-нибудь фильма жестом и фразой. Ной кивнул и опустил взгляд. На последних занятых строчках журнала выведены имена: Габриэль, Бартоломей, Алистер. Пожалуй, троица переусердствовали с выбором псевдонимов. Ной вписал себя фальшивым именем и спустя пару минут ключ был у них.

– Не потеряйте, - буркнул большелобый хозяин.

– Конечно.

– И не создавайте проблем в городе. Здесь всё тихо, и лишнего шума никто не хочет. Тем более, от приезжих.

Они вышли. Сид ждал с закинутой за плечо сумкой.

– Если я спустя годы стану таким же, как этот старикашка - пристрелите меня.

– Почему ты называешь его стариком?
– спросил Ной.
– Вряд ли ему больше сорока.

– Потому что душа его уже состарилась. Она сочится желчью.

Ной задумался.

– Забудьте. Достаточно, что ключ у нас, - сказал Гизмо и взвалил на себя две сумки. Великан подхватил остальное. Все уставились на Ноя.

– Я вас догоню, - он выдавил улыбку, надеясь, что та выглядит естественно.
– Там хрупкие вещи, хочу всё проверить. Не ждите меня.

– Как хочешь. Наша комната в самом конце.

– Я первый в душ!
– Сид рванул с места. Бомбо пробурчал что-то неразборчивое и поплёлся следом за Гизмо.

Оставшись один, Ной облегченно выдохнул. Знойный ветер трепал волосы. Город спал, и наблюдать за Ноем могли только далекие горы. И всё-таки не стоит забывать об осторожности. Особенно сейчас, когда рядом новые спутники. Ему не хочется их разочаровывать.

Фантазия уносила всё дальше из пустыни, к живописным морям и городам, новым людям, которые повстречаются на пути. На Дороге. Где его примут таким, какой он есть, и больше не придётся притворяться. Главное продержаться сегодня, а дальше всё получится. Обязательно получится.

Ной оттащил рюкзак в тень Джипа. От предвкушения по телу прошла приятная дрожь. Ной подумал, как давно не стоял на настоящем асфальте. Провёл по нему рукой, к пальцам прилипли крупицы песка. Прохладная земля согревалась в свете нового дня. Убедившись, что за ним никто не следит, он потянул молнию.

От ударившего в нос запаха разложения пришлось отпрянуть, глаза заслезились. Сваленные вместе, как груда камней, лежали человеческие головы. Волосы слиплись от засохшей чёрной крови и переплелись в Гордиев узел. Искривленные гримасами лица были белыми, как Луна. Ной старался выдержать взгляды их мёртвых глаз. Кто-то смотрел с удивлением, другие с ужасом. У одной из мужчин во рту не хватало половины зубов, на губах застыл отчаянный вопль.

Дыхание участилось, лоб покрылся испариной. Ной прикрыл майкой рот и нос, как маской. Он водил руками по холодной плоти тех, кто был всей его жизнью на Берегу. На белом песчаном пляже, куда пришли люди в поисках лучшей жизни. Подушечки пальцев онемели, песок на них стёрся о плоть.

Ной задержал дыхание, трясущимися руками поднял одну из голов, погладил. Грязные пряди некогда безупречных светлых волос скрывали безжизненно-красивое лицо девушки с крошечным шрамом у щеки. На шее остались синяки от удушья. Ной поцеловал её в губы, от запаха гнили мутило. Ему захотелось увидеть её в лучах огненного восхода, как он любил при жизни. Восход ей шёл.

Словно лунатик, Ной покидал укрытие Джипа, но вовремя очнулся, как от пощёчины. Он вернулся в тень, прижимая голову к груди и озираясь. Ни души. От страха хотелось забиться под днище машины. Руки сами, словно не доверяя Ною, положили останки девушки в рюкзак и застегнули молнию. По щекам текли слезы, подсушиваемые ветром.

Ной прислонился спиной к пыльному колесу. По прикидкам в голове выходило, что в запасе осталось чуть меньше суток, прежде чем запах разложения станет слишком явным. Он придумает, как избавиться от рюкзака. Сегодня же.

Ной встал и направился к дальней комнате, так и не заметив прищуренный взгляд, провожающий его из пристройки.

***

– Хьюстон, приём. Вижу на радарах астероид в форме гамбургера. Он несётся прямо на нас! Кажется, из него сочится соус. Хьюстон, что нам делать? Хьюстон, ответьте! А-а-а!!!

Ной вскочил с кровати, одеяло свернулось на нём смирительной рубашкой. В комнате работало всё, что можно включить. Глаза резал свет ламп, чьи абажуры раскиданы на полу, стены превратились в театр теней, где главная роль отводилась носящемуся, как торнадо, Сиду. Панический крик сменился хохотом, и он плюхнулся на кровать Ноя. Тот наконец справился с одеялом, отмахиваясь от протянутого гамбургера.

– Я немного повеселился. Проще дойти пешком до Луны, чем разбудить тебя. На вот, кусни. Тут несколько слоев забегалочного мяса и острого соуса, чтобы скрыть дерьмовый вкус. Получилось неплохо!

В творившемся безумии Ной не мог сосредоточиться. Из древнего радио лилась музыка. Мир утонул в завораживающем женском голосе, поющем о богах и монстрах. Шатаясь, словно контуженный, он вырубил все источники света и шума. Музыка оборвалась. Вместо тишины в комнате повисло шипение телевизора, на который Ной в суматохе не обратил внимания.