Похищение Луны
Шрифт:
Тараш Эмхвари с грустью смотрел на эти ажурные балкончики…
Звонки трамваев, гудки автомобилей, перекличка рабочих, скрип лебедок и грохот от падения спускаемого по желобам щебня и кирпича — все это создавало такой оглушительный шум, что наши герои не слышали друг друга.
Маленькие домики, случайно уцелевшие там и сям, выглядели жалко, как новорожденные буйволята в стаде буйволов. Было видно по ним, что они продержатся только несколько месяцев или дней, а потом исчезнут с лица земли.
Тараш следовал за женщинами. Изредка взгляд его примечал сборчатую длиннополую чоху старожила, длинную
У Сионского собора толпились нищие. Слепой бандурист пел о подвигах царя Ираклия II. [35]
— Купол этого собора был разрушен Джелал-эд-Дином — сказал Тараш.
Уже у входа в храм почувствовался запах ладана. В полумраке мелькали силуэты согбенных людей. В церкви горело всего несколько свечей. Дьякон со встрепанной бородой бубнил псалмы.
35
Ираклий II (1720–1798) — грузинский царь, выдающийся государственный деятель и полководец.
— В ваших церквах очень неуютно, — заметила Каролина.
Тараш стал рассказывать ей историю ограбления храма, упомянул о фресках, замазанных известью по повелению царских губернаторов.
Тамар вышла вперед, поставила свечу в память матери, потом скрылась за колоннами.
— Удивительно, — сказала Каролина, — у этого города такая богатая история, а памятников так мало.
Тараш заступился за Тбилиси:
— Разве можно сосчитать, сколько раз сжигали его дотла арабы, монголы, иранцы! В Тбилиси было несколько царских дворцов. Здесь поблизости находился дворец царя Вахтанга, украшенный мрамором и ляпис-лазурью.
Однако надо идти, — перебил себя Тараш, — тетка Армадар рано ложится спать.
Он отыскал Тамар, молившуюся за одной из колонн, и заторопил женщин.
В ТЕНЬ ОБРАТИВШИЙСЯ КНЯЗЬ
Тетка Парджаниани по обыкновению сидела в старинном кожаном кресле с высокой спинкой, окруженная кошками.
Кресло было грязное, засаленное. Кожа местами потрескалась, из боков торчали вата и волос.
Одна кошка спала на коленях у хозяйки, другая взобралась на спинку кресла, третья дремала у ног. В углу мяукали двое котят. Судя по виду этих животных, за ними не было никакого ухода.
Старушка поцеловала в лоб Тараша, ласково погладила Тамар по голове, совсем как пятнадцать лет назад, когда впервые увидела ее на шервашидзевской свадьбе.
Армадар надеялась назвать Тамар своей невесткой и обрадовалась, когда Тамар и Тараш вместе предстали перед ней.
Каролину она тоже приняла приветливо. Справилась о здоровье дедушки Тариэла, о Херипсе, пожурила за то, что оставила спящую девочку одну в гостинице.
Тетка Армадар жила старыми понятиями. Вновь пришедших по очереди представляли почетной гостье — княжне Тамар Багратиони. Та была глуховата, и Армадар приходилось выкрикивать фамилии.
Княжна щурила глаза и по-французски выражала представляемым свое благоволение. Тарашу бросился в глаза блестящий лорнет, праздно
висевший у нее на груди.Гостей познакомили с Шакро Орбелиани — рослым, широкоплечим мужчиной, что-то прошамкавшим в виде приветствия: только два зуба осталось во рту у бывшего князя.
На нем была зеленая, изрядно потертая куртка, и Тараш сначала принял его за рассыльного (потом оказалось, что он и в самом деле служит курьером в каком-то учреждении).
Уселись. Тараш время от времени посматривал на поблекшие черты былой красавицы.
Увяданье подкралось к ней, коснулось шеи, груди и щек. Старость разрушила некогда точеное, нежное лицо надменной женщины. Пепельно-серыми стали волосы. Только глаза сохранили янтарный блеск.
Вскоре появился еще гость — приземистый рябой старик.
— Это бывший генерал, — тихо объяснил Тараш Каролине. — В мировую войну он с одним батальоном захватил в плен целую турецкую часть. Турки прозвали его «шайтан-капитан». Он и не подозревает, что какая-нибудь американская газета дорого заплатила бы за его мемуары.
«Шайтан-капитан» достал из кармана газету, расправил ее и разложил на столе. Надев очки, обвел взглядом гостей. Его маленькие, горохового цвета глаза глядели из-за очков так же кротко, как глаза рыбы из-за стекла аквариума,
Тетка Армадар называла его в шутку «референтом мировой стратегии».
Причина его визитов в этот дом была вполне прозаична. После сверхурочной бухгалтерской работы он забегал выпить чаю и поиграть в нарды с Ношреваном Парджаниани.
Тараш завел беседу с «шайтан-капитаном».
Шакро Орбелиани, улучив минуту, потянул к себе газету. Вынул очки с треснувшими стеклами, нацепил их на свой горбатый нос, но так как они падали, то он придерживал их рукой и глядел на газету поверх стекол.
Тетка Армадар нетерпеливо допытывалась у него, какой ответ дан на ноту японцев и какие новые «демарши» сделал Литвинов.
Шакро нехотя что-то бормотал: его не радовали ни ответные ноты, ни демарши Литвинова.
«Шайтан-капитан» посмотрел на пустой стол, кинул взгляд на часы и собрался уходить.
— Останьтесь, он сейчас придет, — произнесла тетка Армадар таким голосом, каким говорят духи на спиритическом сеансе.
И действительно, раскрылась дверь, и в гостиную легкой походкой (бархатной поступью тигра) вошел высокий сухопарый мужчина.
На нем был спортивный пиджак цвета иволги, выцветшие зеленоватые брюки, высокие азиатские сапоги. Седоватая бородка удлиняла его лицо с прямым, правильной формы носом, овальным лбом и узкими глазами цвета медного купороса.
Ношреван Парджаниани радушно приветствовал гостей, с той немного слащавой любезностью, которая когда-то была свойственна грузинскому дворянству.
Троекратно расцеловал Тараша, приложился к руке Каролины, ласково потрепал Тамар по плечу.
Он принес с собой оживление и бодрость, сразу преобразившие эту унылую, пропитанную запахом старины комнату.
Увидев ненакрытый стол, Ношреван заявил:
— До сих пор я выполнял у своего режиссера роль князя, а теперь перейду на роль горничной.
Вышел на кухню, притащил кипящий чайник и занялся сервировкой чая.
Тетка Армадар усадила рядом с собой Каролину и засыпала ее расспросами о семье Шервашидзе.