Поход Сагайдачного на Москву. 1618

Бой под Каменкой нам интересен тем фактом, что в нем упоминается об участии запорожских казаков. Именно запорожцам князь Ружинский приказал изрубить двести немецких ландскнехтов, бывших на московской службе во главе с командиром Ламсдорфом. Причиной такого жестокого поступка стали тайные переговоры Ламсдорфа и Ружинского накануне битвы. Во время переговоров командир ландскнехтов пообещал перейти во время боя на сторону поляков, но по какой-то причине не смог осуществить задуманного и до последнего защищал отход разбитых войск Дмитрия Шуйского и Василия Голицина.

По мере приближения Лжедмитрия II, прозванного Тушинским Вором, к Москве, число его сторонников непрерывно возрастало. Возрастала и численность украинского отряда. По некоторым данным, во время вступления самозванца в Тушино при нем находилось уже тринадцать тысяч «запорожских черкас», как называли москвичи украинских казаков.

С началом 1608 года запорожцы участвовали в нескольких битвах против воевод Андрея Ртищева и Фомы Подщипаева, и в начале января этого года в бою при деревне Батневке украинские казаки нанесли тяжелейшее поражение воеводам. По записям московских очевидцев, около пяти сотен ратных людей Ртищева и Подщипаева были «иссечены подобно траве». Перепуганные воеводы с остатками разбитого войска вынуждены были спешно отступать в Устюжну, где, укрывшись за городскими укреплениями, пережили жесточайшую осаду, которая окончилась лишь 10 февраля. Интересен тот факт, что после того как запорожцы, в силу свого характера не любившие долгих осад, ушли из-под Устюжны, среди горожан закрепился обычай 10 февраля каждого года воспевать благодарственный гимн Господу за избавление от ляхов. Обычай в силе до настоящего времени. Думается, много неприятных моментов довелось пережить мещанам Устюжны, рассматривая чубатых запорожцев с высоты городских стен.

Не все запорожцы, из тех которые участвовали в гражданской войне, приняли сторону Лжедмитрия II. Так, известен, например, факт, что параллельно с казаками, действовавшими под началом Ружинского, во Владимирских землях бесчинствовал довольно большой отряд во главе с неким атаманом Наливайко. Вполне возможно, родственником того самого Северина Наливайко, которого несколькими годами ранее польская власть казнила за бунт в Украине. Казаки Наливайко свирепствовали без всякой меры. Они камня на камне не оставляли от поселений, которым суждено было встретится на пути казацкой ватаги, жестоко казнили каждого, кто осмеливался сопротивляться, невзирая на чин и родство. Десятки и даже сотни дворян, боярских детей и представителей духовенства были казнены самым жестоким образом. Их сажали на кол, вешали на крюк за ребро, сдирали с живых кожу и просто убивали, демонстрируя лютый нрав и дикие традиции, которые царили на войне того времени. Жестокость Наливайко так всколыхнула Московское царство, что даже Тушинский Вор, Лжедмитрий II был без меры разгневан деяниями казаков. Он приказал схватить и казнить казацкого атамана. В результате Наливайко избежал своей участи лишь благодаря заступничеству литовского канцлера Льва Сапеги, идти против воли которого Лжедмитрий II не мог. Он ограничился лишь упреками Сапеге в пособничестве разбойникам, после чего казаки Наливайко еще долгое время продолжали бесчинствовать, наводя животный ужас на люд Московского царства.

Осенью 1609 года украинские казаки под командованием некоего атамана Олевченко вели боевые действия уже на Смоленской земле, выполняя задачи, поставленные перед ними польской властью. Можно предположить, что в отряде Олевченко действовали в большей мере украинские городовые казаки, чем запорожцы, так как известно, что шел этот отряд к московским границам не из Запорожья, а из Украины. Остановившись несколькими лагерями возле Черкасс, Переяслава и Канева, казаки Олевченко прислали гонцов к королю Сигизмунду III, предлагая свои услуги для наступления на Смоленск. Король с радостью принял предложение прибавить к своей армии десять тысяч практически бесплатных солдат, хотя в дальнейшем и раскаялся в своем решении. К этому подталкивало то, что казаки, как выяснилось, совсем не собирались подчиняться приказам польского командования, демонстрируя полнейшую обособленность. Они попросту игнорировали приказы командиров Сигизмунда III и Сапеги, гораздо больше прикладывая усилий для опустошения окрестностей и грабежа дворянских поместий, чем к осаде Смоленска.

К 1610 году война, которая ранее все сильнее и сильнее затягивала Московское царство в омут разрушения и безвластия, угрожая существованию державы как таковой, постепенно изменила свой ход. Некоторое облегчение Москва получила после того, как Шуйский заключил со Швецией Выборгский договор, согласно которому король Швеции Карл IX обязался предоставить Москве военную помощь в обмен на Корельский уезд, на который давно претендовала Швеция. Выполняя обязательства, Карл IX предоставил в распоряжение воевод Шуйского пятитысячный отряд наемников, а также десятитысячный корпус «всякого разноплеменного сброда» под командованием Я. Делагарди. Эти люди немедленно усилили армию Московского царства и вступили в боевые действия с войском Лжедмитрия II. К концу весны от самозванца отреклось большинство северо-западных городов Московии. К лету численность войск, верных Шуйскому, достигла 20 тысяч человек, а 17 июня, в тяжелом сражении у Торжка, московско-шведские силы принудили польско-литовское войско князя Зборовского, который к тому времени возглавил армию, к отступлению. Меньше чем через месяц, 11-13 июля, ратники и наемники под командованием Шуйского и Делагарди, разбили поляков под Тверью. В дальнейших действиях Шуйского шведские войска участия не принимали. Исключением может быть лишь небольшой отряд Христиера Зомме, численностью в 1 тысячу человек.

В июле московские войска переправились на правый берег Волги и вступили в Макарьев Троицкий монастырь в городе Калязине. В августе поляки и украинские казаки под командованием Яна Сапеги были разбиты Шуйским у Калязина. Уже в сентябре московские войска вместе с отрядом Христиера Зомме заняли Переславль, а 9 октября воевода Головин вступил в Александровскую слободу. Спустя всего несколько дней, 16 октября, отряд царских ратников прорвался в осажденный поляками Троице-Сергиев монастырь, а 28 октября Шуйский разбил гетмана Сапегу под Александровской слободой. Так вкратце выглядит окончание очередного этапа Смутного времени. Этапа, который показал Варшаве, что в Москве еще могут сопротивляться и не отдадут просто так державу, которую потом и кровью своего народа собирал покойный Иван Грозный. И хотя к концу 1610 года группа бояр во главе с князем Милославским, названная позже Семибоярщиной, все же низложила и насильно постригла в монахи Василия Шуйского, отдав престол пятнадцатилетнему сыну Сигизмунда III, настоящим царем Московской державы королевичу Владиславу так и не суждено было стать. Три года после коронования он числился формальным царем, однако из-за отказа принять православие, не был признан боярами, и в конце концов корона была отдана другому претенденту.

В 1611 году действия украинских казаков, находившихся в составе польской армии, продолжились на территории Московского царства. В этот раз под началом полководца Александра Гонсевского. По приказу последнего казаки должны были отправиться в Рязанскую землю. Там им предстояло вступить в противостояние с боярином Прокопием Ляпуновым, который в это время снаряжал полки ратников для выступления на помощь Москве. Несколько тысяч казачьей пехоты и кавалерии форсированным маршем выступили к городу Пронску, где в то время находился Прокопий Ляпунов. Спустя неделю Пронск был прочно осажден украинскими казаками и ратниками их союзника — московского воеводы Исаака Сумбулова, который ранее перешел на сторону королевича Владислава.

Достигнуть успеха в осаде Пронска казакам не удалось. Городские укрепления были довольно прочными, а гарнизон Пронска и горожане выказали готовность защищать свои дома до последней капли крови. Однако даже в их героизме, как выяснилось, не было нужды. Спустя всего несколько дней после начала осады к Пронску подошел во главе мощной армии князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Силы сторон были в такой степени неравными, что казацкие атаманы единогласно приняли решение снять осаду и отступить от города. Спустя некоторое время казаки сделали попытку отомстить Пожарскому за свое поспешное отступление. Они выбрали время, когда князь находился в городе Зарайске, имея при себе относительно небольшое войско, и атаковали город, намереваясь захватить его и расправиться с ненавистным князем. Однако и здесь казаков ожидала неудача. Пожарский, демонстрируя недюжинный талант полководца, встретил казаков перед городом и дал им решительный бой. Украинские казаки потерпели в этом бою тяжелое поражение. Настолько тяжелое, что российский историк девятнадцатого столетия Сергей Михайлович Соловьев писал потом, что «черкасы покинули город и бросились бежать на Украйну».

Однако, как бы этого не хотелось Соловьеву, который известен нам как историк, придерживающийся традиционной великодержавной линии русской историографии, летописи подсказывают нам, что украинские казаки все-таки не добежали до Украины. Уже в 1612 году запорожцы в большом количестве появились в верхневолжских и заволжских землях. От их набегов страдали краснохолмский Антониевский монастырь, Пошехонье, Углич и Тверь. Там велись активные боевые действия на протяжении первой половины лета. А в конце августа украинские казаки в составе польско-литовских войск объявились уже в Кремле и Китайгороде Москвы! Осажденные ополчением Минина и Пожарского, они на протяжении целого месяца, став плечом к плечу с польскими и литовскими жолнерами гетмана Яна Карла Ходкевича, отбивали атаки московских ратников. Только в конце сентября украинские казаки, отделившись от обложенной в Кремле армии Ходкевича, бросились к Вологде, где одержали решительную победу. Гарнизон Вологды никак не ожидал появления под городскими стенами большого вражеского отряда, потому не смог организовать достойного сопротивления. В первую же ночь город был взят приступом, разграблен и сожжен. Среди сотен других горожан были убиты воевода князь Долгоруков и думный дьяк Карташов, а архиепископ вологодский Сильвестр смог на собственной шкуре оценить все прелести казацкого плена.

Освободить московский Кремль от польского гарнизона ополченцам Минина и Пожарского удалось только к концу ноября, когда у поляков закончилось продовольствие и наступил такой жестокий голод, что, по свидетельствам очевидцев, среди жолнеров стали нередкими даже случаи каннибализма. Как пишет Соловьев во все той же «Истории России», «... тогда отцы ели своих детей, один гайдук съел сына, другой мать, один товарищ съел слугу своего, ротмистр, посаженный судить виновных, убежал с судилища, боясь, чтобы обвиненные не съели судью.». Ясно, что в таких условиях Ходкевич просто физически не мог продолжать оборону крепости и вынужден был начать переговоры о ее сдаче. В это время, как следует из московских летописей, в числе осажденных в Кремле, все еще находились помимо поляков литовцев и немцев украинские и запорожские казаки.

Следующий 1613 год принес Москве надежду на прекращение Смуты, от которой страдал народ, лились реки крови и шаталось устройство государства. Было, наконец, найдено компромиссное решение в борьбе за царский трон. По согласию большинства бояр, новым царем Московской державы должен был стать двоюродный племянник последнего московского царя из династии Рюриковичей — Федора Иоанновича, он же первый монарх из династии Романовых, Михаил Федорович Романов. В марте, тринадцатого дня 1613 года, послы от Земского собора во главе с архиепископом рязанским Феодоритом, келарем Троице-Сергиевого монастыря Авраамием Палицыным и боярином Федором Ивановичем Шереметевым, прибыли в Кострому. Они были приняты 14