Поход клюнутого

Торгрим озадачился: а чего это он, в самом деле, руки распускать повадился? Никогда не страдал этой ерундой, был доходчив и велеречив, а если уж бил – то только врага, и сразу наповал. Еще порою помогал тяжелый, как три телеги железных чушек, взгляд исподлобья, а также другие народные средства: деликатное покашливание, презрительное сморкание под ноги, жесты различные, на худой конец издевательский смех. А на этого вот глянешь – и пальцы сами собой в кулаки сжимаются, и никаких альтернатив в голову не идет [11] …

11

Не ведал Торгрим, честный воин, распорядков написания современной авантюрной прозы, согласно которым драться положено всем и на каждом шагу, чтоб читатель не скучал, ведь ничто так не потешает, как стукание по живому. Ну и Морадин с ним, некомпетентным, пусть спасибо скажет, что не в эротический роман его законопатили.

– А сам ты чего меня беспрестанно провоцируешь?

– Прово... как? – изумился Бинго. – Я ж ничаво, я как всегда! [12]

– Убери, говорю, это свинство с глаз моих, не то отберу и в щепки разломаю, а новый тебе сам закажу, с девизом «Глупостью и трусостью» и букетом фиалок!

– А чего, тоже неплохо. – Бинго со вздохом отвернул от дварфа щит, не удержался – полюбовался на него, как деревенская модница смотрит в зеркальце, и подвесил к седлу. – А вон трактир стоит! Это они по-умному, не то что у нас – которые на огородах трудятся, тем не надо в город возвращаться, дабы пива треснуть! Давай почтим вниманием.

12

А вот с Бингхамом как раз на эротическую комедию и договаривались, кто ж виноват, что противу всех ожиданий напоролся он на сэра Малкольма и унесло его в «Магию фэнтези». Это все они, забурления.

– Да ты полжбана выглотал у стражников!

– Мало ли, где я чего почему. Я еще у девок прикончил кое-сколько и у мага глотнул какой-то микстуры, чуть не выкрутило, хуже того, что у кузнеца было... и когда к этим, в платках клетчатых, свалился с крыши, тоже из ближайшего крантика хлебнул, прежде чем они за ножи схватились... Они потому и схватились, что я хорошо так присосался...

Бинго утих, но персты загибать и бормотать себе под нос что-то неслышимое не перестал. Торгрим раздраженно помотал головой – вот ведь послали боги спутничка... Но хоть замолчал, и то хлеб. Трактир так и проплыл мимо невостребованный – у гоблина согласно его патентованному устройству в момент обработки памяти отключилось всякое восприятие, а сам дварф и так под завязку был налит стражницким пивком. Хоть и дешевое, неказистое, зато от души! В Форте Стражи Торгрим осел где-то к середине ночи, и первый же впечатленный его приключениями стражник поднес ему кружечку, да так до рассвета и продолжалось, а отказываться вежливый дварф себе не позволил, выпил с каждым, потом со всеми, а потом... а потом пришел Бинго и все испортил.

Вплоть до самой развилки Бинго не подавал признаков присутствия – единственно, пару раз попытался задрать ногу на седло и стащить сапог, когда пальцы на руках у него кончались, но оба раза сбивался и с раздраженным шипением начинал сначала. Торгрим поглядел прямо и направо, пытаясь решить, какую дорогу все-таки избрать, и не удумал ничего лучше, чем вытащить монетку.

– Орел или решка? – вопросил он Бингхама для честности, хоть и жаль было вырывать гоблина из безмолвного стазиса.

– А, чё?

– Имеешь твердое мнение, куда нам надо ехать? Или, к примеру, куда нам точно ехать не надо?

– Точно не надо нам в Китонию, хотя, говорят, узкоглазые китонки весьма и весьма...

– Забудь. Скажи просто, орел или решка?

– Разве это просто? Вот так скажешь порой, а потом как начнется!.. В давние времена, слышал я, солнце останавливали словом, словом разрушали города. Как города разрушали, сам видел – показал хан саблей на город, сказал: «Разрушить, однако!» – и понеслась.

– Ну, проснулся, – с неудовольствием признал Торгрим. – Куда хоть уходил-то?

– Это я так, вспоминал всякое. – Бинго как мог изобразил смущение. – Ну, вы ж меня подгоняли, чтоб быстрее про свои приключения рассказывал, а так я ж еще много успел. Вот у мага, например, в кладовых было много всякого завлекательного, но непонятного, так я кое-что прихватил, дабы рассмотреть без спешки. Ты не ругайся только и возвращать меня не гони, я боюсь того мага! Магия – это что, но у него нос – что твой клюв, такой вмиг задолбает.

– Да когда ж ты успел? Ты же вроде от него через окно удирал в спешке.

– Точно так и было. Потом в груди защемило, про тебя вспомнил, – ты храбрый, а я тебя позорю трусливым бегством, что бы Морадин сказал? Из клумбы вылез, штаны подтянул и вернулся в башню.

– Только не говори, что мага прибил.

– Да нет, это он меня чуть не того, когда застал на полпути в верхние покои. Насилу через бойницу вывалился, прежде чем он огонь запалил, чуть шею внизу не сломал, всего и успел что дернуть по пути из случайной вазы волшебный ванд. – Бинго закопался в свой мешок и вытащил короткий, в ладонь длиной, толстый витой пруток. – Надеюсь, по крайней мере, что это волшебный ванд, потому что за иные мысли о природе этого предмета ты меня опять бить станешь. Как им орудовать – не ведаю, и ты, кажись, не по этой части, так эту же штуку можно в обменный фонд пустить!

– Ну, тогда поехали все же к реке, – решил Торгрим и повернул направо. – Мажеские штучки дороги, даже если не знаешь, что с ними делать.

– Если не знаешь – то даже особенно, – поддакнул Бинго. – Вдруг оно как раз именно то, что тебе нужно?

– Ну да, ну да. И это все, что ты у мага позаимствовал?

– Типа того. – Бинго помялся. – Ну, то бишь это как есть все, что я прихватил... во второй заход. Но, грюкнувшись, я вроде как обиделся, изрек непотребное, в духе «ужо тебе недолго радоваться, зловредный колдунище», только без единого приличного слова, и вновь зашел, презрев опасности.

Противу воли Торгрим хихикнул, представив себе такую картину, как прущий напролом трусливый гоблин.

– Тебе смешно, – обиделся Бинго. – А третий заход случился самым неудачным и вовсе самым коротким: только я в дыру шагнул, как прямо передо мною жахнуло, и очухался я только через минуту, лежачи через улицу. Взять почти ничего не успел, только вот шляпу прихватил с вешалки.

Из мешка появилась сильно измятая шляпа, расшитая золотой нитью. Бинго попробовал было ее надеть вместо колпака, но шляпа оказалась безнадежно велика и просела ему до самого носа.

– Похоже, маг научил тебя хорошим манерам.

– За манеры не скажу, а вот не ломиться туды, где тебя не хотят видеть, научил накрепко. – Бинго покомкал еще шляпу, пожал плечами и, ухватив за поля, мощным броском отправил ее в полет над огородами, как тарелочку в известной эльфийской игре. – Так что я утерся и пошел оттуда.

– В дом с фонарями?

– Куда глаза глядят. Но как-то так вышло, что глаза опять за башню зацепились.

– И ты еще разок попробовал?

– Ну не так уж я и глуп, как выгляжу. Понявши, что в парадном нам не рады, залез по громоотводу и внедрился через верхнее окошко.

– Это ли не глупость? Снизу хоть падать невысоко!

– Вот тебе хорошо, ты сразу в корень зришь, а мне до этого пришлось доходить путями окольными. Зато наверху маг меня нашел не сразу, я успел понадкусать все яблоки у него в вазе, поваляться на его постели и попользоваться его перегонным кубом и ночным горшком, только, кажется, перепутал их назначения.

– И чем разжился? Не поверю, что хоть раз ты башню покинул без добычи.

– На том стоим. Вот такую картинку раздобыл. – Бинго вытащил из мешка и протянул дварфу небольшой портрет пожилой дамы в массивной золотой рамке.