Поэзия и проза Древнего Востока

Ко времени Нового царства относится и ряд произведений, воспевающих воинскую доблесть фараонов, а также высокопоэтические гимны разным божествам, например, гимн богу Атону. Особыми поэтическими достоинствами отличается тонкая любовная лирика этих времен.

Переходя к произведениям демотической литературы, также следует сказать, что она развивалась, продолжая установившиеся литературные традиции. Здесь и фантастические сказки (например, сказки цикла о жреце Хасмуасе), сказания эпического характера о фараоне Петубасте, поучения, — например, [ «Поучение Анхшешонка»], басни — новый, ранее не встречавшийся жанр, в котором действующими лицами являются только животные.

Особо надо упомянуть содержание папируса Райланд IX, в котором рассказывается история одной жреческой семьи на протяжении трех поколений. Это произведение насыщено достоверными бытовыми и историческими реалиями и никаких фантастических деталей не содержит. Это едва ли не самое древнее в мировой литературе произведение, действующими лицами которого являются три поколения (деды, отцы, внуки) одной семьи. Известный бельгийский египтолог Ж. Капар, взяв за основу сюжет папируса Райланд IX, написал увлекательный роман из жизни древнего Египта.

Египетское общество в древние времена жило напряженной, богатой и многосторонней духовной жизнью. Египетская культура в целом является одним из истоков культуры всемирной. Египетская литература, представляющая собой одно из самых ярких и художественно ценных проявлений этой культуры, самобытна и глубоко человечна. Она неразрывно связана с жизнью общества и его идеологией. А так как в эпоху ее развития в идеологии преобладающую роль играла религия, не удивительно, что египетская литература испытала на себе существенное влияние религии, и нередко в ее произведениях мы обнаруживаем религиозное мироощущение в различных его проявлениях. Однако отсюда вовсе не следует, что египетская литература в основном литература религиозная пли богословская. Наоборот, она представлена самыми разнообразными жанрами. Наряду с переработанным и записанным в виде сказок фольклором — сказки папируса Весткар, [ «Два брата»], [ «Обреченный царевич»] — есть повести о реальных событиях: [ «Рассказ Синухе»] и [ «Рассказ Ун-Амуна»], надписи царей и вельмож исторического содержания; наряду с религиозными текстами (гимны Амону, Атону, Хапи и др.) — произведения скептического содержания, например, «Спор разочарованного со своей душой»; наряду с мифологическими сказками (сказка о Хоре и Сете) — басни и любовная лирика. (Известны ли были египтянам стихотворения в нашем понимании этого термина — ничего определенного сказать нельзя, так как огласовка египетских текстов вплоть до наших дней является проблематичной.) Египтянам не чужды были и театральные представления, причем не только мистерии, но и в какой-то мере светская драма.

Выше уже говорилось, что ряд произведений египетской литературы создавался под импульсом современных им политических веяний и, например, некоторые сочинения эпохи XII династии были инспирированы фараоном и его ближайшим окружением. На это впервые обратил внимание и убедительно доказал один из самых авторитетных египтологов нашего времени французский профессор Г. Познер.

Вряд ли есть основание сомневаться в том, что этот факт вовсе не исключение в истории египетской литературы, что фараоны последующих времен не упускали возможности воспользоваться литературой для усиления своего авторитета и популяризации самих себя. При великом фараоне-завоевателе Тутмосе III постоянно находился писец Ченен, который описывал ярко и образно походы фараона, блестящие победы египетских войск и роль самого царя. Несомненно, что Ченен описывал все так, как это было желательно царю. При другом знаменитом фараоне, Рамсесе II, был другой такой же писец, имени которого мы не знаем, по произведение которого скопировал писец Пентаур. В этом, хорошо известном нам произведении описывается знаменитая Кадешская битва между египтянами и хеттами, подробно, но в явно преувеличенном виде описываются воинские доблести Рамсеса II. Тексты, повествующие о Кадешской битве и подвигах Рамсеса II, сопровождаемые соответствующими изображениями, находятся в разных храмах. Тексты и изображения были выполнены высококвалифицированными писцами и художниками, но сам Рамсес II влиял на содержание и направленно их работы.

Когда говорят о литературе, невозможно не говорить о ее создателях, об авторах. Здесь, однако, мы встречаемся с очень серьезными трудностями, которые относятся, конечно, и к ряду других литератур древности. Все дошедшие до нас египетские тексты, конечно, были когда-то и кем-то составлены, написаны, даже и тогда, когда они представляли собой письменную фиксацию устных преданий. Том не менее в большинстве этих текстов нет ни малейшего намека на автора. Кто же были они, эти авторы, и почему их имена отсутствуют в текстах? На этот очень важный вопрос ответить однозначно и вполне определенно очень трудно. Несомненно, что этот вопрос связан с другим, более общим вопросом: известно или неизвестно было древним египтянам понятие авторства? Отрицательный ответ на этот вопрос (а такой отрицательный ответ широко распространен в научной литературе) не соответствует действительности. Понятие авторства существовало, но почти исключительно в сфере дидактической литературы.

Как и в других странах древности, понятие авторства в древнем Египте не было еще прочным достоянием общественной мысли. Оно лишь стало стабилизироваться и осознаваться и укрепилось именно в дидактической литературе. По-видимому, сами египтяне считали этот жанр наиболее важным и существенным. В одном из папирусов эпохи Нового царства содержится в высшей степени замечательное место, где восхваляются авторы древних поучений:

Они не строили себе пирамид из меди И надгробий из бронзы. Не оставили после себя наследников, Детей, сохранивших их имена. Но они оставили свое наследство в писаниях, В поучениях, сделанных ими.

………………………………………………

Построены были двери и дома, но они разрушились, Жрецы заупокойных служб исчезли, Их памятники покрылись грязью, Гробницы их забыты. Но имена их произносят, читая эти книги, Написанные, пока они жили, И память о том, кто написал их, Вечна.

…………………………………………….

…Книга лучше расписного надгробья И прочной стены. Написанное в книгах возводит дома и пирамиды в сердцах тех, Кто повторяет имена писцов, Чтобы на устах была истина.

(Перевод А. Ахматовой)

Перед нами мотив «нерукотворного памятника», прозвучавший на берегах Нила еще в конце II тыс. до н. э. Строки эти служат ярким свидетельством почета, уважения и благодарности к авторам — мудрецам, обогатившим египетскую культуру своими произведениями.

Такие мысли могли родиться только там, где любили и ценили литературу, где творческий труд заслуженно считался высшим достижением человека. Ограничимся указанием на то, что слово «писец» в египетском языке означало не только профессионального писаря или переписчика, но и вообще имело значение «грамотный» или «образованный» человек. Данные памятников свидетельствуют о том, что писцы (нечто вроде древнейшей «интеллигенции») вербовались изо всех классов населения (преимущественно из правящих слоев) и занимали самые разнообразные ступени в общественной иерархии, от лиц, очень близких к трону, вплоть до самых скромных чиновников и писарей. Писцы в целом представляли собой огромный бюрократический аппарат, весьма привилегированный, а в основном занимавшийся административно-хозяйственной деятельностью. В этой многочисленной чиновной массе всегда были люди одаренные и любознательные, которых не могла удовлетворить серая рутина чиновничьих обязанностей, которые стремились к знанию и творческой работе. Вот они-то и становились писателями и учеными, непосредственными создателями египетской культуры и литературы.

Гуманистическая идея, выражавшая интерес общества к человеку, и неразрывно связанное с этим интересом человеколюбивое отношение к нему пронизывают литературу древнего Египта.

Отдельные ученые рассматривают Египет как единственную родину многих жанров и литературных сюжетов, проникших впоследствии в другие древние литературы. Это — преувеличение, но никак нельзя отвергать серьезное влияние египетской литературы на другие литературы древности. Отметим прежде всего, что египетская литература оказала влияние на Библию. Хотя определение объема этого влияния вызывает противоречивые мнения, однако факты такого воздействия несомненны. Рассказ Библии об исходе евреев из Египта содержит следующий эпизод: Моисей «разделил» воды Красного моря, и по суше, то есть дну моря, провел весь еврейский народ с одного берега на другой. В папирусе Весткар египетский жрец также «разделяет» воды пруда. Библейская книга «Притчи Соломоновы» по своей структуре и стилю напоминает египетские поучения. В [ «Поучении Аменемопе»] мы читаем: «Дай уши твои, внимай [словам], сказанным мной, обрати сердце свое к пониманию их». В «Притчах Соломоновых»: «Приклони ухо свое, внимай словам моим и обрати сердце свое к пониманию их». Такое совпадение, конечно, не случайность, египетский текст является в данном случае первоисточником. Бросается в глаза близость библейских псалмов 104, 110 и некоторых других к египетским текстам, и т. д. Исследование ряда библейских сюжетов, например, [ «Пребывание Иосифа в Египте»] («Книга Бытия») и др. показывало, что они навеяны египетским бытом и литературой. Египетские мотивы через Библию, а затем и через коптскую литературу проникли в Европу. Восхваление римского полководца Стилихона латинским поэтом IV в. н. э. Клавдианом содержит совершенно явные следы религиозных и мифологических представлений древних египтян. Надо отметить и выявленную исследователями связь между египетской и античной любовной лирикой. Так называемый параклауситрон, то есть любовная песнь у закрытых дверей любимой (Плавт, Катулл, Проперций), традиционно рассматривался как исконно античный жанр. Оказалось, однако, что задолго до античных авторов египтяне знали этот литературный прием. Приведенные факты достаточно убедительны, хотя далеко не представляют собой систематического или исчерпывающего обзора литературных связей между Египтом и античным миром.

В целом древнеегипетская литература была в большей мере дающей, а не берущей, влияющей, а не подвергающейся влиянию. Конечно, исключать всякое влияние на египетскую литературу было бы неверно. В демотической литературе существует цикл сказании о фараоне Петубасте. В этих сказаниях имеются неегипетские литературные моменты, и можно допустить здесь влияние «Илиады» Тот факт, что знакомство с «Илиадой» наложило какой-то отпечаток на цикл о Петубасте, свидетельствует вместе с тем, что впечатление от «Илиады» было воспринято по-египетски, как всегда бывает при взаимовлиянии двух больших литератур Египетская культура и литература, воспринимавшие иноземные элементы, адаптировали и к себе, не теряя при этом своего самобытного облика.

М. Коростовцев

Фараон Рамзес II.

Фрагмент росписи. Гробница Нехтамона (№ 341) в Фивах. XII в. до н. э.

Сказка потерпевшего кораблекрушение [6]

¹ Сказал достойный «спутник»: «Да будет спокойно ² сердце твое, первый среди нас, ибо вот достигли мы царского подворья, подан ³ на берег деревянный молот, [7] ⁴ вбит в землю причальный кол, носовой канат ⁵ брошен на сушу. Звучит благодарность и хвала богу, и ⁶ каждый обнимает своего товарища. ⁷ Люди наши вернулись невредимы, нет ⁸ потерь в отряде нашем. Мы достигли ⁹ рубежей страны Уауат [8] и миновали ¹⁰ остров Сенмут. [9] И вот вернулись ¹¹ с миром. Прибыли в страну нашу. ¹² Послушай меня, первый среди нас, — я ничего ¹³ не прибавлю лишнего: сверши омовение и возлей ¹⁴ воду на пальцы твои. И, ¹⁵ когда спросят тебя, отвечай. Говоря с ¹⁶ царем, владей собою, ¹⁷ отвечай как подобает, не запинайся, ибо спасение чело — ¹⁸ века — в устах его, ибо слово ¹⁹ пробуждает снисхождение. ²⁰ Поступай, однако ж, по желанию сердца твоего, ²¹ ибо утомительно уговаривать тебя. Поведаю ²²тебе лучше, как случилось и со мною ²³ подобное. Отправился я в ²⁴ рудники царя. ²⁵ Спустился я к морю, и вот — судно: ²⁶ сто двадцать локтей в длину и сорок в ширину ²⁷ и сто двадцать отборных моряков из ²⁸ Египта. Озирают ли они ²⁹ небо, озирают ли землю — сердце их неустрашимее, ³⁰ чем у льва. И возвещают они ³¹ бурю до прихода ее и грозу ³² до наступления ее. И вот грянула буря, ³³ когда мы были в море, и не успели ³⁴ мы достигнуть суши, плывя под парусами. ³⁵ И вот ветер все крепче, и волны высотою в ³⁶ восемь локтей. И вот рухнула мачта ³⁷ в волну, и судно ³⁸ погибло, и никто из моряков ³⁹ не уцелел. Я один был выброшен ⁴⁰ на остров волнами моря. ⁴¹ Я провел три дня в одиночестве, и лишь ⁴² сердце мое было другом моим. Я лежал ⁴³ в зарослях ⁴⁴ деревьев, в объятиях ⁴⁵ тени. После поднялся я на ноги, ⁴⁶ чтобы поискать, что положу в рот свой. ⁴⁷ И вот нашел я фиги, ⁴⁸ и виноград, и всякие прекрасные овощи, и ⁴⁹ плоды сикомора, и ⁵⁰ огурцы, словно выращенные человеком, и рыбу, и ⁵¹ птицу. И нет такого яства, ⁵² которого бы там не было. И вот ⁵³ насытился я и положил на землю, ⁵⁴ то, что осталось в руках моих. Вырезал я коловорот, ⁵⁵добыл огонь и ⁵⁶ принес огненную жертву богам. Тут услыхал ⁵⁷ голос грома. Поду — ⁵⁸ мал я, что это волны ⁵⁹ моря. Деревья трещали, ⁶⁰ земля дрожала. ⁶¹ Когда же раскрыл я лицо [10] свое, то увидел, что это ⁶² змей приближается ко мне. ⁶³ Длина его — тридцать локтей. Борода его — больше ⁶⁴ двух локтей. Чешуя его — из ⁶⁵ золота, брови его — из лазурита, ⁶⁶ тело его изогнуто кверху. ⁶⁷ Он разверз уста свои предо мной, я же ⁶⁸ лежал, распростершись ниц. ⁶⁹ Сказал он мне: «Кто принес тебя сюда, кто принес тебя, малыш? ⁷⁰ Кто принес тебя? Если замедлишь ⁷¹ назвать мне его, то гляди, ⁷² изведаешь превращенье в золу, ⁷³ исчезнешь, и никто тебя не увидит». ⁷⁴ Отвечал я ему: «Вот, ты говоришь со мной, а я не понимаю. ⁷⁵ Ниц распростерт я перед тобой». И ⁷⁶ я обмер от страха. Тогда забрал он меня в пасть свою, ⁷⁷ и отнес ⁷⁸ в жилище свое, и положил на землю, ⁷⁹ невредимого, ибо я был ⁸⁰ цел и члены мои не оторваны от туловища. ⁸¹ И отвел он уста свои, я же ⁸² простерся на чреве ниц перед ним. ⁸³ Сказал он мне: «Кто принес тебя сюда, кто принес тебя, ⁸⁴ малыш? Кто принес тебя на этот остров средь ⁸⁵ моря, берега которого — волны?» ⁸⁶ Отвечал я ему, ⁸⁷ сложив почтительно ⁸⁸ руки, сказал я ему так: ⁸⁹ «Я отправился ⁹⁰ в рудники посланцем ⁹¹ царя на судне ⁹² длиною сто двадцать локтей и шириною — сорок, ⁹³ со ста двадцатью отборными моряками ⁹⁴ из Египта. ⁹⁵ Озирают ли они небо, озирают ли землю, ⁹⁶ сердца их неустрашимее, чем у льва. ⁹⁷ Возвещают они бурю ⁹⁸ до прихода ее и грозу до наступления ее. ⁹⁹ Один отважнее другого сердцем и ¹⁰⁰ сильнее руками, и не ¹⁰¹ было недостойного среди них. И вот грянула ¹⁰²буря, когда мы были в море, ¹⁰³и не успели мы достигнуть земли, плывя под парусами. ¹⁰⁴И вот ветер все крепче, и волны ¹⁰⁵высотою в восемь локтей. И вот мачта рухнула ¹⁰⁶в волну, и судно погибло, ¹⁰⁷и не уцелел ни один, ¹⁰⁸кроме меня. И вот я близ тебя. ¹⁰⁹Я был выброшен на этот остров волнами моря». ¹¹¹Сказал он мне: «Не бойся, не бойся, ¹¹²малыш, не закрывай от страха лица своего здесь, ¹¹³предо мною. Вот бог даровал тебе ¹¹⁴жизнь, он принес тебя на этот остров ка. [11] ¹¹⁵Нет такого, чего бы на нем не было, и ¹¹⁶он полон всяким добром. ¹¹⁷Вот ты проведешь, месяц за месяцем, ¹¹⁸четыре месяца ¹¹⁹на этом острове, ¹²⁰пока не придет из царского подворья судно, ¹²¹и люди на нем — твои знакомцы. ¹²²С ними ты вернешься в царское подворье ¹²³и умрешь в городе своем. ¹²⁴Как радуется повествующий о былых горестях, ибо страдание миновало! ¹²⁵Вот я поведаю тебе о происшедшем на этом острове. ¹²⁶Я жил здесь с моими братьями и детьми, ¹²⁷нас было семьдесят пять змеев ¹²⁸с детьми и братьями моими, не считая ¹²⁹малой дочери, которую я добыл себе молитвой. И вот упала звезда ¹³⁰и попалила их. Это случилось, когда меня не было — ¹³¹не было меня среди них. Я чуть было не умер, когда нашел их всех ¹³²в одной груде спаленных тел. Если ты силен, владей сердцем своим, ибо ¹³³ты еще обнимешь детей своих, и поцелуешь ¹³⁴жену свою, и увидишь дом свой, — это прекраснее всего. ¹³⁵Ты достигнешь царского подворья и будешь там ¹³⁶среди подобных тебе». Я ¹³⁷простерся ниц и коснулся челом ¹³⁸земли, говоря ему так: ¹³⁹«Я поведаю о могуществе твоем царю — пусть узнает ¹⁴⁰о величии твоем. Моею заботою царь пришлет тебе благовония — иби, хекену, ¹⁴¹нуденб, хесант и храмовый ладан, ¹⁴²которым умилостивляют всех богов. Я поведаю ему о происшедшем здесь, ¹⁴³и, узрев мощь твою, ¹⁴⁴воздадут тебе хвалу пред лицом Совета страны. [12] Я принесу тебе в огненную жертву ¹⁴⁵быков. Я принесу тебе в жертву ¹⁴⁶птиц. Моими заботами доставят тебе суда, груженные ¹⁴⁷лучшим, что рождает Египет, — словно как богу, любящему ¹⁴⁸людей, в стране далекой, безвестной человеку». ¹⁴⁹Тогда посмеялся он надо мною, ибо сказал я пустое. ¹⁵⁰Сказал он мне: «Ты не богат миррою, [13] не родился ты хозяином ладана. ¹⁵¹Я же владыка Пунта, [14] и вся мирра его — моя. ¹⁵²Ты говорил о хекену — обилен хекену этот остров. ¹⁵³И вот ты расстанешься с этим местом — и никогда ¹⁵⁴не увидишь его снова, ибо превратится оно в воду». Судно, о ¹⁵⁵котором заранее известил меня он, прибыло. ¹⁵⁶Я взобрался на высокое дерево, и узнал знакомцев своих по царскому подворью, ¹⁵⁷и пошел доложить змею. И увидел я, что ему уже ведомо все. ¹⁵⁸И сказал он мне: «Прощай, прощай, малыш, в доме твоем да узришь ты ¹⁵⁹детей твоих, и да прославишь имя мое в городе твоем — вот и все, чего ¹⁶⁰я хочу от тебя». ¹⁶¹Распростерся я ниц перед ним, сложив почтительно руки. ¹⁶²Он даровал мне груз мирры, ¹⁶³иби, хекену, нуденба, хесанта, даровал черни для глаз, хвосты ¹⁶⁴жираф, большую груду ладана, слоновьи клыки, ¹⁶⁵охотничьих собак, обезьян и всякое прекрасное добро. ¹⁶⁶Погрузил я все на судно и распростерся ниц, ¹⁶⁷чтобы воздать ему хвалу. Тогда сказал он мне: «Вот достигнешь ты царского подворья ¹⁶⁸через два месяца. Обнимешь ты детей своих и помолодеешь ¹⁶⁹в царском подворье и там же будешь погребен». Тогда спустился я к берегу, ¹⁷⁰туда, где стояло судно, и окликнул ¹⁷¹людей, которые были на нем. И воздал я хвалу владыке этого острова, ¹⁷²и моряки на судне — также. И двинулись мы на север, ¹⁷³к подворью царя. Достигли мы царского под — ¹⁷⁴ворья через два месяца, как предсказал змей. Тогда я предстал перед царем ¹⁷⁵и принес ему дары, которые доставил с того острова. ¹⁷⁶И тогда царь воздал мне хвалу перед Советом страны, и ¹⁷⁷удостоен я был звания «спутник царя», ¹⁷⁸и вознагражден ¹⁷⁹подначальными людьми. ¹⁸⁰Вот как я причалил счастливо к земле, после того как ¹⁸¹испытал все, что довелось испытать. И вот ты видишь меня. Слушал же меня, ¹⁸²ибо хорошо внимать людям». ¹⁸³Сказал он мне: «Не хитри, ¹⁸⁴друг! Кто дает воду ¹⁸⁵птице на заре, перед тем как ¹⁸⁶зарезать ее поутру?» [Колофон: ] Доведено сие от начала ¹⁸⁷до конца — как было найдено написанным ¹⁸⁸в писании писца, искусного пальцами своими, сына Амени, Амепаа, — ¹⁸⁹да будет он жив, невредим и здрав! [15]

6

Папирус 1115 Государственного Эрмитажа в Ленинграде, датируется временем XII–XIII династии (XX–XVII вв. до н. э.). Единственный экземпляр. Начало [Сказки] не сохранилось, но совершенно ясно, что завязкой служил рассказ о возвращении откуда-то с юга египетской экспедиции, результаты которой были не совсем удачны; ее руководитель в смятении, он боится предстать перед фараоном. Другой участник экспедиции, его друг, успокаивает и наставляет его и в пример приводит собственный опыт. [Сказка] является древнейшим в мировой литературе образцом «приключенческой» повести.

Все переводы из древнеегипетской словесности выполнены М. Коростовцевым и отредактированы С. Маркишем специально для «Библиотеки всемирной литературы». Переводы А. Ахматовой и В. Потаповой даются по книге: «Лирика древнего Египта», составление, вступительная статья, подстрочные переводы и примечания И. Кацнельсона. М., «Художественная литература», 1965.

Все помещенные в томе переводы, источник которых на русском языке не указан, публикуются впервые.

7

Деревянный молот— употребляется на парусных судах для работы с такелажем.

8

Страна Уауат— находилась в Северной Нубии.

9

Остров Сенмут— находится на Ниле; современный Бигэ, немного южнее Асуана.

10

…раскрыл я лицо… — То есть перестал бояться. Закрытое лицо — проявление страха.

11

По египетским представлениям, все на свете — одушевленные и неодушевленные предметы — имеет своего двойника — ка, полностью похожего на оригинал и иногда видимого. Здесь не ясно — чей именно «двойник» имеется в виду.

12

Совета страны— царский совет.

13

Мирра— каменистая смола из многих африканских и аравийских растений, использовалась в основном как умащение.

14

Пунт — страна на территории нынешнего Сомали.

15

^188–189По-видимому, текст, написанный Аменааи не дошедший до нас, и был оригиналом сказки, и, быть может, Аменаа был ее автором. Аменаа был, очевидно, высокопоставленным человеком, на это указывают слова, сопровождающие его имя — «да будет он жив, невредим и здрав!».