Погладить тигра
Шрифт:
– Поверьте мне, Джейн, я очень хочу.
Они вышли из дома - в объятия сырого холодного вечера - и сели в ожидавшее их такси. Моросил дождь, дул пронизывающий ветер, но Гордон был прав: размытый свет фонарей, отраженный в мокром асфальте улиц, цветные пятна рекламных огней придавали городу поистине сказочный облик.
Отыскав кафе, они уселись в полутемном, похожем на пещеру, но очень уютном зале. На столике перед ними горела высокая свеча, а вокруг витал волшебный аромат кофе.
Даже за то краткое время, что они провели на улице,
– Давно я уже не делал таких вещей. Словно выбрался из тюрьмы...
Джейн улыбнулась ему - тепло и понимающе, а он затаил дыхание и нашел под столом ее руку. Несколько минут, показавшиеся вечностью, они сидели так - просто глядя друг на друга. Затем Гордон огляделся по сторонам и подозвал официанта...
– Мы с Конни, - говорил он, пока они пили кофе, - были вместе еще много лет назад. Я знаю, что вы хотите сказать, - добавил Гордон, видя, как удивленно расширились глаза Джейн.
– Если вы можете иногда читать мои мысли, то и я - ваши. Да, Бетси и Конни тоже знакомы давно, и они знают, что я имел дело с ними обеими. Это не мешает им оставаться добрыми друзьями.
Джейн подняла бровь и отпила кофе из своей чашки.
– Вы, кажется, взяли за правило делать бывших любовниц своими добрыми друзьями.
Он мрачно посмотрел на нее.
– В случае с Конни все решилось само собой. Случилось так, что она полюбила другого человека. Она всегда мечтала о карьере, желала сделать свое имя всемирно известным, а тот человек мог ей это обеспечить. Так вот, она уехала, а я остался.
– Гордон помолчал.
– У нас с ней всегда были забавные отношения. Мне кажется, никто из нас серьезно не думал о том, чтобы пожениться.
– Я вижу.
– Он прожег ее взглядом.
– Хотя я, конечно, пристрастна.
– В любом случае, - продолжил он секунду спустя, - три года назад Конни вернулась, вместе с Моникой, и ее единственным объяснением было, что с отцом Моники у нее не заладилось. Она вернулась знаменитой, и наша богема - Тед, Фанни, Бетси и иже с ними - приняла ее обратно в свои ряды. И я тоже - как друга.
– Он немного помолчал.
– Еще я помог ей привести в порядок дела. В финансовых вопросах Конни не понимает ни на йоту. Ну а о том, какой неуправляемой может быть Моника, думаю, излишне вам рассказывать.
– Да уж, - согласилась Джейн.
– Потом случилось то, что случилось...
– Гордон замолчал и принялся разглядывать стену над головой Джейн.
– Я провел шесть месяцев в больнице, а Конни тем временем просто-напросто поселилась у меня.
Джейн удивленно заморгала.
– Я тоже удивился, - сообщил Гордон с долей ехидства в голосе, - но у меня не возникло желания что-нибудь менять. Она потратила на меня кучу денег, времени и сил, и я не мог не быть ей благодарен.
– Расскажите мне, - сказала Джейн тихо.
– Она уникальная, - сказал он с улыбкой, - несмотря на то что
ничего не понимает в деньгах. Она приходила в больницу каждый день, не спрашивая моего согласия, и в самые черные дни, когда я уже ничего не хотел, была рядом. А если я прогонял ее - все равно оставалась в клинике. Общалась с другими людьми, раздавала автографы, приносила им цветы, шоколад, звонила их родственникам...– Он замолчал и покачал головой.
– И, конечно, Моника.
– Девочка тоже приходила?
– О да. Она приносила мне головоломки. Огромные головоломки из множества маленьких кусочков, которые сводили меня с ума, пока нам не удавалось собрать их в единое целое. Или читала мне книги. Потом, когда я вернулся домой, они обе были там, это придало моей жизни хоть какой-то смысл. Мелкие проблемы, вроде выбора хорошей школы для Моники, покупки ей этого проклятого пса, потому что она всегда хотела собаку, и все в таком же роде...
– Так Роланд - ваше приобретение?
– Мой грех, - отозвался Гордон.
– А еще всякие дела, вроде того, чтобы разбираться с финансами Конни и с ее карьерными вопросами - она не нашла никакой работы, пока я был в клинике.
– Он замолчал, поднял свою чашку, отпил.
– В моем доме появились жизнь, тепло, уют. Раньше я ничего такого не хотел, но внезапно оказалось, что мне нужно именно это. Конни и Моника никогда не отворачивались от меня, даже когда я был абсолютно невыносим.
– Я знаю, что за этим последует, - прошептала Джейн.
– Да, Конни очень хочет, чтобы мы поженились. А я не могу сделать ей больно, это было бы черной неблагодарностью с моей стороны...
Джейн вытерла со щеки одинокую слезу и возблагодарила небеса за полумрак, царящий вокруг. Кафе было полупустым, а большую часть посетителей составляли влюбленные парочки. Джейн вдруг с беспощадной ясностью осознала, что он предложил отправиться в кафе, потому что здесь, "на нейтральной территории", ему было проще объясниться с ней. Рассказать ей о Конни...
Горькая ирония! Джейн, наоборот, тут было гораздо тяжелее. Ей страстно хотелось, чтобы они с Гордоном были такой же влюбленной парой, как и те, что их окружали. Но, увы...
Гордон дождался, пока его чашку вновь наполнят, потом сказал с усилием:
– Я не смогу спать спокойно, если оставлю ее одну после всего. И Моника, которая даже не знает, кто ее отец, нуждается во мне...
– Он оборвал себя, болезненная гримаса исказила его лицо.
– Это прекрасная женщина, которая знает меня лучше, чем кто бы то ни было, и делала для меня все, что могла, - когда все остальные отвернулись от меня.
– Ладно, я поняла.
– Джейн отвела взгляд и некоторое время смотрела на пламя свечи, стоящей между ними. Потом вновь глянула ему в глаза.
– Но вы не любите ее?..
– Конни очень дорога мне. Думаю, я даже был влюблен в нее, пока...
– Он внезапно замолчал.
– А сама она? Хочет выйти за вас замуж, зная, что вы делаете это просто из благодарности?
– спросила Джейн, тщательно подбирая слова.
– Я наделал много ошибок, Джейн, но всему есть предел. Неужели же я позволю ей понять, что не люблю ее?