Поездка за город

Что касается профессии и карьеры – то я не был сторонником каких-то запретов и ограничений: если женщина – вроде Ольги – справлялась с обязательной программой, то я ничего не имел против её долгих отлучек и поездок далеко от дома. Только привходящие обстоятельства вносили тревогу и разлад: она ведь была женщиной и работала под руководством мужчины – шустрого подвижного боровка, не проявлявшего ко мне при редких встречах даже минимального уважения. Ей было непросто выдерживать животный напор: хитрые глазки – как я заметил – сразу становились маслянистыми при рассматривании женщин, и я был уверен, что такой тип воспользуется любыми проявлениями слабости и неуверенности.

Я советовал поискать новую работу: с дипломом иняза вполне можно было рассчитывать на более порядочного руководителя. К тому же явно не по максимуму оплачивался её не самый простой труд: знание двух языков давало ей примерно столько же, сколько моя работа на стройке, но помимо основного заработка я имел возможность и желание иногда ещё и заняться халтурой, дававшей дополнительное. Профессия плиточника оказалась выходом и спасением несколько лет назад: я покончил тогда с тягостными иллюзиями относительно больших и лёгких денег, и приходилось довольствоваться деньгами не такими большими и совсем нелёгкими. Однако я твёрдо стоял теперь на ногах: почва не могла больше расплыться и поглотить – как некоторых – что выглядело ценным приобретением, и я сносил тяжесть и не хотел больше перемен.

Что касается Алика, то не во всём он был солидарен со мной, что объяснялось довольно просто: он не заканчивал – как я – университета, и вообще не имел высшего образования, считая его напрасным излишеством. Мелкий городок – к югу от великой столицы – давно уже простился с ним, делегировав Алика сразу после армии, где – разумеется – он накручивал многие километры за баранкой, совершенствуясь в давно выбранном направлении. Как я понял, именно там он свёл нужные знакомства, позволившие очень быстро найти подходящее пристанище, надёжную крышу, способную защитить и в дождь и в холод, что с другой стороны предполагало добросовестное и профессиональное отношение к труду. Он легко выдержал все испытания, и вместе с профессионализмом в работе принёс в столицу несколько домостроевский комплекс взглядов и представлений: насколько мне было известно, он никогда не занимался приготовлением еды, и даже разогревать суп или картошку ему должна была именно жена, не говоря уж про стирку или уборку, являвшиеся её и только её святой обязанностью. Он зашибал деньги: притаскивая домой помимо зарплаты и премий зарабатываемое ещё и левыми делами, он считал свою миссию выполненной, отдаваясь в немногое оставшееся время прихотям и интересам, где главным направлением были женщины.

Весьма достойный экземпляр как раз сейчас и предстояло отыскать нам в скоплении повторяющихся дорожек и домов, и Алик уже с напряжением всматривался в номера на жестяных табличках, не везде, к сожалению, сохранившихся: несколько раз вместо таблички мы обнаруживали нарисованные на стене цифры – почти метровой высоты – и оставалось только надеяться, что они не перевраны и соответствуют реальности. Мы шли по следу: сколько ни петлял нужный нам номер, но мы несомненно приближались и сокращали дистанцию: трубили рога, летели во весь опор лошади, а Алик – в качестве гончей – рвался уже изо всех сил, чувствуя приближение добычи и скорую схватку, и неожиданно он остановился и сделал стойку.

Он сразу узнал дом по особенности одного из балконов, находившегося рядом с требуемой квартирой: он был весь зелёный снаружи, а за высокими прочными стёклами – как и раньше – цвела распустившаяся всеми цветами оранжерея. Тот балкон, который был нам нужен, не имел особых отличий: также застеклённый, изнутри он был задрапирован жёлтой шторкой, полностью скрывавшей интересовавшие нас внутренности; но нам некогда было рассусоливать, и мы ринулись в подъезд, на бегу стараясь привести себя в порядок.

Мы сразу немного запыхались: насыщенный событиями день начинал оказывать действие, так что после второго этажа мы уже притормозили. Я почувствовал неуверенность: ведь это была подруга Алика, и кто давал гарантию, что я получу всё желаемое и не останусь с носом? Я снова высказал ему свои сомнения; но Алик просто отмахнулся, весь в предчувствии и предвкушении. Адреналин уже выплёскивался и побивал все мыслимые рекорды, переполняя его сосуды почти ощутимыми комочками и сгущениями, и он уже вряд ли мог ответить что-то путное. Мы поднялись на третий этаж и встали; Алик кивнул на нужную дверь и полез в сумку за расчёской. Я сделал то же: быстро прилизавшись, мы вынули такие дорогие и почти бесценные сейчас подарки: купленное Аликом шампанское оказалось дорогим французским вином, конфеты же – российского происхождения – были явно вкуснее и качественнее любого импорта, в сочетании же с огромными букетами и нашими сияющими лицами они обязаны были сразить любую из женщин и привести её в желательное состояние.

Алик нажал кнопку. Сразу же открылось: на пороге стоял мужик в “адидасе”, раза в два толще и шире меня, не говоря уж про Алика, выглядевшего рядом как блоха на фоне жирной наглой жабы. Жаба зашевелилась и нависла, но Алик, похоже, потерял всякое чувство опасности, и когда он открыл рот, я понял, что сейчас нам будет очень плохо.

“Можно Аню?”–”Анечку?”–”Анечку, Анечку.”– По-настоящему страшное пролилось сверху – с высоты двух метров: я уже видел знакомый жлобский прищур, и традиционные хищные повадки, и за спиной амбала мелькнула встревоженная тень, не решаясь вылезти и перевести беседу в цивилизованное русло; и снова грохнуло и заскрежетало, уже совсем близко.–”А больше тебе, мужик, ничего не надо: например, в морду?”– Теперь только Алик осознал ошибку, неоспоримую угрозу, всё приближающуюся и готовую накрыть тяжёлым валом. Он шагнул назад: амбал замахнулся – уж он бы влепил так, что ещё долго Алику пришлось бы работать на аптеку – и тогда я решился: со всего маха я швырнул шикарный и теперь ненужный веник в наглую широкую морду, и потом пустил туда же коробку конфет, сразу развалившуюся пополам, рассыпая ценное содержимое, и успел дёрнуть друга и попутчика за руку: побросав под ноги вовсю матерившемуся преследователю цветы и потом шампанское – громко хлопнувшее и заглушившее чистейший отборнейший мат – Алик догонял меня, как и я стремясь уйти подальше от основной магистрали в ближайший лесок: в беге по пересечённой местности мы должны были не уступать ему, а безлюдность и тишина просто обязаны были защитить нас от встреч с другими амбалами и жлобами.

Мы сильно запыхались, стараясь уйти от погони, и уже в глубине лиственного леса – где нас вряд ли могли найти – мы остановились. Амбал – скорее всего – давно махнул на нас рукой: вряд ли он даже покинул стены дома, не говоря уж о необходимости пробежаться по заросшим тропинкам и дорожкам. Таким могучим слонам следовало передвигаться только пешим шагом, раздавая направо и налево угрозы и предостережения, подкреплённые общей массой, а также толщиной мускулов. Нам достаточно повезло сейчас: он очевидно превосходил нас силой, умение же драться являлось основой его профессиональной подготовки, так что даже вдвоём мы скорее всего проиграли бы сражение.

Нельзя сказать, что мы были слабаками: и Алик, и я – пусть в меньшей степени – вполне могли постоять за себя: но только при столкновениях с такими же дилетантами, с мастерами же мордобоя или специалистами по единоборствам нам, разумеется, лучше было не сталкиваться нос к носу. Последняя подобная стычка – при моём участии – принесла мне переломы двух рёбер, не считая многочисленных ссадин и кровоподтёков, так что я мог только поздравить себя с успешным прорывом. Но Алик при этом заслуживал хорошей взбучки: по его вине мы едва не вляпались в серьёзную историю с туманными последствиями – к тому же далеко от дома и совсем не там, где обязаны были находиться согласно официальной версии. Неужели он не мог позвонить бывшей подруге и выяснить удручающий факт – её очевидное замужество: тогда бы мы не питали изначально ложных надежд, постаравшись обнаружить другие источники и каналы, с гораздо большей вероятностью способные привести нас в нужную гавань.

Вряд ли мы смогли бы зацепиться на дне рождения у Владимира: я получил вполне внятный от ворот поворот, что же касается Алика: то его усилия были изначально обречены на провал. Совсем не так просто оказалось реализовать основной замысел, главную цель сегодняшней поездки в тихий мирный городок, становившийся – по мере знакомства – совсем не таким тихим и мирным. За недолгое время мы встретили как минимум двоих представителей не вполне официальных, но достаточно могущественных структур, причём если первый оказался – совершенно неожиданно – моим родственником, то общение со вторым едва не кончилось трагически. Мы избежали опасности, и следовало подумать: а стоит ли дальше рисковать и подвергать себя реальным и кажущимся угрозам.

Пока ещё было не слишком поздно: рыбалка – по легенде – должна была занять у нас весь день, и только поздно вечером ждали Алика сегодня с богатым и щедрым уловом. В этом отношении мне везло ещё больше: квартира, оставленная утром, несколько дней должна была оставаться пустой и незаполненной, так что мои перспективы выглядели ещё радужнее: можно было – в случае чего – остаться здесь и на ночь, и даже на весь следующий день – воскресенье – и только необходимость идти в понедельник на работу ставила естественный ограничительный барьер. Но мои желания не заходили так далеко: если что-то нам и светило теперь в этом городке, то этого следовало добиваться всеми силами и средствами, пока ещё – слава богу – не использованными нами до конца и отягощавшими тайные места и углубления нашей одежды.