Похищение

Франсин поняла, что спорить бессмысленно.

Таким образом они развлекались около часа. По большему счету, выигрывала Клэр, но иногда фортуна ей изменяла, и приходилось выполнять то, что говорила ей Франсин. Девушка жалела свою госпожу и сначала предложила ей всего лишь посидеть с закрытыми глазами две минуты, на что Клэр заявила, чтоб она не смела отлынивать от игры, и что это уже будет нечестно. После чего, простояла на одной ноге подобно цапле, при этом квакнув четыре раза.

Но их веселое развлечение прервали самым бесцеремонным образом. Никто из них не услышал, как в замке повернулся ключ. Они отреагировали только на звук раскрывшейся двери. Нужно отметить, что обе действовали быстро. Клэр мигом села обратно в кресло, а Франсин поспешно поднялась с пола. Причем, покраснела именно она, от стыда за то, что их застали за столь неблаговидным делом. На лице ее госпожи возникло лишь выражение досады, которое скоро сменилось привычной уже маской испуганного удивления.

— Прошу прощения, мадемуазель, что так к вам врываюсь, — произнес вошедший, закрывая дверь за своей спиной и делая шаг вперед, — но у меня были для этого основания.

Именно в этот момент Клэр рассмотрела его и ее глаза расширились от изумления и растерянности, на сей раз истинной, а не притворной.

— Боже мой, — прошептала она, — вы!

2 глава

Вошедший поклонился. Франсин, отступившая в тень госпожи, была поражена не меньше, но ничего не сказала при этом, помня о своем месте.

— Так значит, это были вы? — утверждающе произнесла Клэр, — да как вы…

— Погодите, мадемуазель, — остановил ее вошедший, — я понимаю ваше удивление и даже негодование, быть может, но сначала выслушайте меня, а уж потом делайте выводы.

— И что же вы можете сказать в свое оправдание, господин граф? — запальчиво осведомилась девушка, — у вас оно есть?

— Разумеется.

Граф направился к ней. Клэр неожиданно вспомнила о том, что на полу, как раз у ее ног лежат злополучные кости. Выход она нашла очень простой и незамысловатый. Достав платок, она уронила его и подняла прежде, чем граф успел ей помочь. Вместе с платком девушка подняла и один из костяных кубиков. А второй отправила под кресло незаметным движением ноги.

— Позвольте присесть, мадемуазель. Разговор будет долгим, — проговорил граф де Ренье, ибо это был именно он.

— О, делайте, что хотите. Вы похитили меня, силой привезли сюда, а сейчас спрашиваете, можно ли вам сесть? А если я скажу: нельзя?

— Мадемуазель, правила приличия не позволяют мне…

— Зато они прекрасно позволяют вам похищать девушек.

— Я сяду, — решился граф.

Она пристально наблюдала за тем, как он усаживается на стул. Негодование вернулось, но теперь девушка сдерживалась, хотя вид этого человека вызывал в ней неприязнь. Она никогда не испытывала к нему симпатии, но также и никогда не думала, что он способен на такие вульгарные выходки, как похищение.

Граф сел на стул, но пускаться в объяснения не спешил. Вместо этого он смотрел на Клэр взглядом, в котором трудно было что-либо прочесть. В ответ та молчала, хмуря брови. Рано или поздно он заговорит, для этого и пришел. А она не собирается облегчать ему жизнь.

— Для начала позвольте мне выразить вам глубочайшее сочувствие, мадемуазель, — наконец, проговорил он.

— Это очень мило, — фыркнула девушка с изрядной долей сарказма, — именно это мне и было нужно — ваше сочувствие.

— Полагаю, вам нужно нечто большее, мадемуазель. Не только мое сочувствие, но и моя защита.

Клэр приподняла брови:

— Вы похитили меня, чтобы защищать? Как оригинально. Не поясните?

— Конечно, мадемуазель. Именно для этого я сюда и пришел. Вы оказались в совершенно невозможной, я бы сказал, немыслимой ситуации. Хуже всего то, что из этой ситуации будет очень трудно найти какой-нибудь выход. Вы, разумеется, не знаете, где находитесь, и кто именно совершил над вами столь возмутительное насилие.

А вот в этом он ошибался, во всяком случае, по мнению Клэр. Она прекрасно знала, где находится и то, кто именно ее похитил, теперь не являлось для нее загадкой. Этот человек сейчас сидел перед ней. Она ехидно улыбнулась и заметила:

— Жаль, что вы столь невысокого мнения о моих умственных способностях, господин граф. У меня нет никаких сомнений в том, кто меня похитил. Это сделали вы.

— Да, это сделал я, — признал граф, посылая ей учтивый кивок, — если принимать во внимание сам факт похищения. Но кто отдал мне такой приказ? Да, именно приказ, поскольку я делал это не по собственной воле. И случившееся вызывает во мне возмущение и негодование. Но увы, мадемуазель, я не мог ослушаться человека, который имеет право мне приказывать.

— И кто этот человек, сударь? — спросила Клэр.

Граф глубоко вздохнул.

— Я испытываю огромное уважение к вашему батюшке, мадемуазель. Поверьте, мне больно совершать то, что я совершил. Но это еще не самое плохое. Хуже всего то, что мне отведена самая малопочтенная роль из всех, какие я мог бы сыграть. Вы должно быть заметили, мадемуазель, какое впечатление произвели на небезызвестную особу, будучи на приеме. Не могли не заметить. Но не вы, не я, не кто-либо еще до сих пор не догадывались, что это впечатление куда более сильное, чем это было заметно на первый взгляд. И ваше похищение — тому доказательство.

Клэр молча смотрела на него. Все это звучало, как самый настоящий бред. Тот герцог, с которым она танцевала на приеме, никак не мог ее похитить. Граф сошел с ума? Или она его неправильно поняла? Да, она сама очень скоро догадалась, куда именно ее привезли, поскольку мост, как ни крути, был сильным доказательством. Но у нее никак не укладывалось в голове, что это сделал именно герцог. Зачем? Он ведь не идиот.

Но говорить все это графу она не стала. Во-первых, она ему не доверяла, а во-вторых, ей вообще не хотелось делиться с ним какими бы то ни было проблемами. Клэр очень хотелось, чтобы он ушел и никогда больше не возникал в поле ее зрения.

Но все-таки Клэр решила его выслушать, потому что это была все же какая-никакая информация, а любая информация не бывает лишней, тем более, в той ситуации, в которой она оказалась. Может быть, попробовать усыпить бдительность графа, не дать ему догадаться об ее далеко идущих планах, и изобразить испуг и растерянность? Пусть граф думает, что она очень боится и не знает, что делать. Хорошая идея, только делать это следовало с самого начала. А теперь уже поздно.

— Значит, господин герцог велел вам похитить меня и привезти сюда? Я правильно вас понимаю?

Граф кивнул, слегка поморщившись. Должно быть, прямота, с которой это было сказано, ему не понравилась.

— Очень странно, — продолжала Клэр в том же духе, — я прекрасно помню то впечатление, которое на него произвела, и оно ни коим образом не такое сильное.

— Вы еще слишком неопытны, мадемуазель, — граф покачал головой, — чтобы разбираться в таких вещах.

— Возможно. Но это уже слишком. Зачем столь важному человеку, как герцог, похищать девушек? Он может щелкнуть пальцами, и любая прибежит сама.