Поэзия Каталонии

XXI

Толкуешь ты нам —а мне был бы срам! —как некогда был погублён Илион;Ай, славный знаток —всё спутал, что мог,изрядный ты путаник, из ряду вон!

………………………………

XVIII

О чём ты поёшь,и сам не поймёшь —и где тебе петь, как Овидий Назон,про то, как Пираммолился богам,от любящей Тисбы стеной отделён!

………………………………

XXXI

Ни слух усладить,ни речь возгласить —нет, Кабра, плохой из тебя Цицерон;ступай-ка, глупец,в загон для овец —там, Кабра, и кнут для тебя припасён.

Понс д'Ортафа

«В неразумии своем я страдаю, как в бреду…»

I

В неразумии своемя страдаю, как в бреду.Кто я? Где? Куда бреду?Ночью мучаюсь и днем.То надежда, то тревога,то мне зябко, то тепло,жизнь и смерть, добро и зло —мало мне всего и много.

II

Я в отчаяньи таком,что с собою не в ладу;я к отшельникам уйду,я покину отчий дом.Прогнала меня с порогата, к которой так влекло, —но, предательствам назло,только к ней ведет дорога.

III

Счастье быть всегда вдвоемя с любимой не найду:рядом с ней терплю беду,рядом с ней горю огнем!В чем лекарство? Где подмога?Как на сердце тяжело!Все темней ее чело,не найти любви предлога.

IV

Столько боли – но при томда сгорю я, как в аду,да в нужду навек впаду,если с кем сойдусь тайком.Я не вынесу подлога,только с нею мне светло —только ей мое тепло,красота и сила слога!

V

Я мечтаю об одном:жить с любезной, как в меду, —так в блаженстве проведужизнь, к которой я влеком.О, покайся, недотрога,чтоб от сердца отлегло,чтобы счастье нас велодо последнего итога!

Рамон Видаль де Безалу

Суд любви (фрагмент)

В веселые былые времена,когда любовь, правдива и верна,и вежество цвели, не то, что ныне,в Эскойле, в достославном Лимузинежил рыцарь смелый и собой приятный,чистосердечный и к тому же знатный;во всех делах ждала его удача —но имени вам не скажу; тем паче,что сам его не знаю, ей-же-ей,поскольку он на родине своейни титула не приобрел, ни званья,вполне простительно мое незнанье.Ни графом не был он, ни королем,о коих слух разносится кругом.Был замок у него, земли кусок —но, сердцем благороден и высок,стремился он исправить положенье,и было во все дни ему везенье,что б он ни делал, как я погляжу:везде – удача. Что еще скажу?Да, так возвысился тот рыцарь смелыйи в ратном деле донельзя умелый,служивший честно, преданно и верно,что в тыщу раз и более, наверно,его ценили, чем иных графьев;а он же, во главе своих полков,охотно шел в кровавое сраженье,чтоб с честью выполнить свое служенье.Тот добрый рыцарь так известен стал,что всяк его любил и привечал,барон ли, граф, иль пэр любого званья —всяк звал его на пир и на ристанье,себе повсюду ровней почитая.И вот, в те времена, припоминаю,когда наш рыцарь начал путь к вершине,жила одна сеньора в Лимузине,была и благородной, и пригожей,и замужем за тамошним вельможей,который в оба за женой глядел.И все-таки наш рыцарь осмелели полюбил ее любовью знатной.а даме это было так приятно,такую пылкость в нем она нашла,что родовитостью пренебреглаи не сочла любовь сию позорной.Как говорил Бернарт из Вентадорна:«В любви блага земные не подмога».Так, что когда наш рыцарь понемногууверился в сей склонности сердечной,уже не вел себя, как встарь, беспечно,зато заметно он повеселел,вознесся духом, ликом посветлел,себя на дерзкие свершенья подвигая:чураясь подлых дел, любовь благаяза подвиги дается и служенье.И дама, если есть в ней разуменье,и опыт жизненный, и ухищренье,могла бы впасть в такое заблужденье,быть столь упрямой, чтобы заиметьтакого рыцаря, чтоб он не мог посметьявляться ко дворам высоким самым?Вам ведомо ль, как рыцарь ради дамыхранит пыл юности до седины?Когда его достоинства видны,когда он сердцем чист, и мудр, и прям.Да, то – урок для благородных дам:когда приметны смелость, ум и стать,любовь благая будет прирастать.Отважный рыцарь свой возвысит род,а подлый трус – совсем наоборот:ведь низости с отвагой не ужиться,удача же к отважному стремится,к тем, кто великодушен и не глуп,и избегает тех, кто сердцем скуп,чему примером не один барон.Вот потому и молвил Пердигон:«О благородстве знаю лишь одно:кто чтит его, тому оно дано».Вот вам наиправдивейший пример.Поэтому достойный кавалер,начавши куртуазное служенье,когда у дамы выше положенье,когда она богаче и знатней,во всем старается сравняться с ней.Чтоб был не только зван, но и избран,он не стоит пред ней, как истукан,безмолвный, разодетый в пух и прах,но в бой идет, врагам внушая страх,отважно бьется, не жалея сил, —как некогда Рамбаут говорил —послушайте, вам то прибавит знанья:«Для госпожи готов я на дерзанье,и на смиренье, и на упованье,но если б не любовное призванье,я бы навек застыл, как изваянье,и ни к чему б не прилагал старанье —лишь ел, и пил, и избегал страданья,всегда храня Рамбаута прозванье».Наш рыцарь, не стремясь иметь прозваньеРамбаута, взял имя Добромил;а госпожа, чтобы умерить пылтех, кто готов судить, рядить, гадать,сочла за благо рыцаря призвать,чтоб низких чувств не заподозрил свет —беда, коли у знатной дамы нетмолвою признанного кавалера.Когда к моим словам у вас нет веры,послушайте, что Мираваль сказал,который более Париса зналв любови толк и разрешал все споры:«Зачем, скажите, выберет сеньоратого, кто верный, честный, не спесивый?Из страха пред молвою злоречивой,стремясь всецело избежать позораи честь свою вовек не потерять,любовь благую дама предпочтет,а в ней никто такого не найдет,на что бы можно было попенять».Вот так, я мыслю, можно избежатьнаветов, сплетен и поносных слов.Прошло уж более семи годовс тех пор, как дама рыцаря призвалаи всюду благосклонно принимала.Наш рыцарь это истинно ценили в знак служения всегда носилрукав, колечко, разные даренья.Однажды в день Святого Воскресеньяотправился тот рыцарь, как обычно,сеньоре нанести визит привычный,и к ней домой, как следует, пришел.Вы полагаете, что там нашелон ласку, и улыбку, и привет?Так вот: вы правы, и ошибки нет:никто с сеньорой в этом не сравнился.А рыцарь наш, как только объявился,уселся тотчас с госпожою рядом,и было видеть их – отрада взглядам,и душам праведным – отдохновенье.Но рыцарь, вовсе потеряв терпенье,задумался, без меры исступленный,и речью куртуазной и ученойповедал, сколь неистов страсти пыл,сколь долго верность даме он хранил,сколь долго ей служил, и пусть онатеперь ему за все воздаст сполна:ведь нынче у него не только честь,но и имение, и знатность есть;он, к ней стремясь, возвысился на диво —так вот, не будет разве справедливоунять его любовное томленье:он в этом не находит прегрешенья;не похоть тут, но верная любовь,и ей ты, госпожа, не прекословь:в высокой страсти не бывает зла,куда бы нас она ни завела;ведь говорят старинные преданья,что нет на свете большего страданья,чем ждать и ждать, надежду потеряв.Тут дама обнаружила свой нрав,промолвив горделиво и сурово:«О Боже мой, я пожалеть готова,что некогда к тому склонила взор,кто нынче стыд сулит мне и позор!Какое горе вы мне причинили!Вам мало, что друг друга мы любилии преданно, и нежно, и светло?Сама себе я причинила зло,оставив ради вас избранных круг —так и Бернарт промолвил, верный друг:«Кто я таков, не знаю; в этом – благо»;любовь и честь дает нам, и отвагу».

Сервери Жиронский

Дорожная песенка

Не живите с вашим мужем,милая Жанна!

I

Не живите с вашим мужем —староват он и недужен,милая Жанна!

II

Не живите больше с мужем —он осла дурного хуже,милая Жанна!

III

Не живите с глупым мужем —он неверен вам к тому же,милая Жанна!

IV

Не ложитесь больше с мужем —он осла глупей и хуже,милая Жанна!

V

Не ложитесь больше с мужем —вам давно любовник нужен,милая Жанна!

VI

Не ложитесь больше с мужем —ваш дружок ничуть не хуже,милая Жанна!

СТихи о палаче и шуте

I

Не нужно думать, что палач и шутподобны и почти одно и то же!Шуты нам всех милее и дороже —кто скажет «нет», те попросту солгут.Палач – дурной, его душонка злая,а шут – святой, и он достоин рая.

II

Святой Генис по ремеслу был шут.Имел он друга, чуть себя моложе.И шут, и друг его, наверно, тожетеперь в раю, где ангелы поют.Шут всё отдаст – судьба его такая.Палач зубаст – сожрет, не размышляя.

III

В Аррасе был подвижник – тоже шут,известный нам – через него Ты тожечудес явил весьма немало, Боже!Зато палач жестокосерден, лют,милей всего злодею кровь людская,он хоть кого убьет, не разбирая.

IV

Ведь Фивы спас от Александра шут —а Александр иных царей был строже!И если б не забавник-шут, то кто жеизбавить мог бы покоренный люд?О том молва гласит, не уставая;она права, злодея порицая.

V

Преславный Даурель был тоже шут.Он отдал сына на мученья, Боже!Таких героев забывать негоже —я перечислить многих мог бы тут.Шут веселит, народу помогая,палач казнит, злодейство совершая.

VI

Корысти нет во мне – ведь я не шут,и у меня с шутом ничто не схоже.Их ремесло я уважаю всё же —и рыцари, и короли их чтут.Скажу, как есть, хваленье завершая:шутам и честь, и слава вековая!

«Между Леридой моей…»

I

Между Леридой моейи Бельвисом тёк ручей,повстречал я там пастушку,пастушок разлёгся с нейна лужайке меж лилей,целовал дружок подружку;и, любуясь на простушку,я подумал про девчушку,что в Кастилии, ей-ей,не найти цветка милей,как подстроить ей ловушку?

II

На овцу я бросил взгляд —вижу, что её солдатпотихоньку умыкает;я вскричал: – «Будь трижды клят!» —Устыдился дерзкий хвати с позором отступает,в перебранку не вступает;я же, как душа желает,увожу овечку в сади тотчас бегу назад,где пастушка отдыхает.