Погребенная во льдах

Это действительно был ягненок. Потерявшаяся овечка, агнец Божий, раздетый, изнасилованный и убитый. Восемнадцать лет? Вполне возможно.

Если судить по этому признаку, то Эрмина Хьюгонин была найдена и в то же время потеряна навсегда.

Глава четвертая

В такой час тут ничего нельзя было сделать в одиночку, к тому же, если он еще помедлит, сюда может явиться мальчик, чтобы узнать причину задержки. Поспешно поднявшись с колен, брат Кадфаэль вернулся к лошади, которая била копытом и волновалась: ей не терпелось вернуться в стойло. Мальчик озирался, ожидая Кадфаэля, скорее с любопытством, нежели с беспокойством.

— Что там такое? Что-нибудь случилось?

— Ничего такого, о чем стоило бы волноваться. — Сказав это, брат Кадфаэль ощутил острую боль и подумал: «Да, тебе не надо волноваться до тех пор, пока не придет время обо всем узнать. Но сначала мы накормим тебя и обогреем, а когда ты будешь уверен, что твоя собственная жизнь в безопасности, тогда ты узнаешь правду». Вслух он произнес: — Мне показалось, что там овца, вмерзшая в лед, но я ошибся. — Сев на лошадь, он взял у мальчика поводья. — Нужно поторапливаться, а то мы не успеем в Бромфилд до темноты.

У развилки они повернули направо, следуя совету Турстана, — дорога шла прямо по холму, и ехать было легко. Крепкое тело мальчика отяжелело и обмякло, каштановая головка сонно свесилась на плечо. «Уж тебя-то мы убережем от опасности, — подумал Кадфаэль, онемев от горя и гнева, — а вот сестру твою не смогли спасти».

— Вы не назвали свое имя, — зевая, сказал Ив. — Я не знаю, как вас называть.

— Меня зовут брат Кадфаэль, я валлиец из Трефрива, но теперь живу в Шрусберийском аббатстве. Куда вы и держали путь, как я понимаю.

— Да, это так. Но Эрмина — так зовут мою сестру — всегда должна настоять на своем. У меня гораздо больше здравого смысла, чем у нее! Если бы она прислушалась ко мне, мы бы не разлучились и сейчас уже были в безопасности в Шрусбери. Я хотел идти в Бромфилд с братом Элиасом — вы же его знаете! — и сестра Хилария тоже этого хотела, но у Эрмины были другие планы. Это она во всем виновата!

«Да, своевольная девушка была виновата, — горестно подумал брат Кадфаэль, прижимая к себе юного судью, доверчиво к нему прислонившегося. — Но ее небольшие проступки, конечно, не заслуживают такого страшного наказания. Ей не дали ни минуты на размышления и раскаяние. Эта юность погибла из-за своего безрассудства — а ведь юности должны быть позволены безрассудства на пути к зрелости и здравому смыслу».

Они выехали на протоптанную дорогу между Ладлоу и Бромфилдом.

— Слава Богу! — сказал брат Кадфаэль, завидев факелы возле сторожки у ворот — эти желтые земные звезды, светившие сквозь сгущавшуюся тонкую снеговую завесу. — Мы приехали!

Въехав в ворота, они увидели, что во дворе царит суматоха. На снегу лошадиные копыта выбили замысловатые узоры. Около конюшни суетились два-три грума, явно не имевшие отношения к монастырю, — они чистили лошадей и ставили их в стойла. У дверей странноприимного дома стоял приор Леонард, углубившись в серьезную беседу с молодым человеком в плаще с капюшоном. Хотя последний находился спиной к Кадфаэлю, тот сразу же узнал его. Хью Берингар явился сюда собственной персоной, услышав первые новости о пропавших Хьюгонинах, и, судя по всему, привез с собой несколько человек.

Слух у Хью был чуткий, и, повернувшись к вновь прибывшим, он быстро пошел им навстречу. Приор в нетерпении последовал за ним, обнадеженный, так как увидел рядом с братом Кадфаэлем мальчика.

К тому времени, когда они подошли, Кадфаэль уже спешился, а Ив, взволнованный и ослепленный светом факелов, преодолел свою сонливость и собирался с силами, чтобы с достоинством встретить незнакомцев. Взявшись за луку седла, мальчик соскочил на снег. При его небольшом росте это было нелегко, но он приземлился как акробат и сразу выпрямился под одобрительным взглядом Берингара, которого эта сцена явно позабавила.

— Ив, поклонись господину Хью Берингару, помощнику шерифа этого графства, — сказал Кадфаэль. — А также приору Леонарду, хозяину, который тебя здесь принимает. — А пока мальчик торжественно отвешивал поклоны, монах тихонько обратился к Хью: — Не спрашивай его пока ни о чем, а сразу веди в дом!

У них выработалась привычка понимать друг друга с полуслова, и на этот раз тоже не было осечки. Ива быстро увели. Мальчик удалился с довольным видом в сопровождении приора Леонарда, который ласково обнимал его за плечи. Сейчас юного беглеца обогреют, накормят, уложат спать и вообще не будут знать, куда посадить. Он совсем еще мальчик и сегодня ночью крепко заснет. Его воспитали в монастыре, и, когда зазвонит колокол, призывающий в церковь на службу, он только пошевелится во сне.

— Ради Бога, — сказал брат Кадфаэль, испустив тяжелый вздох, как только Ив скрылся из виду, — давай войдем в дом и поговорим в спокойном месте. Я никак не ожидал тебя здесь увидеть, зная твои семейные обстоятельства… Пока нам еще мало известно о наших беглецах, и я не думал, что эти новости оторвут тебя от дома, от Элин. Хотя слава Богу, что ты здесь!

Берингар дружески взял монаха под руку и поспешно вошел с ним в дом приора. Он внимательно взглянул на брата Кадфаэля, когда они на пороге сбивали снег с сапог и отряхивали плащи.

— У меня дома все в полном порядке, — сказал Хью, но не улыбнулся. Он вышел встречать друга, ожидая добрых вестей, но тот был так серьезен, что вид его не сулил ничего хорошего. — Я вижу, что-то тяготит твою душу, дружище, но, по крайней мере, ты можешь быть спокоен относительно того, как обстоят дела в Шрусбери. В тот самый день, когда ты уехал, у нас родился сын — чудесный крепыш, светловолосый, как и его мать. Оба прекрасно себя чувствуют. И, в довершение радости, молодая женщина из Вустера назавтра тоже подарила своему мужу сына. Дом полон ликующих и хлопочущих женщин, и никто не заметит моего отсутствия в эти несколько дней.

— О Хью, какие чудесные новости! Я счастлив за вас обоих, — воскликнул брат Кадфаэль, подумав, как это хорошо и правильно, что новая жизнь возникает, бросая вызов смерти. Он встряхнул головой и спросил: — А как она это перенесла? Ей не пришлось слишком туго?

— О, у Элин просто дар! Она слишком чиста, чтобы думать, что такая радость, как рождение ребенка, может быть связана с болью, поэтому ничего такого и не чувствовала. Честное слово, если б не возникло это дело, меня бы все равно на эти дни под каким-нибудь предлогом выставили из собственного дома. Так что все в порядке, и весть от вашего приора пришла очень кстати. Со мной три человека, а еще двадцать два я разместил в замке у Жоса де Динана в Ладлоу, чтобы они были под рукой, если понадобятся. К тому же не мешает дать ему урок, если он все еще колеблется и думает, не перебежать ли на другую сторону. Теперь ему не приходится сомневаться, что я за ним слежу. А сейчас, — заключил Хью, войдя в гостиную приора и пододвинув стулья поближе к огню, — твой черед рассказывать, и, хоть убей, мне ни за что не угадать, чего ожидать. Ты въехал во двор, везя в седле мальчика, которого мы разыскиваем, но при этом мрачен, как туча, а должен бы сиять от радости. И я не мог от тебя добиться ни слова при мальчике. Где ты его нашел?

Кадфаэль, который во время поездки устал и окоченел, с легким стоном откинулся на спинку стула. Спешить пока не нужно. Ночью им все равно не найти то место, особенно сейчас, когда поднялся ветер и снегопад меняет очертания пейзажа. Очищаются склоны холмов, заполняются ложбины, и то, что вчера было скрыто под снегом, теперь открывается. Можно позволить себе спокойно посидеть у огня, чувствуя, как согреваются ноги, и не спеша рассказать о своих открытиях — все равно до утра ничего нельзя поделать.