Похищенная

— Вот и я то же самое сказал.

Докторша остановилась перед лифтом.

— Клифф, Пол, отведите мисс Майклс в лазарет. Я скоро подойду.

Ксавьер торчал в лазарете, пока Кармайкл не вернулась. Он явно намеревался тут околачиваться, но докторша вытолкала его за дверь, ворча, что и так полночи впустую прошло, а утром ей моя помощь еще понадобится. На прощание полудемон тихонько бросил мне: «С тебя причитается». Он не погрешил против истины — и чутье подсказывало мне, что долг придется когда-нибудь отдать.

Я улеглась на койку. Кармайкл носилась по комнате, настраивала приборы, поглядывала на Бауэр. Потом вдруг спросила, не хочу ли я кое о чем ей рассказать. Да, я еще как хотела, но просто не могла… не вынесла бы обвинения в чужих глазах. Этой ночью погиб хороший человек. Застрелил его выродок-охранник по приказу безжалостного садиста, однако, в конечном счете, вина лежала на мне. Поделиться этими чувствами с Кармайкл было выше моих сил. Только одному человеку — или оборотню — в мире я могла бы довериться, но он находился за сотни миль от меня, сражаясь с собственными наваждениями в номере мотеля. От этих мыслей мне стало так одиноко… Перед уходом Кармайкл дала мне чашку чая. По характерному запаху я догадалась, что в напиток подмешано снотворное, и все-таки отказываться не стала. По-другому мне было не уснуть… а так хотелось уйти, забыться… хотя бы на пару часов.

ИЗОЛЯЦИЯ

На следующий день вскоре после завтрака Бауэр пришла в себя.

Я в эту минуту — как и все утро — сидела возле ее кровати, погруженная в мрачные мысли. Глаза Сондры открылись, и мне сперва подумалось, что это какой-то рефлекс: она лежала, не двигаясь, и без всякого выражения таращилась в потолок. А потом моргнула.

— Доктор! — крикнула я.

Кармайкл с ворчанием оторвалась от своих бумаг и глянула в нашу сторону. Через мгновение она стояла у кровати. Принять сидячее положение Бауэр удалось не сразу. Если проваляться без сознания несколько дней, то вряд ли вскочишь, как попрыгунчик, да с дикими криками — хотя, учитывая обстоятельства, нам еще повезло, что такого не случилось.

Бауэр понадобилось около двадцати минут, чтобы полностью очухаться. Она хотела перевернуться на бок, но помешали ремни; увидев их, Сондра нахмурилась и с недовольством взглянула на Кармайкл. Ее губы шевельнулись, но даже я ничего не разобрала в этом шепоте. Впрочем, докторша смекнула, о чем ее просят, и ослабила ремни.

— Э… не советовала бы, — сказала я.

— Да она и говорит-то с трудом, — отозвалась Кармайкл.

Бауэр переводила взгляд с меня на врача и обратно, следя за беседой. Похоже, моя внешность стерлась из ее памяти. Но нет — она вдруг изменилась в лице, глаза сузились в щелочки.

— За… — Умолкла, сглотнула. — Зачем ее сюда привели?

— Елена помогает мне. С вами произошел… несчастный случай.

— Не… — Бауэр снова сглотнула, облизала сухие губы. — Какой еще несчастный случай?

— Принесите Сондре стакан воды, Елена.

Взгляд Бауэр опять остановился на мне.

— Что… что она здесь делает?

— Как принесете воду, попросите охранников, чтобы вывели вас на прогулку. Мне нужно поговорить с Сондрой.

Я исполнила первую половину просьбы и, как бы невзначай, забыла про вторую, однако Кармайкл настояла на своем. Нельзя оставлять ее наедине с Бауэр… да ведь такую не переспорить. В итоге я забрала охранников, дежуривших в лазарете, а парочке из приемной посоветовала заместить их на время прогулки. К моему удивлению, парни подчинились. Хотелось бы верить, что это свидетельствовало об укреплении моего авторитета, хотя, более вероятно, причина крылась в другом. Будет потом о чем рассказать товарищам — ну как же, не каждый день новорожденный оборотень выходит из комы.

*

Когда мы вернулись с прогулки, у дверей лазарета стоял Такер.

— Оставьте ее внутри с Питером и Льюисом, — скомандовал он. — Потом спускайтесь в тюремный блок и отведите мисс О’Доннелл в камеру Заида.

— Так ведь доктор Матасуми запретил контакты между заключенными, — вставил один из охранников.

— Катц… Доктор Матасуми передумал.

— Нет, он же…

— Он передумал. Мисс О’Доннелл час пробудет у Заида, затем у мисс Левин.

— Как там Саванна? — спросила я.

На меня уставились три пары глаз — как если бы стена заговорила с ними человеческим голосом. Я решила, что ответа не дождусь, но тут Такер сухо бросил:

— Нормально.

— Знаете, я бы и сама не прочь с ней повидаться, — продолжила я. — Может, ей повеселей станет.

— С этим справится мисс О’Доннелл, — отрезал Такер, развернулся и пошел прочь.

Охранники завели меня в лазарет. Бауэр по-прежнему оставалась на койке. Рядом сидела Кармайкл, держа пациентку за руку. Сначала мне показалось, что Бауэр опять заснула… но глаза ее были открыты. Докторша жестом велела мне помалкивать.

— Я понимаю, какое это потрясение для вас, — шептала она. — Но у вас крепкое здоровье…

— Крепкое здоровье? — рявкнула Бауэр, буравя Кармайкл ненавидящим взором. — Вы не представляете, что я сейчас чувствую! Это… это… — В бешенстве она подняла руку, но от слабости ничего не смогла сделать. Рука бессильно упала на кровать. — Это не мое тело. Это вообще не я! Так… так не должно быть! Со мной творится что-то ужасное, омерзительное. И еще кошмары. — Из ее горла вырвался сдавленный хрип. — О господи, кошмары…

Кармайкл погладила Бауэр по лбу, и та, немного успокоившись, прикрыла глаза. Вдруг они снова распахнулись, и взгляд упал на меня.

— Пусть выметается отсюда, — проговорила Бауэр.

— Я понимаю, вид Елены вам сейчас неприятен…

— Пусть выметается.

Кармайкл сжала ее ладонь.

— Знаю, ее присутствие напоминает вам о случившемся, и все же без нее не обойтись, Сондра. Она когда-то прошла через это, а теперь поможет нам. Если бы не она…

— Если бы не она?! — воскликнула Бауэр, оскалившись. — Если бы не она, меня бы здесь не было!

— Ваше раздражение объяснимо, Сондра. Если бы вы не привезли сюда Елену, ничего этого не произошло бы. Но не станете же вы обвинять ее в том, что…

— Не стану обвинять? Не стану обвинять?! — Бауэр почти перешла на крик. — А кто тогда, мать вашу, сотворил это со мной?!

Час спустя я сидела в камере.

После всего, что я для них сделала, после всех опасностей, которые претерпела, хватило единственного обвинения полубезумной оборотнихи — и меня снова упрятали в постылую камеру. Но ведь это я выходила Бауэр. По моему настоянию ей не вкололи препараты, опасные для ее жизни. Благодаря мне охранники, у которых на семь бед один ответ — пистолет, не пристрелили ее. И чем она отплатила? Обвинила меня — и не косвенно (мол, все из-за моей слюны), а напрямую — в том, что я сделала из нее оборотня! Безумие какое-то… А как же шприц? Как же отметина от укола? Все улики свидетельствуют в мою пользу. Неужели они думают, будто во время осмотра я украла из лазарета шприц, наполнила его слюной и воткнула в руку Бауэр? Да разумеется, так они и думают. Матасуми, во всяком случае. Кармайкл хватило здравого смысла, чтобы понять нелепость этих обвинений. Открыто докторша в этом не призналась, но хотя бы попробовала переубедить Бауэр. Когда ничего не вышло, она пообещала — уже когда я уходила — «все уладить».

Насколько ценна для меня Кармайкл как союзница? Ее решения мало на что влияют. Из начальства остались только Матасуми и Уинслоу, так что сильная воля на время обеспечила доктору реальную власть. Матасуми в спорах беспомощен, как ребенок. Что касается Уинслоу, ему воли не занимать, однако он почти не интересуется повседневными делами комплекса. Вот почему в отсутствие Бауэр докторше не стоило особого труда перевести меня в лазарет. Но теперь Бауэр снова в деле. Как изменилось положение Кармайкл? Кто из женщин в итоге победит?