Поэзия социалистических стран Европы

ШЕФТЕТ МУСАРАЙ

ИСТОРИЯ «БАЛЫ КОМБЕТАР»

Фрагменты из поэмы

* * *

Разбилась шаланда - На дно, федералы! Спасайся, кто может, Ребята из «Балы»! Фашизму конец! Иная эпоха. Спасайся, кто может, Чтоб не было плохо! Где римская слава? И где Муссолини? Ах, сгинуло всё По известной причине! Сбежал Париан Из пышных палаццо, Исчезли Бибан С синьором Далмацо… Так надо втереться В доверье народа - Раз ветер другой, Другая погода. Пальнуть пару раз Нетрудное дело, Захватим поместья - И аддио, белло! Иначе мужик, Пожалуй, с нас спросит Никто головы Из наших не сносит! Крестьянин придет С дубиной своею И скажет он так Помещику-бею: «А как, господин, Служил ты народу, Когда я с ружьем Стоял за свободу?» Того и гляди, Сведет с нами счеты. Пойдешь на тот свет Без всякой охоты. Скорей же бочком Подлезем к народу - Из наших, мол, рук Добыл он свободу. А в прежних друзей Пальнем из ружьишка, Не то вместе с ними И нам будет крышка. …Издох жеребец, Копыта остались - Подковы снимать Балысты примчались. Вопит Али-бей: – Вперед, за отчизну! Мол, родина ждет От нас героизма! – Небось ведь и мы По крови албанцы! Терзают небось И нас чужестранцы. Фашисты и нас, Бедняг, попирали, Убили одних, Других обобрали. Ударим, братва, По прежнему другу, Припишем себе Чужую заслугу! Глядите, идут Ребята из «Балы». Не ружья несут - Бутыли, бокалы. Манишки на них, Перчатки и фраки, Пижамы, зонты, Платки и чувяки. – Пошли воевать! – Да, да, повоюем! Как счастлив народ, Что мы существуем. Тут пир на весь мир Закуски и тосты, Вино потекло - Гуляют прохвосты: – Лакайте до дна! Гуляй без рассудка! Мы пьем за народ, Ведь это не шутка! Как двинемся в бой, Гора сотрясется!… Над их похвальбой Деревня смеется. Дивится народ: – Что это за чудо? Какой пароход Привез их, откуда? – Что скажешь о них Ты, дядюшка Цени? – Как буйвол, балыст Пошел искать тени. Знать, в пекло попал Наш новый приятель, Гляди, как вопит: «Да сгинет предатель!» – Да кто же они? – Предатели сами. Гляди, как кричат: «Крестьяне, мы с вами!» А тут же тайком Готовы к измене. Нет, власть не для них!
– Разгневался Цени. – Служили они Различным султанам, Садились они На шею крестьянам, А нынче пришли Побитыми псами, Чтоб головы с нас Обрить с волосами. Вот так говорит Наш дядюшка Цени: – К чертям этот сброд! Мы знаем им цену!

* * *

Здесь кровь пролита, Здесь голод и раны. Воюют в горах Сыны-партизаны. Народную честь Они не роняют, Империю в гроб Прикладом вгоняют. Без пищи, питья, Под ливнем и в стужу Сурово они Сжимают оружье. Их крепость в горах, Им храбрость сродни, С улыбкой и песней Воюют они… – Постойте, друзья! А там что за люд? Нестройной толпой Зачем к нам идут? Зачем так спешат, Карабкаясь в гору? Видать, опоздать Боятся к разбору? – Так это ж балысты! А мы их не ждали! Зачем же балысты К нам в горы примчали? Сам Люмо пришел (Прозванье Митата), На нем воротник И фрак дипломата: – Великие дни Пришли для албанцев. Не можем терпеть Мы гнет итальянцев. Страдали и мы От разной квестуры, От Квислингов и От их агентуры. Я сам пострадал, Их гибели жажду: Ведь мой магазин Закрыт был однажды. – И я потерпел,- Тут Дости вмешался,- Министром служить Я не соглашался. Файк Тюку вопит: – В Милотском сраженье Я пленных семьсот Забрал, без сомненья. Из них только семь Меня дожидались, А прочие все, Они… разбежались… – И мы,- говорят Предатели с жаром,- Мы тоже свой хлеб Жевали недаром!… Владельцы, дельцы - Вся жалкая свора Кричит, вопиет: – Мы жертвы террора!… В герои они Гурьбой затесались, Как сдох жеребец, Копыта остались. Мол, мы за борьбу, Пора, мол, за дело, Пришельцев и нам Терпеть надоело. И требуем мы, Чтоб все признавали, Что тоже и мы В горах воевали. На битых врагов Поднимемся смело, Народ поведем На общее дело… А Цени-старик Смеется над «Балы»: – Не ваш урожай, Раз вы не пахали. И мы для того ль Пошли в партизаны, Чтоб вам из огня Достались каштаны!

КЕМАЛЬ СТАФА

ПОГИБШЕМУ БРАТУ

Родился ты В тот год, когда война Вошла без стука в наши двери, Когда людские племена Вцепилися друг в друга, Словно звери. И стлался над землей сражений дым. И у твоей убогой колыбели Нужда и нищета сидели, А голод был наставником твоим. Но подлый век, Но низкий старый мир Тебя лишь закалил, А не сломил. И ты отверг, смеясь, Их лживый блеск, Их золотую грязь. Да, наша молодость была тяжка, Но клятву принесли мы с братом Хранить навеки гордость бедняка И ненависть к богатым. Нам говорили: «Ложный путь Избрало ваше поколенье. Вам надо бы развлечься, отдохнуть… Те, кто всю жизнь стояли на коленях, И нам хотели головы пригнуть, Но, все преграды преодолевая, Мы с боем Шли вперед. И думал я, Что брат со мной придет К твоей победе, О земля родная! Как о твоей свободе он мечтал - И не дождался, Не дошел. Упал… Прощай, товарищ! Милый брат, прощай! Я возвращаюсь в партизанский край В орлиное гнездо народа, Под знамя то, что вышивала мать, Не уставая слезы вытирать,- Под знамя Нашей правды и свободы!

ПЕСНЬ КОЛОКОЛЬНИ

Как холодно голодным по утрам! Качая головой седою, В построенный недавно пышный храм Старик заходит, сгорбленный нуждою. Голодного не насыщает сон. Усталый после отдыха ночного, Дверь колокольни отпирает он, И частый звон Провозглашает: день начался новый. Светает. Отступает мгла. На колокольне нищий, сирый, робкий, Худой старик, повисший на веревке, Звонит в колокола. Всем кажется: серебряной волной Омыло город, утренний и сонный,- А в колокольне робкий, оглушенный, Худой старик, несчастный и больной, Со лба стирает теплый пот, И кашляет, и вновь звонить идет, И виснет на веревках снова. И снова заглушает этот звон Детей голодных стон И кашель старика больного.

ИЗ БОЛГАРСКОЙ ПОЭЗИИ

ХРИСТО СМИРНЕНСКИЙ

КРАСНЫЕ ЭСКАДРОНЫ

Утром самой светлой эры с факелами новой веры красным вихрем эскадроны по моей планете мчат. Словно вороны, над ними в черных тучах, в черном дыме без конца кружат снаряды, стаей черною кружат. Пена с губ коня упала, и кого-то смерть достала - храбрый воин распластался бездыханным на земле… Конь застыл недоуменно, но тотчас за эскадроном он опять помчался следом с ветром, бьющимся в седле. Развевает ветер гривы, не сдержать коней порывы, и летит до облаков, постепенно оседая, вековая пыль седая из-под бешеных подков. Мчат бойцы без остановки, но коварные винтовки преграждают смелым путь - с ними смерть играет в прятки, кратки и кровавы схватки: пуля с пулей, с грудью грудь. Ах, летите, эскадроны! Обожженный, обновленный с вами мир сегодня весь. Ах, летите, эскадроны! Вместе с вами миллионы, миллионы – их не счесть. Свергнув рабские законы, вы летите, эскадроны, обгоняя старый век. Вы летите вихрем красным в завтра, где под солнцем ясным будет счастлив человек. Ах, летите, эскадроны! Угнетенных смолкнут стоны - вы предвестники весны. Сквозь последние заслоны вы летите, эскадроны, словно молнии, грозны. И когда в былое камнем рабство и насилье канут, станут углями в золе, вы тогда с коней сойдете и губами припадете к отвоеванной земле.

МОСКВА

Москва! Москва! Глаза твои бездонны. Мне так близка заря твоей зари. Москва! Москва! Ты сердце на ладони теперь навек проснувшейся Земли. Москва! Москва! Живой накал металла. Ты все смогла, ты горе отмела. Москва! Москва! Сбылось, о чем мечтала ты, мать моя, ты, сверстница моя. Москва! Москва! Высоты и глубины. И вдоль виска шершавый шрам войны… Москва! Москва! Горят твои рубины, сердца пятиконечные твои. Москва! Москва! С тобой не разминуться. Врагов войска мертвы перед тобой. Москва! Москва! Ты символ революций, ты хлеб и мир, ты самый главный бой. Москва! Москва! Пример тобою подан. Звучат слова о счастье всех людей - и слушают Париж, Берлин и Лондон, Москва, твое воззвание к народам с твоих еще горячих площадей. Москва! Москва! Пусть нам живется всяко. Ты, как трубач, походный марш пропой, Москва,- моя повестка и присяга на бой святой, на – до победы! – бой!

ДА БУДЕТ ДЕНЬ!

Ночь чернотой своей пугает; ночь холодна, как лед, как смерть. Растерзана земная твердь и кровью жаркой истекает. Среди руин, в огне и дыме, безглазым демоном войны знамена хищно взнесены; звенит мечами он своими. Во мраке ночи непроглядной с земли зловеще поднята громада страшного креста; к нему толпою безотрадной идут гонимые бичами кумира золота и зла, и все мрачней, все гуще мгла, и двигать нет уж сил ногами. Почуять воздух жаждут груди, хоть искры света ждут глаза. Мечта одна лишь, как гроза, горит, растет и души будит. Сквозь жуткую ночную тень, сквозь слезы и кровавый гнет мятежный крик кругом встает: – Да будет день! Да будет день!

ЛЮДМИЛ СТОЯНОВ

ГУСЛЯРСКАЯ

Едва лишь сел я вином упиться, вином упиться – друзьям на здравье, друзьям на здравье, врагам на гибель - над ровным полем взвилися птицы, что было грезой – то стало явью, от страшной яви – волосья дыбом. Глашатай кличет по Будим-Граду, по Будим-Граду, Демир-Капии, по всем-то стогнам, путям и селам его я слышу, и горше яда вино, и думы, что тучи злые, застлали мраком мой пир веселый. Соленой влагой полны колодцы, рыдают нивы, рыдают хаты, всему народу – лихая туча!
– – С торгов Афон-гора продается! Мчат богатеи в Солунь треклятый, не повторится счастливый случай! Гора, где каждый-то камень – подвиг! Здоровье хворых, свобода пленных, защита сирых, опора слабых! На райских пастбищах овцы бродят, в святых обителях белостенных монахи черные бога славят. Меня в колыске качало Худо, качало Худо у мерзлой печки, за мною Худо ходило тенью. Как не скучать мне в ночи без свечки, коль ничего мне и ниоткуда, ни в будний день мне, ни в воскресенье! Каб богатеем глядел на солнце, все откупил бы долины-горы, златые нивы, златые руды… Эх, потекли бы мои червонцы на радость здравым, на здравье хворым, на сласть и радость простому люду…

РУССКОМУ НАРОДУ

Словно Балкан, что суровым гайдуком нашей земли стережет небосвод, в страшные годы доблестным другом в помощь нам – русский великий народ. Помнят отцы наши Шипку и Плевну. Русская кровь пламенела, как мак. «Едут!» – будили девчата деревню, в розах тонул за казаком казак. На площадях о Столетове, Гурко старцы поют до сегодняшних дней. Прялки молодок, жужжащие гулко, с песней о русских кружатся дружней. Рабство и мрак ты, как рыцарь, пронзаешь, жизнь возвращаешь и счастья оплот, правды источник из скал высекаешь людям земель всех, о русский народ! В мужестве, в доблести – кто тебе равен? В верности – с кем бы тебя я сравнил? Я бы упал, задыхаясь, бесправен, если б тебя не узнал, не любил. Нет величавее русского слова, нет русской речи звучней и мудрей. Все, что высоко, правдиво и ново, слышимо всюду, рожденное в ней. Разве из пропасти черной вторично к свету смогли б мы подняться опять? Разве нам стало бы снова привычно песни свободы в рядах распевать,- если б не братья, что шли неуклонно в помощь нам, старый и молодой, молот и серп укрепив на знамена, в шлемах под пятиконечной звездой? Шли на подмогу и все нам простили, братская к нам протянулась рука; русская ярость – безудержной силы, русского чувства бездонна река. Честность, товарищество, сердечность не потускнеют во все времена, русская правда есть всечеловечность, в рост и меня поднимает она. Словно Балкан, что суровым гайдуком нашей земли стережет небосвод, в страшные годы доблестным другом в помощь нам – русский великий народ.

ВЕЛИКИЙ ДЕНЬ

Этот день, он пришел к нам с безлюдьем полей, с тишиною лугов, отзвеневших косою, с позолотою персиков и с синевою над садами и рощами, с плачем детей. Этот день, молчаливый, пропахнувший мятой, и пустующим стойлом, и потом рабов, вдруг расцвел по дорогам над нивою сжатой: загорелись знамена над морем голов. Тишину колокольный трезвон разорвал, словно из дому вышел веселый гуляка. Прогремели замки,- из тюремного мрака люди хлынули, песнями дом зазвучал. И на площади, прежде безлюдием страшной, пред телами казненных столпился народ. Благодарность и вечная слава отважным, тем, чье мужество к светлой нас жизни ведет! Пролетает по улицам и площадям ветер радости, буйно шумящий в знаменах,- из лесов и оврагов на крыльях зеленых долгожданная весть прилетела сюда. Партизанские шапки заломлены браво, на винтовках – султаны зеленых ветвей, поминается Ботев, гайдуцкая слава разливается песней, огня горячей. Говорит командир, и звучна его речь, и летит его слово крылатою бурей, что не будет ни виселиц больше, ни тюрем, что свободу должны мы, как око, беречь. А «катюши» идут, и проходят солдаты, и вокруг ликование, смех и молва. «Красной Армии слава!» – и ярки плакаты, и горят, и сияют над аркой слова. Этот день, он взошел небывалой зарей, развернувшейся в небе, как алое знамя, и над миром зажег благодатное пламя, и рассеялись тучи над нашей землей! От Дуная до Странджи – кипенье народа. Над землей небывалые грозы прошли. Держит власть сам народ над страною свободной, он сегодня – хозяин счастливой земли!

ЭЛИСАВЕТА БАГРЯНА

ЗОВ

Здесь я замкнута, крепки засовы, и в окне решетки черной прутья, ни запеть не в силах, ни вздохнуть я, ни в родной простор умчаться снова. Как томятся в тесной клетке птицы, зов весенний слышу сердцем ясно, но огонь мой гаснет здесь напрасно в душном сумраке глухой темницы. Так разбей замки – пора настала прочь уйти по темным коридорам. Много раз по солнечным просторам я веселой птицей улетала. Унесет меня поток певучий, что из сердца трепетного льется, если до тебя он донесется… – Слышишь из темницы зов мой жгучий?