Похищенный шедевр, или В поисках “КРИКА”

В биографии Вермеера, как, впрочем, и в биографии другого гения — Шекспира, слишком много белых пятен. Роман Трейси Шевалье «Девушка с жемчужной сережкой», получивший большую известность, основан не на реальных фактах, а на художественном вымысле автора. Те скудные сведения о жизни мастера, которыми мы располагаем, лишь придают таинственность его образу. Художник, писавший картины, ставшие воплощением тишины и покоя, жил с женой и одиннадцатью детьми (еще четверо умерли в младенчестве) в доме тещи. Та была настроена против свадьбы дочери с художником. В перерывах между ссорами Вермеер создавал картины, которые историк искусства Эрнст Гомбрич назвал «натюрмортами с людьми».

Вермееру не удалось вырваться из тисков бедности, несмотря на то что одно время он слыл одним из самых успешных живописцев в Дельфте. Почти всю свою жизнь мастер едва сводил концы с концами. В то время как другие художники его времени создавали по пятьдесят работ в год, Вермеер писал не больше двух-трех, за что получал около двухсот гульденов, не больше, чем моряк. На протяжении всей жизни он был вынужден подрабатывать, продавая работы коллег по цеху. Без такого дополнительного дохода его семья умерла бы с голоду.

К концу жизни Вермеер погряз в долгах, за три года ему не удалось продать ни одной своей картины. По свидетельству жены, когда его объявили банкротом, художник «впал в такие тоску и отчаяние, что за полтора дня лишился здоровья и умер». Печальный исход в сорок три года. Больше о нем ничего доподлинно не известно.

Как выяснил один исследователь, дед Вермеера, часовых дел мастер, из-за связи с фальшивомонетчиками оказался вынужден покинуть родной город, в то время как двоих его подельников схватили, осудили и обезглавили.

О творчестве Вермеера мы знаем лишь по тем полотнам, которые уцелели до наших дней. Скорее всего он по большинству выполнял частные заказы. Девятнадцать работ Вермеера принадлежали хозяину печатной мастерской Якобу Диссиусу. После смерти Диссиуса их пустили с молотка и выручили около пятисот долларов по нынешним деньгам.

Не сохранилось никаких писем и дневников Вермеера. Его личность, поступки, мысли — все покрыто завесой тайны. Возможно, нам известно, как выглядел художник в молодые годы. Некоторые исследователи считают, что молодой человек, изображенный на ранней картине «Сводница», — автопортрет. Вермеер на протяжении шести лет учился у признанного мастера — обязательное условие вступления в дельфтскую гильдию художников, членом которой он стал в 1653 году в возрасте двадцати одного года. Сам Вермеер учеников не имел. Неизвестно, кто ему позировал. Ряд исследователей считает, что моделью для картины «Девушка, читающая письмо у открытого окна» могла быть его жена, а повзрослевшие дочери позировали отцу во время работы над «Девушкой с жемчужной сережкой» и «Девушкой в красной шляпе».

«Поразительно то, что его творчество забыли почти на двести лет, — пишет историк Поль Джонсон. — Но сейчас им восхищаются не менее, чем другими признанными мастерами».

Эпоха забвения для Вермеера продлилась с 1675 года, момента смерти живописца, вплоть до 1866 года, когда французский историк и критик Теофиль Торе написал три статьи о творчестве художника, которого называл «Дельфтским сфинксом». Исследователь за бесценок приобрел несколько полотен мастера: «Даму с жемчужным ожерельем», которая ныне находится в Берлинской картинной галерее, «Концерт», украденный из Музея Гарднер в 1990 году, и хранящиеся в лондонской Национальной галерее «Девушку, стоящую за клавесином» и «Девушку, сидящую за клавесином». Импрессионисты провозгласили Вермеера художником, предвосхитившим время, за умение работать со светом и тенью. Но даже самые преданные его поклонники не предполагали, что толпы людей будут стоять в очередях, чтобы посмотреть фильм о жизни и творчестве кумира.

К 1813 году интерес к творчеству Вермеера упал настолько, что изумительная работа «Кружевница», в настоящее время выставленная в Лувре, ушла всего за семь фунтов стерлингов, что сейчас составило бы четыреста долларов. В 1816 году «Голову девушки» купили за три флорина, пятнадцать долларов США современными деньгами. Сейчас картина выставлена в Метрополитен-музее, а репродукции этой работы стоят дороже той суммы, за которую ее когда-то продали.

Многие годы оставалось неизвестно, на самом ли деле Йоханнес Вермеер, писавший портреты женщин, читающих письма, и портретист Йоханнес ван дер Меер — два разных человека.

Против художника работала не только путаница в именах, но и то, что за всю свою жизнь он написал не так много картин. Этот вопрос до сих пор волнует исследователей. Техническое совершенство его полотен восхищает даже самых сдержанных критиков. Голландец, как никто другой, умел передавать различные образцы текстуры: ткань, изразец, кожу. Учитывая высокий уровень мастерства, логично предположить, что художник подолгу работал над каждой картиной. Однако исследователи, изучавшие технику нанесения мазков, в частности с помощью рентгеновского излучения, утверждают, что работал он отнюдь не медленно. Художник часто наносил новый слой краски поверх невысохшего. Биограф живописца Энтони Бейли предполагает в жизни Вермеера долгие периоды бездействия, когда он вообще не писал. Исследователь также замечает, что мастера очень вдохновлял солнечный свет, редкий гость в пасмурной и дождливой Голландии. Поэтому он, в ожидании солнца, подолгу сидел без работы.

Художник, творивший во время, когда еще не было музеев и растиражированных репродукций, оставил после себя не много работ. Великого голландца могли забыть навсегда, когда бы не одно обстоятельство — пристрастия время от времени меняются, и то, что считалось недостатком, в наше время стало достоинством: чем меньше картин, тем ценнее каждая из них. Мартин Кэхилл, от искусства бесконечно далекий, прекрасно это знал.

* * *

Попасть в особняк Рассборо не составляло труда. Его открыли для публики в 1976 году, но, несмотря на это, великолепная коллекция сэра Альфреда была застрахована лишь частично. Страховая выплата в два миллиона четыреста тысяч долларов не возместила бы стоимости одной картины Вермеера. А в собрании сэра Альфреда находились шедевры таких мастеров, как Гойя, Рубенс, Веласкес, Гейнсборо, Халс. «Я не ассоциирую искусство с деньгами, — объяснял сэр Альфред. — Никакие деньги не могли бы мне компенсировать потерю таких бесподобных вещей».

За один фунт стерлингов приобретался входной билет в особняк Рассборо, и «Дама» Вермеера, «Портрет донны Антонии Зарате» Гойи и другие замечательные произведения становились доступны ценителям живописи. К билету прилагались брошюра-путеводитель и информационный буклет. Весной 1986 года Мартин Кэхилл на протяжении полутора месяцев каждое воскресенье приходил в Рассборо и, смешавшись с другими посетителями, изучал выставленные шедевры.

Ночью двадцать первого мая 1986 года Кэхилл со своими сообщниками проник в Рассборо. Сэр Альфред и леди Бейт отбыли в Лондон. Кэхилл придумал простой план: в полночь он с двумя помощниками через окно проникает внутрь с противоположной фасаду стороны дома, ведь чтобы отключить сигнализацию, замкнутую на полицейский участок в ближайшем населенном пункте, Кэхиллу предстояло попасть в поле контроля сенсора движения. Как только загудит сирена, сообщник выведет ее из строя, затем, до приезда полиции, преступники скроются, ничего не взяв, и будут ждать назначенного времени в укромном месте.

Кэхилл осуществил свой план. Взломав систему, он и его сообщники покинули особняк и затаились неподалеку. Полиция проделала около двенадцати километров, чтобы добраться до уединенного дома, и вместе с управляющим сэра Альфреда осмотрела все помещения. Кэхилл со своими подельниками наблюдал за осмотром из укрытия. Все картины остались на месте, мебель, часы, вазы, изделия из серебра не тронуты. Не нашли никаких следов взлома. Вероятно, система сигнализации дала сбой — сделав такой вывод, полиция уехала.

Кэхилл какое-то время выждал и около двух часов ночи дал знак членам банды приступать к делу. Руководствуясь брошюрой, полученной в качестве бесплатного приложения к входному билету, Кэхилл переходил из одного зала в другой, указывая подручным, какие картины следует снимать со стен. Спустя шесть минут преступники покинули Рассборо.

Мартин Кэхилл, некогда прибивавший руки своей жертвы к полу, сделался обладателем несметных сокровищ — восемнадцати признанных шедевров, главным из которых было полотно Вермеера.